— Это я уже по запаху чую, — улыбнулся Николаев и сел на предложенный стул.

— Сейчас, сейчас, — захлопотала Лидия Сергеевна и поставила перед вновь прибывшим чистую тарелку. — Иван Давыдович, может, вы тоже перекусите?

— С удовольствием бы, да у меня ещё пара важных звонков. Так что я чуть позже. — Он похлопал Николаева по плечу:

— А вы тут будьте как дома.

Снегирёв вышел в коридор, посмотрел на двух верзил в камуфляжной форме, которые дежурили у двери рядом с телефоном, и молча прошёл к себе в кабинет.

Николаев, уже вполне освоившись, уминал очередной блин и нахваливал:

— Эх, Лидия Сергеевна, хороши ваши блинчики! Даже очень!

— Кушайте на здоровье. Я ещё добавлю.

— Это я запросто, — заверил её новый шофёр и протянул руку за следующим блином. — Жаль только что я у вас ненадолго, а то наверняка отъелся бы. Жена у меня хоть и красавица, но по части кухни ни-ни, ни черта не получается. Про блины и думать не думаю. Вот матушка у меня покойная блины готовила — прямо как вы. Пальчики оближешь!

— Это рецепт особый, от бабушки мне достался, — похвалилась Лидия Сергеевна.

— Бабушки, это они умели!

— А почему вы решили, что вы у нас ненадолго? — поинтересовался Поваляев.

Николаев прожевал блин, вытер масленые губы и отпил глоток чая:

— Как почему? Вот ваш шофёр из больницы выйдет и вернётся к вам.

Наверняка его Иван Давыдович опять на службу возьмёт. А я опять тю-тю, к старому хозяину. Меня временно попросили…

— Какой наш шофёр? — удивлённо спросила Лидия Сергеевна и поставила на стол очередную порцию блинов.

— Ну этот, прежний шофёр.

— Пётр Петрович? — Поваляев вопросительно посмотрел на Алексея.

— Угу, Петрович.

— А он разве не умер?.. — Лидия Сергеевна приложила руки к груди.

— Его же убили! — ошарашенно произнёс Поваляев.

— А-а! — загадочно протянул Николаев и, оглянувшись на дверь, сказал, понизив голос:

— Это они говорят так, что убили. А он — жив! Точно я вам говорю, жив.

— Это откуда ж такая информация?

— Мужики у нас в гараже говорили, — уверенно произнёс Николаев, — говорят, он лежит в военно-медицинском госпитале, в хирургии. Крепкий оказался мужик ваш Петрович…

— Слава богу, жив, — перекрестилась Лидия Сергеевна.

— А ещё говорят, он видел одного из нападавших. Лицо запомнил, и потом, ещё это… вроде встречались они где-то раньше.

— Больно много знают ваши мужики, — с сомнением сказал пресс-секретарь.

— Да точно я вам говорю. Просто у одного из наших жена в хирургии медсестрой работает. Этот ваш Петрович в отдельной палате лежит, она ему капельницу ставила. Следователь к нему каждый день ходит, расспрашивает. А жена у нашего работяги — любопытная, просто смерть! Как в палату зайдёт, сразу уши пошире раскрывает, ну и все такое. А что его убили, так это они специально туфту гонят. Ежу понятно, молчат в интересах следствия. Он же — важный свидетель.

— Неужто и вправду живой? — вздохнула Лидия Сергеевна.

— Точно вам говорю! Выздоравливает ваш Петя. Так что не волнуйтесь. И блины ваши небось вспоминает! Только… — Николаев приложил палец к губам, — все это между нами. Никому! Даже хозяину. Это я вам как людям, так сказать, не заинтересованным.

Надо сказать, Андрей Краснов мог по пальцам пересчитать случаи в своей жизни, когда ему приходилось захаживать в цветочные магазины. А если уж быть совершенно откровенным, то бывать здесь ему не приходилось никогда. В свои тридцать лет Андрей, как бывший детдомовец, был человеком практичным и дамам сердца предпочитал дарить подарки тоже практичные. Духи, скажем, или книги, за редким исключением что-нибудь из украшений. А вот цветы дарить не приходилось.

«Какой в них толк? — здраво размышлял он. — Ну постоят в вазе, ну будут пахнуть дня два, три, а потом — на помойку. И никакой пользы…»

Правда, ещё в студенческие годы вышел у него один раз прокол. Но теперь, по прошествии лет, он даже имени той девчонки вспомнить не мог. А история была грустная.

Известное дело, с деньгами у студентов всегда туго. Кровь в жилах бурлит, желаний масса, а вот возможностей — кот наплакал. Дело было ранней весной, спешил молодой и зелёный Андрюха Краснов к девушке на свидание. А в этот день, он знал точно, у неё день рождения. Про дорогие подарки он и не помышлял, на элементарное-то денег не было. Посчитал он в кармане сбережения и понял, что удивить свою любимую ничем не сможет. Тут, как назло, попался ему на глаза цветочный ларёк. Денег было в обрез, хватало разве что на три хиленьких тюльпана. Краснов недолго думая выложил все свои капиталы и через полчаса торжественно вручил имениннице подарок. Она, конечно, была рада, поцеловала его в щеку, и они пошли гулять по городу. Про питерскую весну-разговор особый.

Объяснить человеку, никогда не пережившему эту пору в красивейшем городе мира, слов не хватит. Одно название — колотун жутчайший. Ветер пронизывает до костей, дождь если и не капает, то низко-низко висит над головой — жить не хочется. А на голодный желудок весь эффект утраивается. Ходили студенты, ходили, мёрзли, мёрзли, и так голодно обоим стало, что уже пройти мимо толстухи в грязных перчатках, торгующей пирожками, никак было нельзя. Вот тут и наступил позор Андрея Краснова, когда пришлось ему признаться, что денег у него нет, что все он потратил на цветы для любимой.

— Лучше б ты, Андрей, пирожков купил, чем этот веник. Смотри, он все равно уже весь завял, — произнесла девушка синими от холода губами.

И с тех пор Краснов на цветы никогда не раскошеливался. Поэтому и в цветочные магазины был не ходок. А тут по долгу службы пришлось отметиться.

О его приходе продавцов возвестил маленький колокольчик, который тренькал каждый раз, когда в магазин входил посетитель. Густой цветочный запах сразу ударил в нос, от разнообразия букетов пестрило в глазах. Молоденькая девушка в синем халате подошла к Андрею и приветливо улыбнулась:

— Вам помочь выбрать?

— Спасибо, — усмехнулся он, — я по другому поводу.

Краснов предъявил документ и поинтересовался у девушки об утреннем заказе. Через несколько минут выяснилось, что заказчицей была высокая черноволосая женщина. Она оплатила цветы наличными. Внимательно осмотрела букет и корзину, вежливо поблагодарила и вышла.

— А каких-то особых примет вы у неё не заметили? — Краснов пытался выудить у приветливой продавщицы хоть какую-нибудь информацию.

— Нет, какие там особые приметы, обычная женщина. Хорошо одета.

— А как она была одета?

— В широком чёрном плаще, кажется, на голове был повязан платок или просто какая-то широкая лента… Я точно не помню, — девушка нахмурила лоб.

— Может быть, она картавила, или шепелявила, или…

— Нет-нет, — засмеялась продавщица, — ничего такого. Обычная женщина.

— А вас не удивил этот заказ? Ведь это странно: женщина заказывает корзину цветов для мужчины. Или это в порядке вещей?

— Краснов старался изо всех сил.

— Нет, конечно, это редкость. Чаще всего цветы дарят мужчины женщинам, но бывает и наоборот, и потом…

— Что «потом»?

— Она сказала… сейчас, секунду, я вспомню. Кажется, она сказала, что этому мужчине сейчас очень не хватает цветов… Да. Именно так она сказала.

— Спасибо, девушка, — выдохнул разочарованный Краснов и вышел из цветочного магазина.

— Стой, дура!! Жить надоело?!

— Ох, черт, простите…

Синий «гольф» обдал фонтаном грязи рассеянную пешеходку и помчался дальше. Но несостоявшееся столкновение только на секунду вывело Шуру Потапову из мрачного состояния духа.

Шура двигалась на работу. Именно двигалась, потому что более точно динамику её походки определить было трудно: она то бежала, словно кого-то обгоняя, то вдруг замирала и плелась в полусомнамбулическом состоянии. При этом окружающим, если таковые вдруг кидали любопытствующий взгляд на странную девушку, было понятно, что передвигается эта хорошенькая блондинка исключительно на автопилоте, не думая о дороге. Мысли Шурочки были далеки от сегодняшнего дня.