— А вдруг не вернется?

— В конце концов, Уилкокс ваш напарник, а не мой! Вам виднее, как он поступит!

Андреа сидела, понурив голову, и старалась подбодрить себя предположением о том, что Уилкокс действительно проследил Фергюсона до автобуса и поехал вместе с ним, а потом, наверное, отправился на поезде в Нью-Брунсвик. Звонить Уилкоксу при этом, естественно, было некогда. А если детектив решил проследить за Фергюсоном до самого дома после университетских занятий, ждать появления Уилкокса в мотеле до полуночи было бессмысленно. Убедив себя в этом, женщина почувствовала облегчение — впервые с того момента, когда ощутила себя совершенно беспомощной, потеряв Уилкокса из виду. Ей показалось, что ее внезапно извлекли на свет божий из недр бездонной шахты.

Однако из этого умиротворенного состояния женщину вырвал резкий возглас Брауна:

— Все равно поехали! Покажите мне, где все это произошло.

Кауэрт сгреб в охапку свой плащ и поспешил на улицу вслед за детективами.

Андреа вела машину. Лейтенант ерзал на сиденье рядом с ней. Его терзали самые недобрые предчувствия: он знал, что Уилкокс обязательно позвонил бы ему…

Разумеется, Брюс был вспыльчивым, иногда даже невыдержанным человеком. Он был очень импульсивен и слишком самонадеян. Но Тэнни даже нравились эти качества его напарника, хотя он и скрывал это от Уилкокса. Лейтенанту казалось, что сам он слишком правильный, слишком добропорядочный человек. Тэнни пронес это чувство сквозь всю свою жизнь: в детстве он смирно сидел за обеденным столом, не смея подняться, пока его отец не объявит, что обед окончен: он изо всех сил старался оправдать надежды, которые возлагали на него товарищи по футбольной команде; на войне он добросовестно ухаживал за ранеными, а потом стал самым высокопоставленным чернокожим офицером в полиции округа Эскамбиа. Браун понимал, что уже много лет его жизнь полностью упорядочена и в ней нет места порывам и страстям. Наверняка поэтому-то он и выбрал себе в напарники именно Уилкокса, для которого существовали только белое и черное, только добро и зло, который недолго думал над своими решениями. Лейтенант даже немного завидовал задору Брюса…

В глубине души Браун догадывался о том, что произошло с Уилкоксом, но отгонял эту мысль. Тэнни мог припомнить множество случаев, когда Брюс заводился с пол-оборота и срывался с места только для того, чтобы вернуться потом смущенным, красным от стыда и готовым выслушать строгую отповедь начальника. Но все это происходило в их родном городе, где они оба выросли и пользовались непререкаемым авторитетом.

«Здесь все по-другому! — с ужасом подумал Браун, глядя из автомобиля на темные мокрые улицы. — Зря мы сюда приехали…»

Лейтенант злобно покосился на Кауэрта и пожалел, что бросился на выручку этому мерзкому скрытному журналисту.

Кауэрт тоже созерцал ночной город. Грязные мостовые блестели в свете тусклых уличных фонарей и неоновых вывесок. Облака пара вылетали из канализационных люков, и казалось, что это дыхание разгневанных подземных богов.

Журналист упустил момент, когда понял, что их поиски будут напрасными. Может, это произошло тогда, когда они съехали с автострады и стали двигаться по городским улицам. Кауэрт не стал говорить, что ситуация кажется ему безнадежной. Он видел, что Браун уже почти дошел до предела. Судя по тому, как нервно Андреа вела машину, она тоже была потрясена исчезновением Уилкокса. Сам Кауэрт, наверное, меньше всех переживал по этому поводу. Журналист не любил Уилкокса, не доверял ему, но все равно ему становилось не по себе при мысли, что царящий на улицах Ньюарка мрак поглотил детектива навсегда.

Уловив краем глаза какое-то движение, Шеффер воскликнула: «Что это?!» — и остановилась у подворотни, где двое грязных бездомных оборванцев дрались из-за бутылки спиртного. Внезапно один из бродяг нанес другому такой страшный удар, что его противник рухнул как подкошенный на асфальт. Устоявший на ногах оборванец стал яростно пинать упавшего ногами, стараясь попасть в живот. Устав, он наклонился, схватил бутылку и прижал ее к груди. Он уже пошел было прочь, но передумал, вернулся, со всей силы пнул упавшего человека ногой в лицо и быстро исчез во мраке.

Потрясенный этим зрелищем, Тэнни Браун подумал, что сталкивался с нищетой, предрассудками, ненавистью, злом и отчаянием, но такого еще не видел. Трущобы в центре Ньюарка напоминали разбомбленные руины чужой страны, только что проигравшей кровопролитную войну. Ему до боли захотелось домой, в округ Эскамбиа, где тоже существовало зло, но знакомое и не такое беспощадное.

— Боже мой! — пробормотал Кауэрт. — Ведь он же насмерть забил его ногами!

Но стоило журналисту произнести это, как побитый оборванец поднялся на четвереньки, а потом встал на ноги и захромал в какой-то другой темный угол.

Андреа двинулась дальше, в третий раз проехав мимо того места, где в последний раз видела Уилкокса.

— Никого… — пробормотала она.

— Мы опять теряем время! — внезапно заявил Тэнни Браун. — Поехали к Фергюсону.

В доме, где жил Фергюсон, не горело ни одного окна. Улицы вокруг были безлюдными. Стоило машине остановиться, как лейтенант выскочил из нее и стрелой взлетел на крыльцо. Андреа крикнула вслед:

— Второй этаж! Первая дверь!

— Что мы будем делать? — спросил на бегу Кауэрт, но ответа не дождался.

Взлетев на второй этаж через две ступеньки, огромный Тэнни Браун достал револьвер, сжал в кулаке рукоятку и несколько раз ударил в железную дверь квартиры Фергюсона:

— Откройте! Полиция!

Ответа не последовало. Браун еще несколько раз ударил в дверь с такой силой, что затряслась вся стенка, и рявкнул:

— Фергюсон! Открывай!

За дверью квартиры царило гробовое молчание.

Подоспевшая Шеффер выхватила свой пистолет и, тяжело дыша, навела его прямо на дверь, Кауэрт прижался к стенке, не желая оказаться случайной жертвой в перестрелке.

Тэнни опять принялся колотить в дверь, так что на этот раз затрясся весь дом.

— Открывай! Это полиция!.. Вы уверены, что это именно его квартира? — спросил он женщину-полицейского.

— Абсолютно! — отрезала детектив Шеффер.

— Так где же он?!

Раздались странные, скребущие звуки. Кауэрт затрясся от ужаса, а Андреа повернулась, прицелилась в сторону звуков и завопила:

— Стой! Ни с места! Полиция!

— Не надо в меня стрелять. Я ничего не сделала, — раздался чей-то голос.

У подножия лестницы возникла толстая негритянка с алюминиевым костылем. На ней были розовые тапочки и поношенный голубой халат, из волос торчали разноцветные бигуди. При виде этой нелепой фигуры Кауэрт тут же успокоился и подумал, что суровые детективы с пистолетами в этой ситуации выглядят еще смешнее негритянки.

— Чего вы здесь разорались? — спросила у них толстуха. — Чего вы так молотите в дверь? Вы же всех перебудите! Это вам не притон. Здесь живут приличные люди. Некоторые из них даже почти каждый день ходят на работу. Для этого они должны как следует выспаться. Вот вы, например, такой здоровый, как медведь, а не понимаете таких очевидных вещей!

Тэнни Браун, разинув рот, созерцал негритянку. Первой пришла в себя Андреа.

— Миссис Вашингтон, — воскликнула она, — вы меня помните? Я с вами совсем недавно разговаривала. Я — детектив Шеффер из Флориды. Нам опять нужен мистер Фергюсон! Познакомьтесь, это лейтенант Браун, а это мистер Кауэрт. Он известный журналист… А вы не видели Фергюсона, миссис Вашингтон?

— Он ушел.

— Я знаю, часов в шесть. Я видела, как он уходил.

— Нет, потом он вернулся, а потом снова ушел. Я видела его из окошка.

— Куда? — вмешался Тэнни Браун.

— Откуда я знаю? — нахмурилась жена консьержа. — Он мне не доложил… Он ушел с двумя чемоданами. Ни с кем не попрощался. Может, он еще вернется. Я его не спросила. Я только слышала, как он ходит у себя по квартире, и все. Наверное, он собирался. А потом он ушел с чемоданами. Ясно?.. А теперь вы, может, наконец перестанете стучать, орать и галдеть и дадите людям поспать?