Несколько минут она занята приготовлением кофе. Потерев виски, достает из сумочки маленький флакон. Высыпает несколько таблеток и запивает их кофе, после чего моет, споласкивает, вытирает чашку и вешает ее на место. Затем садится обратно за рабочий стол, где ерзает, извивается и рассеянно выводит каракули на бумаге для записей, пока не приходит доктор Сеймур.

Интерьер офиса СВЦ известен по телевизионным репортажам и, в частности, из документального фильма 4-го канала «Фактор „Циклопа“, или Жизнь в паутине». Я признаю, что использовал эту программу, чтобы восполнить свое описание, поскольку фиксированные глаза скрытых камер, пусть и числом три, все же несколько сужают перспективу. В офисе СВЦ уже демонтировали все оборудование, выдрали все приборы, но, когда снимался этот документальный фильм, все еще было на месте.

По контрасту с плавящейся от зноя, замусоренной улицей внутри офиса прохладно, все упорядочений, все очень профессионально. В помещении чисто и аккуратно, все на своих местах. Все предметы на рабочем столе Шерри Томас расположены с таким тщанием, что он напоминает архитектурный макет, где все объекты прочно зафиксированы на невидимой координатной сетке. В комнате несколько мусорных корзин, но все они пусты.

В помещении — примерно семь на пять метров, со столом у западной, самой дальней от входа стенки — как будто даже немного зябко. Возможно, так кажется оттого, что комната залита голубым светом, или это опять же результат искажений изображения. По стенам стоят несколько стеклянных витрин с аккуратно разложенными техническими приборами, которые покоятся в выложенных пурпурным бархатом футлярах. Впечатление такое, будто попал в ювелирный магазин.

Выбор оборудования вполне предсказуем. Здесь есть миниатюрные диктофоны, телефонные жучки, наушники, камеры, замаскированные под самые разные бытовые предметы: пивные банки, плюшевые мишки, книги. Есть передатчики и приемники, аккумуляторные батареи, оптика, настольные камеры.

Есть тут и более зловещий ассортимент: в одной из витрин посредине северной стены на детский манекен надета устрашающего вида ярко-желтая маска с длинным гибким шлангом. Над ней можно различить надпись: «Готовность в случае чрезвычайной опасности: ядерная, биологическая, химическая защита».

Повсюду видны сигнальные устройства на случай попытки изнасилования, искусные бронежилеты, скрытые детекторы лжи. Статью из американского журнала «Тайм» увеличили и повесили в рамке на стену. Заголовок гласит: «За вами следят».

Украшений в комнате никаких, если не считать фотографии американского орла в рамке, который вглядывается в пространство позади стола мисс Томас.

Вернемся же к записям с участием доктора Сеймура: мы видим, как он отвечает на кивок Шерри Томас легкой понимающей улыбкой и поднятием руки. Микрофон зафиксировал звук автоматически открываемого замка. Доктор Сеймур колеблется. Нерешительно толкая дверь, он выходит из поля зрения внешней камеры и попадает под прицел внутренних. Он обмахивается руками, как бы желая показать Шерри Томас, которая по-прежнему сидит за столом, какая на улице жуткая жара. Она снова кивает ему. Дверь за ним закрывается. Мы слышим, как замок щелкает с почти символическим резонансом.

Доктор Сеймур выглядит смущенным, он неловко подходит к столу. Шерри Томас встает, протягивает узкую ладонь. Он отвечает на пожатие.

— Привет. Добро пожаловать в «Циклоп».

— Спасибо.

Их рукопожатие длится дольше, нежели того требует формальная деловая обстановка, — несколько секунд. И первым его прерывает доктор Сеймур. Шерри Томас указывает ему на стул, он садится.

Он покашливает, ерзает на стуле. Кажется, он еще точно не знает, что сказать.

Здесь имеет смысл отметить, что с самого начала — впрочем, я могу отнести это на счет своей фантазии — между доктором Сеймуром и Шерри Томас ощущается некое напряжение. Сложно с уверенностью сказать, имеет ли оно сексуальную природу — как сложно утверждать, были ли их последующие отношения сексуально полноценными, — однако балет жестов и выражение лиц подразумевают некую мистическую связь.

Она, конечно же, не настолько очевидно соблазнительна или как-то из ряда вон привлекательна, чтобы отрекомендовать ее как роковую женщину. Однако — и это исключительно мое впечатление — подтекст, содержащийся в ее словах и жестах, подразумевает мощный невысказанный эмоциональный порыв, сильное душевное волнение или потребность. Важно помнить, что самую большую слабость, по общему мнению, доктор Сеймур испытывал к нуждающимся — и физически, и психологически. Если верить Саманте Сеймур, желание быть незаменимым пронизывало самые глубины его существа. Это может быть еще одной причиной, почему Шерри Томас так магнетически влияла на Алекса. И вот Шерри Томас говорит:

— Сегодня такая жара.

— Зато здесь прохладно. Я прямо дрожу.

— Я люблю включать кондиционер на полную. Это меня успокаивает. Не знаю почему.

— Ясно.

— Меня зовут Шерри Томас.

Она протягивает маленькую визитку. Доктор Сеймур принимает ее, после чего представляется сам:

— Доктор Алекс Сеймур.

— Доктор — то есть врач?

— Терапевт.

В этот момент он ерзает на стуле и тревожным взглядом обводит комнату. Кажется, будто он снова обдумывает свои намерения. Он поднимает с пола брошенную было сумку и вертит ее в руках. Шерри Томас сидит неподвижно, с уверенной улыбкой на лице.

— Я не ожидал увидеть здесь женщину.

— Это для многих неожиданность.

— И что… то есть…

— Нам не положено разбираться во всех этих сложных мужских штуковинах.

— Я не то хотел сказать.

— Не волнуйтесь. Я не отношусь к себе слишком серьезно.

Тут доктор впервые немного расслабляется и улыбается.

— Для американки.

Шерри Томас смеется:

— Святые небеса, два предрассудка по цене одного!

— Я пошутил.

— Я поняла. Знаете, у нас не совсем атрофировалось чувство юмора.

— Ну конечно.

— Итак. Чем могу быть… ЧЕРТ!

Она внезапно поднимается из-за стола. На лице — тревога и раздражение.

— Чертовы инспекторы. Я ведь заплатила до четверти второго и, значит, могу простоять еще до полвторого, так нет, эти стервятники — вы посмотрите, она выписывает штраф!

— О боже.

Она делает движение, как будто хочет выйти навстречу парковочному инспектору, но тут встает доктор Сеймур:

— Послушайте, может быть…

— Я скажу этой стервятнице все, что я о ней думаю.

— Секундочку. Я, может быть, смогу все уладить. Они вас знают?

— Что?

— Они знают, что это ваша машина?

— Не думаю.

— Ладно. Тогда потерпите минутку, хорошо?

Доктор Сеймур оставляет Шерри Томас в офисе, а сам выходит к парковочной инспекторше, которая уже выписывает штраф ее красной «БМВ» пятой серии. Он подходит, широко улыбается, произносит несколько слов и вынимает свой бумажник. Он что-то ей показывает, предположительно свое медицинское удостоверение. Инспекторша смотрит с подозрением, но писать прекращает. Доктор Сеймур еще что-то говорит, снова улыбается и возвращается в офис. Инспекторша смотрит, как он заходит, и, пока он идет к столу Шерри Томас, не сводит с него глаз. Доктор Сеймур на мгновение оборачивается.

— Простите. Это немного неловко. Вы не против, если я сделаю вид, как будто я вас осматриваю?

— Что?

— Я сказал ей, что это моя машина и что у меня срочный вызов. Я сказал, что вы нездоровы. Она поверила, но не до конца. Вы совсем против?

Доктор Сеймур протягивает руку, Шерри Томас смотрит на него непонимающим взглядом.

— Дайте, пожалуйста, руку, чтобы выглядело, как будто я меряю ваш пульс.

— А, поняла.

Она протягивает руку и закрывает глаза, как будто чувствует слабость. Доктор Сеймур прижимает два пальца к запястью и смотрит на часы. Он стоит спиной к окну.

— Она ушла?

— Подождите… секундочку… стоит. Как мой пульс?

— Рабочий более или менее. А теперь?

— Еще чуть-чуть. Да. Ушла.