Статью опубликовали на первой полосе воскресного номера газеты. На самом верху. Вместе с черно-белым фотороботом насильника, злобно смотревшим с сотен тысяч газет, продававшихся на улице. Детективы, расследовавшие это дело, естественно, разозлились не на шутку, предполагая, что журналисты спугнули преступника.

Однако произошло совсем по-другому. Оказывается, этот негодяй изнасиловал не шесть женщин, а более сорока. Почти сорок восемь униженных женщин так и не обратились в полицию. Они кое-как доползли до дому, благодаря Бога за то, что остались в живых, и стали потихоньку зализывать телесные и душевные раны. Но потом они, одна за другой, позвонили Эдне Макджи. Рыдая и всхлипывая, превозмогая себя, пострадавшие рассказали журналистке о том, что с ними произошло, надеясь, что их откровения спасут других женщин от такой же печальной участи. Им было очень страшно, они не хотели называть себя, но они позвонили. К концу недели у Эдны были уже номер автомобиля насильника, подробное описание его внешности и куча другой информации, что в конечном счете помогло полиции задержать преступника на пороге его же дома, когда он одним прекрасным вечером уже собирался на поиски очередной жертвы.

Откинувшись на спинку стула, Кауэрт стал вспоминать угрозы Фергюсона.

«Пиши статью! — приказал себе журналист. — Опиши все: ложь, собственные ошибки, улики, добытые незаконным путем. Напиши об этом и опубликуй это немедленно, пока Фергюсон не успел скрыться! Сокруши злодея словами, а потом постарайся спрятать свою дочь!»

Кроме слов, у Кауэрта не было другого оружия.

— Конечно, тебя растерзают за эту статью! — сказал вслух журналист. — Потом остатки твоего тела расчленят, протянут под килем, а твою голову водрузят на шест! Тебе будет очень сложно, потому что тебя возненавидят бывшая жена и ее муж, а твоя малолетняя дочь ничего не поймет. Однако, если тебе повезет, она все-таки тебя не возненавидит. Но у тебя нет другого выхода! Даже если ты пострадаешь, пострадает и Фергюсон. Может, он даже получит по заслугам!

Кауэрт представил себе заголовки высотой в целый дюйм и цветные фотографии. Надо, чтобы этим заинтересовались агентства новостей и журналы! Чтобы об этом говорили на телевидении! Надо повторять правду о Фергюсоне до тех пор, пока она не станет звучать громче, чем его оправдания. Тогда им все заинтересуются и он больше не вырвется из кольца микрофонов, фотовспышек и телевизионных камер. Его нужно изобразить так, чтобы он везде возбуждал подозрения. Нельзя позволить ему смешаться с толпой и безнаказанно вытворять все, что ему заблагорассудится. Если выставить Фергюсона на всеобщее обозрение, он погиб!

«А ты действительно убийца, Мэтью Кауэрт!» — подумал журналист, но на этот раз не ощутил ни малейшего раскаяния.

Он уже потянулся к телефону, чтобы позвонить Уиллу Мартину, когда раздался громкий стук в дверь. Кауэрт решил, что это Тэнни Браун, но, открыв дверь, увидел в коридоре детектива Шеффер.

— Он с вами? — с порога спросила Андреа. С ее плаща стекала вода, волосы были растрепаны. Заглянув через плечо Кауэрта, она стала искать кого-то глазами. Не успел журналист поинтересоваться, кого она хочет увидеть, как Андреа спросила: — Уилкокс вернулся? Мы потеряли друг друга…

Кауэрт покачал головой, а женщина вошла в номер и стала оглядываться по сторонам.

— А я-то думала, что он вернулся к вам! — пробормотала она. — Где лейтенант Браун?

— Он сейчас придет… Что-то случилось?

— Нет! — взвизгнула Андреа, но тут же взяла себя в руки и заговорила спокойнее: — Мы попытались следить за Фергюсоном. Уилкокс шел за ним, а я ехала на машине. Потом мы потеряли друг друга. Он вам звонил?

— Нет, не звонил. Значит, вы уехали и бросили его там?

— Это он меня бросил!.. Где лейтенант Браун?

— Он сейчас придет.

Сняв мокрый плащ, женщина-полицейский поежилась:

— Я замерзла. Хорошо бы кофе. И мне надо переодеться.

Принеся полотенце из ванной, Кауэрт бросил его детективу.

— Вытритесь этим, — сказал он.

Андреа обсушила волосы и стала вытирать лицо. Журналисту показалось, что она очень долго не отнимает полотенце от лица и тяжело дышит.

Он хотел было расспросить ее, но тут снова постучали в дверь.

— Наверное, это Уилкокс! — воскликнула Андреа.

Однако это был Тэнни Браун. В руках у него были коричневые бумажные пакеты с сэндвичами.

— В этом паршивом ресторане все утопили в майонезе! — заявил он и тут заметил стоявшую посреди комнаты женщину. — А где Брюс?

— Мы потеряли друг друга, — пробормотала Андреа.

Браун удивленно поднял брови, ему стало не по себе.

— Вы потеряли друг друга? — негромко переспросил он. — Где? Каким образом?

— Уилкокс заметил, как Фергюсон вышел из дому, и пошел за ним следом, — дрожащим от волнения голосом стала объяснять Шеффер. — Я решила обогнать Фергюсона и отрезать ему путь к отступлению, но, наверное, промахнулась. Так мы с Уилкоксом потеряли друг друга. Я долго искала его. Я обшарила пять или шесть кварталов. Я вернулась к дому Фергюсона и искала детектива там. Потом я подумала, что он вернулся к вам в мотель на такси или на патрульной полицейской машине.

— Значит, Уилкокс следил за Фергюсоном?

— Да. Сначала они быстро шли, а потом побежали.

— Фергюсон убил Уилкокса?

— Надеюсь, что нет!

— Где же тогда Уилкокс?

— Не знаю! — в отчаянии всплеснула руками Андреа. — Увидев Фергюсона, Уилкокс пулей вылетел из машины, словно собирался с ним за что-то поквитаться! Я не знаю, что между ними произошло!

— Вы что-нибудь видели или слышали?

— Нет. Сначала они все время были в поле зрения: Уилкокс и — ярдах в пятидесяти перед ним — Фергюсон. Потом они словно испарились!

— И что вы предприняли?

— Я вышла из машины, прочесала улицы, опросила прохожих, но так и не нашла Уилкокса.

— Ладно, — с плохо скрываемым раздражением проговорил лейтенант. — Что же, по-вашему, произошло с Уилкоксом?

— Не знаю, — пожала плечами Шеффер. — Я думала, что он вернулся сюда или позвонил вам.

— Кто-нибудь звонил? — спросил Браун у Кауэрта.

Журналист покачал головой.

— Вы звонили в полицейский участок этого проклятого района?

— Еще нет, — ответила Андреа. — Я только что вошла.

— Позвоните туда, — велел лейтенант. — Звоните из своего номера, чтобы этот телефон не был занят. А вдруг Уилкокс сюда позвонит!

— Мне надо переодеться, — заявила женщина. — Давайте я сначала…

— Сначала позвоните, а потом все остальное! — отрезал Браун.

Немного поколебавшись, Андреа кивнула, вытащила из кармана ключ от своего номера и вышла.

— Что вы об этом думаете? — спросил Кауэрт у лейтенанта, когда они остались одни.

— Ничего не думаю! — рявкнул в ответ Тэнни. — И вам не советую!

Журналист тоже не решился возразить, хотя не думать об исчезновении детектива Уилкокса он, разумеется, не мог. В гнетущей тишине мужчины принялись за холодные сэндвичи, с надеждой поглядывая на упорно молчавший телефон.

Через полчаса вернулась Шеффер.

— Я дозвонилась до дежурных в двенадцатом, семнадцатом и двадцатом участках, — доложила она. — Там Уилкокса не было. Каких-либо странных звонков к ним тоже не поступало. Из одного участка отправили наряд по адресу, где устроили перестрелку, но оказалось, что это просто бандитские разборки. Во всех участках мне сообщили, что в такую паршивую погоду у них в городе все затихает. Я даже на всякий случай позвонила в несколько моргов и в центральную диспетчерскую службы спасения, но там тоже ничего не слышали об Уилкоксе.

— Мы попусту тратим время! — прорычал лейтенант. — Поехали! Мы найдем его сами!

— Сегодня вечером у Фергюсона занятия по судопроизводству, — заглянув в свою записную книжку, сказал Кауэрт. — С восьми до половины одиннадцатого. А вдруг Уилкокс поехал за Фергюсоном в Нью-Брунсвик?

— Не исключено, — согласился Браун. — Но мы не можем ждать.

— А вдруг Уилкокс вернется сюда, как только мы уедем?