Лидочке стукнуло пятнадцать, когда она стала замечать, что мать все чаще и чаще приходит домой навеселе. Сначала это были лишь эпизодические случаи, но потом они участились, и через короткий промежуток времени и всем окружающим, и повзрослевшей дочери стало ясно, что жена покойного майора Старостина спивается.

В доме стали появляться сомнительного вида мужчины и женщины, все они громко разговаривали, звонко чокались гранёными стаканами, и Лидочке хотелось бежать из этого бедлама далеко-далеко, и она, с трудом закончив восьмой класс, поступила в ПТУ при металлургическом заводе. Учитывая её семейные обстоятельства, Лидочке выделили койку в общежитии, и началась самостоятельная жизнь.

Не прошло и нескольких месяцев, как стало ясно, что жизнь на одну стипендию ничем не лучше жизни с матерью, все равно приходится считать каждую копейку, все равно приходится на всем экономить и все равно ничего позволить себе нельзя. И, проучившись полгода, девушка бросила ПТУ. Возвращаться к матери не хотелось, но больше идти было некуда. Лидочка вошла в подъезд и почти нос к носу столкнулась с соседкой. Та, увидев «бедную сиротку», расчувствовалась, пригласила к себе, а выслушав нерадостный рассказ про студенческую жизнь, пообещала похлопотать за неё перед «генеральшей».

— Им как раз требуется домработница. Я поговорю со Степановной, она женщина добрая, возьмёт тебя.

Так Лидочка попала в живущую в полном достатке генеральскую семью.

Помимо хозяина и его молодой жены-Анастасии Степановны в просторной квартире жила их дочь — Ольга, высокая, статная брюнетка, известная в городке модница и сердцеедка. Лидочка с завистью смотрела на ровесницу, на её наряды, туфли на высоком каблуке, на её холёные руки. Ольга томным голосом разговаривала с кавалерами по телефону и вяло соглашалась прийти на свидание. Молодая домработница по ночам до боли кусала губы и сжимала кулаки.

Ольга училась в педагогическом техникуме, и слова «зачёт», «сессия», «студенческий билет» в течение года были основной темой ночного бреда недоучившейся Лидочки.

— Лида, а почему бы тебе не пойти учиться? — однажды задала резонный вопрос Анастасия Степановна. — Ты девушка ещё молодая, что тебе у нас тут годы молодые просиживать, иди учиться. Мы тебя не оставим, будем понемногу помогать.

Из рассказа соседки генеральша знала историю семьи Старостиных и очень сочувствовала Лидочке. Она сдержала своё слово. Когда через полгода Лидочка поступила в тот же техникум, в котором училась;

Ольга, Анастасия Степановна, как могла, помогала ей, когда деньгами, когда продуктами, покупала кое-что из вещей: «Молодой девушке нужно хорошо одеваться». Так, её молитвами, Лидочка закончила техникум и по распределению уехала в маленький городок под Санкт-Петербургом учительствовать.

Личная жизнь у неё не складывалась. Все как-то не было «подходящей кандидатуры», как называла она своих поклонников. Все ей казалось, что не то, что найдёт она что-нибудь и получше. Надо сказать, что Лидочка отличалась довольно специфичным подходом к выбору своего спутника жизни. Первым вопросом всегда возникала проблема денег. Сколько молодой человек зарабатывает, имеется ли у него квартира, какие перспективы. При очередном знакомстве в её голове как будто включался невидимый счётчик, и, все хорошенько просчитав, Лидочка давала отставку. Круг общения у неё был довольно ограниченный, в школе, как известно, коллектив в основном женский, особ мужского пола по пальцам можно было пересчитать. Спутника жизни можно было найти только где-то на стороне, за пределами работы. Но с годами она стала тяжелеть и выходить уже никуда не хотелось, поэтому так и прожила свои молодые годы Лидия Сергеевна Старостина одна, мечтая разбогатеть и наконец купить себе шикарное платье и туфли на высоких каблуках.

Николаев быстро преодолел два этажа и, отдышавшись, нажал кнопку звонка. За дверью не было слышно никакого движения. Алексей ещё раз требовательно позвонил в дверь квартиры Снегирёва и приложил ухо. По ту сторону стояла тишина.

— В химчистку, что ли, свою умотала Лидия Сергеевна? — проговорил он и с силой толкнул дверь. Та, легко скрипнув, подалась.

Удивлённый Николаев переступил через порог и чуть не потерял равновесие, споткнувшись обо что-то. Чертыхнувшись, он нащупал рукой выключатель и посмотрел вниз. У его ног лежала в луже собственной крови, широко раскинув руки, домработница Лидия Сергеевна.

— Вот это номер… — задумчиво произнёс Алексей и бросился к телефону.

Через пятнадцать минут прибыла следственная бригада и врач.

— Смерть наступила час назад. Пулевое ранение в шею. Фактически разорвали сонную артерию. Женщина скончалась почти мгновенно, — выдал врач заключение, осмотрев труп.

Никаких следов присутствия посторонних лиц в квартире замечено не было.

Ни отпечатков пальцев, никаких лишних предметов — ничего.

— Работал профессионал. Выстрел был произведён сразу, как только женщина открыла дверь. Убийца тут же скрылся, — пришли к заключению оперативники.

Николаев, успевший осмотреть место преступления до приезда группы, согласно кивнул:

— Работка проделана чисто. Вот черт, не успел я… Ладно, будем ждать результатов вскрытия. Надо ещё пулю проверить. Может, знакомой окажется…

Саша Снегирёв подошёл к двери и осторожно прислушался к звукам, которые доносились из соседней комнаты. Грубые мужские голоса о чем-то громко спорили, по всей видимости, охранники играли в карты и кто-то из них нарушил правила…

— Ты козёл, Боря, понял? — громко ругался один охранник.

— Знаешь что! — отозвался второй. — Ты у меня сейчас за «козла» получишь.

— Да плевать я хотел! Ты че, в очко играть разучился! Чего ты, в самом деле?

За дверью послышалось какое-то движение, и что-то с грохотом упало на пол. Саша услышал совсем рядом чьё-то тяжёлое дыхание.

— Да я тебя! — грозно зашипел мужской голос, и в ту же минуту раздался металлический звук.

— А вот этого, Боря, не надо, — угрожающе улыбнулся партнёр, — убери, друган, цепь, по-хорошему прошу.

— Иди, иди сюда… — ласково прозвучал голос второго.

Саша с испугом прислушался: за дверью шли серьёзные разборки. Мальчик потёр запястье, на нем ещё сохранялся красный след от наручников, и огляделся.

С тоской он посмотрел на крохотную форточку и, прикинув в уме, решил, что голова туда не пролезет. И все-таки маленький Снегирёв сделал попытку. Мальчик пододвинул табурет, и взобравшись на него, попытался просунуть голову в форточку. Как он и предполагал, отверстие оказалось слишком мало.

Справа у стены стояло огромное рассохшееся пианино. Саша, напрягшись, отодвинул инструмент в сторону и заглянул внутрь. Пространства было достаточно, чтобы он мог там спрятаться. Тогда мальчик быстро взобрался на табурет и громко хлопнул форточкой. Шум за дверью мгновенно стих. Саша быстро спрятался за фортепиано и, осторожно ухватив пальцами за деревянную стенку, придвинул инструмент к стене. В двери раздался металлический звук, кто-то вертел ключ в замочной скважине.

— Спокойно, спокойно, сейчас посмотрим, что за шум тут был, — ласково приговаривал охранник.

— Да быстрее ты, чего возишься! — торопил его второй.

— Замок заело! — раздражённо отозвался первый.

— Дай, сам попробую!

В двери раздалось более активное лязганье металла. Саша, затаив дыхание, прислушивался к каждому звуку. Наконец охранники справились с замком и ворвались в комнату. На секунду повисла пауза, слышно было только их тяжёлое дыхание. Мальчик от страха зажмурил глаза.

— Смылся, гадёныш!

— Тю-тю, — задумчиво отозвался второй голос, — упорхнула птичка.

— Вот зараза! — Охранники выбежали из комнаты, и в коридоре раздались их удаляющиеся шаги…

Саша осторожно вылез из своего укрытия, подвинул пианино на место и на цыпочках подбежал к двери. Коридор был пуст. Мальчик шмыгнул за дверь, быстро добежал до лестничной клетки, опрометью спустился по лестнице и оказался на залитой светом улице. Рядом с парадным входом оказались два огромных мусорных бака. Саша спрятался за них и быстро огляделся. У металлической ограды, активно жестикулируя, бегали его охранники, один о чем-то разговаривал по сотовому телефону. Видно было, что мужчина перед кем-то оправдывался и нервно теребил полу куртки.