— Я понимаю.

— Но виноватой себя не чувствуешь? Джина чувствовала только одно: сейчас она взорвется от ярости. Она встала, держась за кресло.

— Почему я должна чувствовать себя виноватой, объясни мне?! Я ничего не знала ни о тебе, ни о вашей проклятой семье, ни о кольце!

— Сядь, пожалуйста!

— Я знала только то, что кольцо принадлежало жене Джона, а после ее смерти он захотел передать его мне!

Она осеклась и замерла. Неподалеку от них, у самой стены, стоял высокий темноволосый юноша…

Это был шок. Джина думала, что на Стивена похож Рикардо, но теперь понимала, что ошиблась. Она не могла отвести глаз от темноволосого юноши. Вылитый Стивен!

Рикардо недовольно оглянулся, пытаясь понять, куда она смотрит, и сердито рявкнул:

— Какого дьявола ты здесь делаешь?

— Если ты забыл, братец, я здесь живу.

— По-моему, это ты забыл, что в два часа у тебя важная встреча.

— Я не забыл. Мне просто неохота на нее ехать.

Он ехидно и абсолютно спокойно наблюдал, как каменеют скулы Рикардо, а потом вышел вперед и доброжелательно объяснил:

— Живот болит. Уже второй день. Этот лоб-стер умер задолго до того, как его поймали, я сразу почувствовал…

— Заткнись!

— Ну что ты сердишься, братик, я же не сумасшедший, я предупредил секретаршу, она поедет и все запишет.

С грохотом отлетело в сторону кресло. Рикардо встал перед младшим братом, сжимая кулаки.

— Это важнейшая встреча, на ней обсуждается миллионный контракт, а ты посылаешь туда секретаршу!

Странно, но юноша совершенно не испугался.

— Лючия умная девочка, а стенографирует быстрее, чем они говорят. Она сделает распечатку и привезет сюда.

— Между прочим, Лючия даже не ТВОЯ секретарша!

— Зато я ей нравлюсь. Она для меня в лепешку расшибется.

На лице Рикардо застыло холодное презрение, голос его стал тише и спокойнее.

— Мне казалось, я ясно дал понять, что на встрече требуется твое личное присутствие.

— Да я понятия не имею, что это за контракт!

— Ты бы знал об этом, если бы поехал на встречу.

— Не хочу я сидеть на этой дурацкой встрече, жарко! И живот болит! Кстати, братец, а ты ведь тоже не надрываешься на работе?

— Я работаю дома.

Влажные темные глаза оценивающе обежали фигуру Джины.

— Отличная работа! Высший сорт.

— Адриано! Веди себя прилично. Джина, прими мои извинения. Этот клоун обожает выступать на публике.

— Ничего подобного! Это просто демонстрация того, как детская психотравма в латентно-пубертатном периоде превращается в дисгармоничные колебания…

— Адриано!!!

— Молчу. Вот так я ее и получил.

— Что?

— Детскую психотравму, что же еще! Брат — тиран, мама умерла, папа… ну, это вообще невесть когда было…

— Адриано!!! Джина, позволь представить тебе Адриано, моего младшего брата. Адриано, это миссис Хьюстон.

— Я очень рад… миссис Хьюстон. Или мне можно звать вас Джина?

— Разумеется.

— Я так понимаю, ваш муж умер?

— Правильно понимаете.

— Вы слишком молоды, чтобы быть вдовой. И слишком красивы, чтобы оставаться ею. Я теперь понимаю, почему Рикко пригласил вас погостить, правда, все еще не понимаю, почему вы согласились.

Он сжимал ее руку, а темные глаза отнюдь не ласково смотрели на Джину. Спас ситуацию Рикардо.

— Ты не хочешь поесть, клоун?

— Спасибо, я ел у Леонардо. И мы все помним, что у меня болит живот. Да, так вот, я не понимаю, почему вы согласились, но рад этому. Вы озарите старый дом новым светом.

Джина уже некоторое время пыталась освободить свою руку, но Адриано и не думал отпускать ее. Он весело улыбнулся и поинтересовался:

— Надолго вы к нам?

— Ненадолго.

— А на сколько?

— Я не знаю… Мне надо кое-что обдумать.

— Давайте угадаю. Продавать ли Рикардо Каза Розале? Но ведь вы вовсе не обязаны это делать. Лучше въезжайте сюда поскорее, и у нас будет очаровательная соседка. Клево жить в таком доме, вот увидите… Ой, молчу, молчу. Братик, не смотри на меня так!

— Вот и помолчи. Джина, прошу меня извинить. Я должен перезвонить партнерам и извиниться за этого шута. А ты… травмированный, пойдем-ка на пару слов.

Они говорили на пониженных тонах, но Джина понимала, что Рикардо отчитывает брата не на шутку серьезно. Она разглядывала братьев, пользуясь тем, что они стоят так близко друг к другу.

Оба высокие, но Рикардо мощнее, атлетичнее и шире в плечах.

Темноволосые, но Рикардо подстрижен совсем коротко, а у Адриано волосы вьются буйными локонами.

Глаза у младшего брата не серые, а голубые, и это делает его еще больше похожим на Стивена.

Подбородок неожиданно женственный, а линия рта выдает довольно капризного и слабохарактерного человека.

Тем временем разговор закончился. Рикардо искоса посмотрел на Джину и ушел в дом, Адриано вернулся к ней и с тяжелым вздохом уселся за стол, на ходу снимая пиджак.

Джине было его искренне жаль, и она с веселым участием поинтересовалась:

— Очередная психотравма?

— И не говорите! Моя жизнь — это бесконечная череда страданий. Сказал Данте, не я, но я с ним совершенно согласен. Кстати, меня строго предупредили насчет вас, так что на всякий случай я сяду напротив. Я так понимаю, Рик сам на вас запал. Я клятвенно обещал. Мое слово — кремень. Могила. Склеп. Кстати, как вам у нас? Эй, чего это вы краснеете?

— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Рикардо меня практически не переваривает.

— Ха! Ну вы даете! А зачем он пригласил вас пожить в палаццо?

— Я думаю, чтобы проще было за мной присматривать.

— Ага, понимаю. И заодно надавить насчет Каза Розале.

— Да, наверное.

— Он чертовски сильно хочет вернуть дом, это верно.

— Я его отчасти понимаю.

— Чего? Вы что, красавица!

— Не то, чтобы я соглашалась, но…

— И не вздумайте! Он не может вас заставить.

— Теоретически не может, но…

— Не позволяйте ему переехать вас, словно вы щепочка на пути асфальтового катка! Я с вами! Мы будем сражаться! Я, конечно, не обещаю огневой поддержки, детская психотравма — это вам не насморк, но партизанскую войну в тылу противника гарантирую. И потом — душой я с вами, прямо на баррикадах!

Джина грустно улыбнулась и задумалась. Адриано с участием наблюдал за ней, а потом осторожно спросил:

— Боитесь проиграть?

— Боюсь… И проиграть боюсь, и победа вряд ли обрадует.

— О, узнаю брата Рикко! Большой Брат всегда умел подавлять людей… Между прочим, я вас понимаю. Когда Рик по-настоящему взбешен, у меня душа уходит в пятки. Сегодня еще ничего, хотя и влетело за эту несчастную встречу.

— А вы не думаете, что насчет этого он прав?

Голубые глаза с упреком воззрились на нее. Адриано склонил голову на плечо и простонал:

— Только не говорите, что вы на его стороне!

— Я не на его стороне, просто… работа есть работа.

— Да поймите вы, прекрасная Джина, это он у нас босс, акула капитализма, хозяин на своей земле и прочее, и прочее. Я — натура творческая и безалаберная, я пою, как жаворонок, потому что мир вызывает у меня желание петь — а мне говорят "Иди и договорись о поставке мраморных унитазов в гостиницу Санта Кроче". Какой жаворонок это выдержит? И потом: нельзя же всю жизнь твердить мне, что я никчемный, бестолковый, несобранный и так далее? Я же могу в это поверить — и мир потеряет своего жаворонка, приобретя взамен мерзкого нахлебника.

Внезапно Адриано замолчал, а затем произнес очень спокойно и серьезно:

— Я не должен с ним работать, в этом все дело.

Джина почувствовала к парню настоящую симпатию.

— Разве он вас… тебя заставляет?

— Ну, не то, чтобы заставляет… Просто держит на коротком поводке. Ты знаешь, у меня есть деньги, но до тридцати лет я могу только хвастаться, что они у меня есть. Хочешь вина? Нет? А я выпью. Так вот, до тридцати лет я совершенно в его власти. А мне надоело жить в этом сыром мавзолее под названием Венеция. Я не могу ждать до тридцати лет! Я хочу уехать. В Штаты, например, или в Мексику… Мама сглупила, послушавшись моего Большого Брата.