— Так это он настоял? У меня сложилось впечатление, что ваша мать была женщиной с сильным характером.
— Да какая разница теперь-то? До тридцати лет я никуда не денусь. Бедный раб, томящийся в неволе…
Джина с усмешкой окинула взглядом ухоженные руки, шелковую рубашку с золотыми запонками.
— А на кого-нибудь другого ты не пробовал работать?
— Смеешься? Ты знаешь, что они мне предложили? Работать пять дней в неделю! Можешь себе представить?
— Какой ужас. Бедный раб.
— Ценю юмор, но для меня это и в самом деле кошмар. Здесь, у Рика, я по крайней мере могу иногда расслабиться и не приходить на работу. Главное, чтобы он об этом не узнал. Слушай, у меня сейчас еще и зубы заболят. От тоски. Что ты сегодня собиралась делать?
— Вообще-то пока не знаю.
— А Венецию ты уже видела?
— Нет, я только вчера приехала… Рикардо предложил съездить в Мурано, но…
— До вечера его теперь не жди. Работа для него все. Он вполне способен помчаться на ту встречу. Джина, ангел, не смотри с таким укором, у меня правда болел живот. Честное слово! Только Рик, этот бесчувственный дьявол, может мне не верить, но ты-то…
— Ну, не знаю…
— Такая красивая и такая вредная! Не буду вести партизанскую войну, такая вредина и без меня справится. Ну Джина, ну пожалуйста! Давай куда-нибудь пойдем, а?
— Не думаю, что могу согласиться.
— Это из-за этого тирана? Думаешь, он будет против?
— Думаю, да.
— А тебе-то что? Пусть злится на здоровье. Или ты его боишься?
— Я думала, ТЫ его боишься.
— Боюсь. Когда он рядом. Но сейчас-то его нет!
— Но если мы уйдем, неприятности неизбежны.
— А мы ему не скажем. Будем как настоящие партизаны. Уйдем в леса. Скроемся от преследования. Забросаем следы перцем. Отстреляемся, в конце-то концов!
— Да, вот он придет, а нас обоих нет…
— Он не придет, говорю тебе. Контракт срывается — значит, можно хоть на голове стоять, он не заметит. Ну Джина, ты что, хочешь весь день дома просидеть? Хороший дом, не спорю, каменный, с окошками, но ведь тюрьма же! Потом: мы же вернемся вечером!
Джина с сомнением смотрела на Адриано, взвешивая шансы. Если Рикардо узнает… А что, собственно, он должен узнать? Он же не сказал, чтобы она обязательно дождалась его? И вообще, почему она должна его слушаться?
Джина вдруг вспомнила, что…
— Погоди, у тебя же живот болел!
— Мне уже лучше.
— Но живот — это серьезно.
— Все прошло. Это было чисто нервное. Медвежья болезнь. У меня иногда бывает.
По дороге я тебе расскажу, как она протекает, ты обхохочешься… то есть, обрыдаешься! Тебе что-нибудь нужно?
— Только сумку, наверху…
— Восточное крыло? Какой бог?
— Янус.
— Ого! Рядом с Риком! Неспроста это, ох, неспроста.
— Адриано!
— Молчу! Пошли, покажу черный ход. Он схватил ее за руку и стремительно протащил по коридору, затем свернул в неприметную низенькую дверь и слегка подтолкнул в спину.
— Теперь иди наверх. Потом пройдешь мимо комнаты Рика до конца коридора и найдешь точно такую же лестницу. Внизу я тебя и жду. Вперед, красавица!
У себя в комнате она с трудом перевела дух. Какая глупость. Они с Адриано — взрослые, а прячутся, словно дети. Смешной мальчик, настоящий клоун, это правда. В нем нет зла, только насмешка, да еще неизжитые комплексы. Как он смотрел на нее, когда они познакомились… Нет, это не неприязнь, это, скорее, настороженность.
Почему она так боится Рикардо? В конце концов, что он может ей сделать? Она взрослый и самостоятельный человек.
Кольцо! Надо его спрятать, раз оно такое ценное.
Джина торопливо достала маленький замшевый мешочек с кольцом, секунду помедлила, а затем решительно положила его в шкатулку.
Адриано ждал ее, нетерпеливо подпрыгивая на месте.
— Тебя никто не видел?
— Нет… А где мы сейчас? Вчера Рикардо вел меня как-то иначе.
— Чудачка, это же черный ход. Вы шли через главный.
Следующее потрясение ждало Джину на выходе. Их ожидала настоящая гондола, и плечистый гондольер в красной рубахе, с алой лентой поперек лба галантно подал ей руку, помогая сойти в лодку.
— Как здорово, Адриано! Я только на моторке ездила по каналам…
— Моторку взять было нельзя, Рикко заметит. А Джордже — мой друг. Он провезет нас не хуже водного такси по всей Венеции, а дома никто и не догадается, что мы сбежали.
— Я так полагаю, ты часто используешь этот путь?
— О да! Это здорово выручает, когда предстоят нудные нравоучения и домашние судилища. У нас так повелось, что старший брат — надежда и опора, а младший — паршивая овца в стаде. Ой, не будем о грустном, а то у меня опять начнется медвежья болезнь!
— Да ну тебя!
Они расхохотались, словно дети, а гондола тем временем величаво и стремительно уносила их от палаццо.
Джина с восторгом смотрела по сторонам. Жара прогнала с улиц местных жителей, остались одни туристы, но от канала шла прохлада, и жара здесь почти не чувствовалась.
Джина потихоньку начинала различать запахи города.
Цветы… фрукты… горячий хлеб… рыба, много рыбы… жареный лук… кофе… И надо всем этим неумолчный плеск воды.
Как жаль, что рядом с ней нет Рикардо. Как жаль, что его никогда не будет рядом с ней.
— Джордже, мы здесь сойдем.
Звонкий голос Адриано ворвался в мысли Джины, и она огляделась по сторонам. Адриано о чем-то вполголоса сговаривался с гондольером, а потом махнул ему рукой и чуть ли не вприпрыжку примчался к Джине.
— Сейчас слишком жарко для пеших прогулок. Поехали на пляж?
— На пляж?
— Ну да. Там хорошо, под зонтиками тень, от моря прохладно.
— Но у меня нет купальника, и полотенца мы не взяли.
— А вот это не проблема. У меня есть тайна, я тебе ее открою, как партизан партизану. Сама понимаешь, Большой Брат об этом не знает. У меня в отеле "Луксор" есть постоянный номер. Там все найдем.
По дороге Джина с удивлением выяснила, что и в Венеции полно машин, хотя на первый взгляд это казалось немыслимым.
Адриано поймал такси, и вскоре они выходили возле отеля "Луксор". Ведя Джину по мраморному холлу, младший брат Рикардо без умолка тараторил:
— У меня есть подружка примерно твоего размера, в прошлый раз она оставила у меня купальник, если ты не против, то он тебе подойдет, я думаю…
В душе Джины шевельнулись сомнения. Мальчик-то он мальчик, но ведь взрослый мальчик! Не слишком ли опрометчиво она поступает, идя к нему в номер, о котором, тем более, не знает никто в Палаццо деи Кавалли…
— О, магазинчик! Не хочешь купальник Наны — давай купим здесь. Выбирай, я пока ключ найду…
Он искал ключ, ухитряясь одновременно флиртовать с двумя белокурыми красотками у стойки, а Джина тем временем выбрала и купила простой черный купальник.
Номер оказался большим и просторным, французские окна были широко открыты и выходили прямо в зеленый и тенистый сад. Еще дальше виднелся пляж, весь покрытый яркими цветами зонтиков.
Номер был явно не из дешевых, и Джина опять скептически усмехнулась, вспомнив "бедного раба".
Дверь закрылась, и Адриано немедленно принялся расстегивать рубашку. Джина вновь занервничала, хотя и не подавала вида.
— Я пойду переоденусь в ванной…
— О, разумеется, если того требует твоя стыдливость, прекрасная дама!
Он сопроводил свои слова нахальной ухмылкой, и Джина удрала в ванную.
Купальник неожиданно оказался весьма и весьма вызывающим.
Несколько секунд она критически обозревала себя в зеркало, но затем решилась.
Ее встретил восхищенный присвист, и Адриано, закатив глаза, рухнул прямо на пол. Джина смущенно отмахнулась от него и выбрала себе пару пляжных полотенец, в одно из которых и завернулась.
Между прочим, Адриано наверняка производил на слабый пол сногсшибательное впечатление, в том числе и благодаря весьма смелым плавкам. Он открыл один глаз, потом другой, затем кивнул на кровать и пропел:
