Тем не менее до поры до времени я согласился с ее требованиями. Я просто надеялся, что она не станет завышать ставки, но также беспокоился, что эта игра, как и шпионские игры доктора Сеймура и Шерри Томас, будет все больше ее затягивать.

Если вы читали «Аромат сухих роз», то, наверное, в курсе моих непростых отношений со старшим братом.

Да, я помню. Вы его ненавидели.

Ну, по-моему, это Джефф меня ненавидел.

Потому что вы родились очень болезненным и ваша мать провела с вами три месяца в больнице, а с вашим братом вообще не виделась.

Это в моем представлении. Джефф считал и считает до сих пор, что все было иначе. Насколько он помнит, между нами никогда не возникало проблем. Тем не менее антагонизм этот давний и стойкий. Джеффу еще не исполнилось двадцати, а он уже переехал за границу, сначала во Францию, потом в Квебек.

И где он осел?

В Америке, в Луизиане. Он женился на женщине много моложе себя. Она была настоящей красавицей. Когда я впервые ее увидел, она мне очень понравилась.

Когда это было?

В середине восьмидесятых. Я тогда пребывал в затяжной депрессии. Это был, я думаю, восемьдесят четвертый год. Все лето я колесил по Америке в одиночку. Я думал, это будет романтично и увлекательно, а на самом деле мучился от одиночества и тоски по дому. В общем, спустя несколько недель я решил навестить Джеффа и его жену. Хотя он меня с радостью принял, отношения у них были натянутые. В воздухе висело напряжение. Я чувствовал, что в любой момент может разразиться ссора. В итоге они развелись, но на тот момент их брак агонизировал, дышал на ладан. Жалкое зрелище. Я очень переживал за Джеффа. И тем не менее гнусная часть моего существа была довольна, что и у него не все так уж гладко. Меланхолики втайне ненавидят чужое счастье. Кроме того, мы всегда жутко соперничали между собой. В общем, я прожил у них недели полторы. И дело все в том, что мы с Моникой поладили. У нас было взаимопонимание и похожее чувство юмора, иногда мне даже казалось — по крайней мере, когда я был совсем не в себе, — что мы с ней больше похожи на пару, чем она и Джефф. Я чувствовал, что ему от этого больно, но сам ничего не делал, чтоб это предотвратить. На самом деле иногда мне кажется, что мы с ней были в тайном сговоре, мишенью которого был он. Жестокость и презрение к нему вошли у нее в привычку, и, когда мы оказывались с ней наедине, она честила его на чем свет стоит. Я в этом не участвовал, но и не защищал брата. Я втайне радовался нашей связи. Я чувствовал себя победителем, а Джеффа побежденным. Хотя и стыдился своего чувства.

[Примечание автора: Следует долгая пауза.]

Это все? Это и есть ваша история? Вам придется еще постараться…

Дайте мне минуту. Я пытаюсь побороть сильное желание встать и выйти отсюда.

Теперь и вам знакомо это чувство.

Хорошо. За день до моего отъезда Джефф был чем-то там занят, ну и мы с Моникой пошли в местный клуб «Типитинас». Мы танцевали и выпивали и отлично провели время. Когда мы вышли, на улице стояла жаркая ночь, а такси было не найти, так что мы пошли домой пешком. Мы висли друг на друге, хихикали и, наверное, флиртовали. Затем мы нашли такси и попадали на заднее сиденье. Водитель попался диковатый, закладывал крутые повороты, и мы всякий раз наваливались друг на друга. Раз на третий это случилось: я почувствовал, что она хочет, чтоб я ее поцеловал. Я так и сделал.

И?..

Она ответила на поцелуй. И вдруг мы вовсю стали обниматься. Когда машина приближалась к дому, мы уже сплелись в клубок. Моника сказала таксисту остановиться в квартале от дома, мы нашли скамейку в парке и продолжили.

У вас был секс?

Нет. Но мы… трогали друг друга. Повсюду. Это продолжалось минут двадцать. Потом я протрезвел достаточно, чтобы сообразить: Джефф, должно быть, уже места себе не находит. Мы прошли квартал до их дома. Когда мы пришли, я увидел его в окне. Было видно, что он плакал, что он в отчаянном состоянии. Не потому, что он воображал, будто между мной и Моникой что-то происходит, а потому, что брак его распадался. Я никогда не видел, чтоб мой брат плакал, и это было для меня невероятным шоком. Я испытал такой прилив любви к нему и такой безграничный стыд за то, что я сделал. А потом?

Мы зашли домой как ни в чем не бывало. Джефф сделал вид, что все в порядке, мы сели смотреть телевизор, а через полтора дня я уехал. Джефф и Моника развелись спустя несколько месяцев. Я ничего ему не сказал и никогда больше не видел Монику. Но предательство, которое я совершил той ночью, с тех пор всегда со мной.

А как вы сейчас с братом?

Значительно лучше. Он снова женился, у него двое детей. Мы хорошие друзья.

Думаете, вы останетесь хорошими друзьями после того, как он узнает об этом?

Сомневаюсь. Вы удовлетворены?

Пожалуй. Да.

Примечание автора: Рассказ о Джеффе и Монике отозвался, пожалуй, еще болезненнее, чем история с моим дядей. Я думал, что это почти наверняка нарушит наше с братом длительное перемирие и даже нашу дружбу. Это приводило меня в ярость. Более того, между мной и Самантой развивалось нечто, что в моем писательском опыте встречалось впервые — по крайней мере с моей стороны. Искренняя враждебность.

Как она чувствовала себя изнасилованной СМИ, Шерри Томас и в итоге мной, так и я чувствовал себя совращенным ею. И хотя разумом я понимал силу ее аргументации, в глубине души я чувствовал, что она использует живой щит из мирного населения и что это глубоко, в корне несправедливо.

Все же я не мог найти способа выравнять баланс. Я вынужден был подыгрывать до поры до времени — по крайней мере, пока не соберу весь необходимый мне материал. Тогда я попробую как-нибудь изъять из текста исповедальную часть, порожденную то ли мстительностью Саманты Сеймур, то ли моей решимостью довести этот проект до конца.

Интервью с Самантой Сеймур (продолжение)

Что ж, Саманта, я заплатил сполна, пришла пора и вам расплачиваться. Расскажите о вашей половой жизни с Алексом.

Мне жаль вас разочаровывать, но она была вполне нормальной. На самом деле даже лучше.

А что есть норма?

Два и три десятых раза в неделю, я так понимаю.

Значит, у вас была активная половая жизнь.

Пока не родилась Полли, да. Алекс мне очень нравился. Он был очень привлекательным мужчиной. Когда мы познакомились, мы были как кролики — как минимум раз в день. После долгих лет в браке обычно все съеживается до раза-двух в месяц — по крайней мере, судя по рассказам моих подруг, — но мы с Алексом всегда были очень активными. Постель — это, наверное, единственное место, где он мог расслабиться. Потерять самообладание. Он был роскошный любовник. Очень страстный, очень нежный. Сильный, мужественный, энергичный. Он заводил меня так далеко, что я даже сама себе никогда не призналась бы в подобных желаниях. Через несколько месяцев после рождения Полли я снова стала испытывать интерес, но у него были проблемы, которые мы уже обсуждали.

Что ему особенно нравилось?

Ушам своим не верю.

Квипрокво, не так ли? Я поведал вам свою тайну, теперь вы должны отвечать на мои вопросы.

Вы имеете в виду, нравилось ли ему что-нибудь эдакое?

Вуайеризм, главным образом.

Думаю, он смотрел порно.

Думаете?..

Я знаю, что он смотрел порно. Но не регулярно. Так, время от времени. Для мужчин это же в порядке вещей, так? Вы сами смотрели порно? Может, после того раза у дяди у вас на всю жизнь зависимость?

Сейчас по-прежнему ваша очередь. Как вы к этому относились?

Относительно спокойно. Вреда мне от этого не было, хотя я и притворялась иногда, что был, только ради него.

Значит, вуайеризм не был для него совершенно чужд.

Все мы в какой-то степени вуайеры. Взгляните на журналы со сплетнями, на ток-шоу. Посмотрите «Большого брата» и прочие реалити-шоу. Все за всеми подглядывают. Это великая объединяющая страсть.

То есть дальше пары-тройки порнофильмов он не заходил? Не возникало у него желания понаблюдать за этим вживую или чтобы за ним понаблюдали?