Парусиновая сумка была засунута под рабочий стол, а в ней среди смены белья находился и дневник Пандоры. Пол вполне мог не брать дневник с собой. Но его нельзя было оставлять в их крохотной квартирке, где он наверняка попался бы на глаза Люсинде. Нельзя было спрятать его и в редакции газеты, хотя именно таким был первоначальный план Ситона. Но в пятницу к вечеру в офисе было слишком много любопытных глаз и шаловливых рук. Поэтому благоразумнее было взять его с собой. Пару остававшихся до обеда часов Пол потратил на бессмысленные рутинные звонки, периодически отлучаясь на кухню за чаем. Ровно в час дня он сделал отметку об уходе в специальном журнале и помахал всем на прощание.
Его путешествие не шло ни в какое сравнение с переправой, описанной в дневнике Пандоры. Сев на поезд на вокзале Виктории, Пол добрался до Портсмута и оттуда на пароме переправился в Фишбурн. Пандора не узнала бы нынешний Портсмут. Бомбежки и тяготы войны, которой она избежала, сделав свой выбор между жизнью и смертью, превратили его в груду развалин. Затем город быстро и дешево построили заново из стекла и бетона, не слишком заботясь о сохранении его исторического облика, а описанные Пандорой неуклюжие суда имперского флота давным-давно пустили на металлолом. Панорама, открывавшаяся Ситону с прогулочной палубы, куда он вышел подышать морским воздухом, была совсем как на полотнах Дюфи [62]со смазанными пятнами парусов и размытыми полосами кильватерных струй. Только форты Солента своей суровой монументальностью нарушали игривую, в духе Энид Блайтон, [63]атмосферу плавания.
Пол прошел пешком целую милю от фишбурнской пристани до Вуттон-Крик и уже там, в магазине спорттоваров, взял напрокат горный велосипед. Прямо в примерочной он снял костюм и переоделся в шорты, спортивную майку и кроссовки, которые привез с собой в холщовой сумке. Редакционную одежду он запихнул в сумку, а ту, в свою очередь, убрал в дешевый рюкзак, чтобы ничего не мешало крутить педали. Пол купил подробную карту острова и, проехав по жаре милю для обкатки велосипеда, остановился на обочине в тени изгороди продумать маршрут. Было уже начало шестого. Но жара так и не спадала. После туманного Лондона небо над островом казалось бескрайним. Ситон вдыхал аромат диких цветов, росших у изгороди за его спиной.
Пока он отдыхал у дороги, мимо проехали всего две машины. Сначала протрясся «Ситроен-2СУ», нагруженный ведрами, лопатами, мячами и свернутыми купальными полотенцами. Из открытого окна у места водителя доносился пронзительный голос. Джони Митчелл, [64]исполняющей что-то душераздирающее из альбома «Blue». Затем, щеголяя деревянной отделкой, появился великолепный «моррис тревеллер», тянущий за собой целый дом на колесах.
«Да, островная жизнь совсем не такая, как в Хэкни», — думал Пол, садясь на велосипед.
Ему вдруг пришло в голову, что с того дня, как он впервые услышал имя Пандоры Гибсон-Гор, прошла ровно неделя. Он сидел тогда с друзьями на крыше школы искусств Святого Мартина и на изнуряющей жаре пил дешевое «Ламбруско». Стюарт Локиер вырядился а-ля Франчо Тоне из фильма «Пять гробниц на пути в Каир». Это он сострил «По диплому встречают, по одежке провожают». Саундтреком к разговору на крыше стали надрывные песни Хэнка Уильямса, доносившиеся из замызганного кассетника Фойла. За какие-то семь дней Пол стал просто одержим Пандорой, с ее короткой жизнью, будоражащим воображение творчеством и кроющимися за всем этим тайнами. Это было более чем странно. Ситон чувствовал, что толком не знает и не понимает ее. И все же сердце, рассудок и даже память упорно твердили ему, что он всегда знал нечто об этой женщине.
Пол вычислил, что если ехать прямо через остров на юго-запад, то до Брайтстоунского леса будет около девяти миль. Тем не менее он решил обогнуть Ньюпорт, чтобы не пробираться по оживленным улицам самого крупного города на острове Уайт. Дорога была узкой и ухабистой. В результате Пол проглядел развилку с указателем и вынужден был возвращаться. Усердно крутя педали в течение часа, он наконец заметил, что почти достиг цели. Папоротники и молодые деревья говорили о том, что он оказался на опушке леса. Пол остановился и напился из пластиковой бутылки, порадовавшись тому, что продавец в магазинчике не забыл ее наполнить.
Из-за крюка вокруг Ньюпорта он подъехал к лесу с севера через точку, обозначенную на карте как Ньюбарн-Даун. Впереди простирался дремучий лес. Деревья росли плотной стеной, взбираясь где-то у горизонта на крутой холм. Дом Фишера, похоже, находился у подножия южного склона холма. Рядом с ним должен был протекать ручей или речушка, но в дневнике Пандоры Ситон не нашел никакого упоминания об ущелье, из чего сделал вывод, что и дом, и ручей находились на одной высоте, примерно на уровне моря. Вероятно, до покрытого лесом гребня можно было добраться и на машине, но с противоположной стороны: там, где Пандора и Фишер сошли с суденышка Уитли.
Теперь Ситон более или менее представлял, в какую сторону двигаться. Проблема состояла в том, что на велосипеде подняться на холм было невозможно. Продавец в магазине с гордостью продемонстрировал ему наличие пятнадцати передач и толщину протекторов, обеспечивавших дополнительную устойчивость. Но деревья росли так плотно, что Ситон больше катил велосипед, чем ехал на нем.
Пол посмотрел на часы. Семь вечера. Он еще мог вернуться назад, отыскать другую дорогу, обогнуть лес и начать подъем со стороны моря. Но он уже наездился взад и вперед. Можно было, плюнув на все, доехать до гостиницы в Вентноре, забросить в номер рюкзак и завалиться в какой-нибудь симпатичный бар на побережье. Владелец отеля настоятельно рекомендовал ему пивную под названием «Подзорная труба», с видом на бухту и с впечатляющим ассортиментом привозного марочного эля и легкого пива. Если вернуться сюда утром, то у него впереди будет еще целый световой день. Может, ему удастся найти у дверей кухни ту самую стреляную гильзу. Может, ему удастся найти место дуэли Геринга с прытким американцем и те деревья, за которыми бродил как тень Кроули. И очень может быть, что ему даже посчастливится обнаружить пленку Пандоры с непроявленными снимками участников шабаша, собравшихся в доме Фишера для занятий черной магией.
Эти фотографии — если они, конечно, до сих пор там — ждали его сорок шесть лет. Так подождут еще пару часов. Велика ли вероятность того, что дом Фишера именно этой ночью — из тысяч и тысяч ночей, когда он стоял заброшенный — сгорит дотла? Что может изменить небольшая задержка?
Да абсолютно ничего. И до завтра ровным счетом ничего не случится. Ситон был в этом так же уверен, как и в том, что больше ждать он уже просто не в силах. Здравый смысл здесь был абсолютно ни при чем, и логические построения не работали. Ситон сгорал от нетерпения увидеть дом Фишера собственными глазами, ощупать, осмотреть, измерить шагами каждый закоулок, проникнуть в его тайны, погрузиться в его ауру, разбудить спящих там призраков и осуществить свой блестящий исследовательский проект.
И все же ему пришлось задержаться. Надо было оставить велосипед, пристегнув его на цепочку. Подъем становился все круче, а лес с каждым шагом все гуще. Совсем не тот осенний лес с облетевшими листьями, как во время злополучного визита Пандоры. Сейчас кроны были непроглядно густыми, и полутьма под ними вместе с изрезанным древесными корнями вязким суглинком делали перемещение на двух колесах просто невозможным.
Цепочку и замок Ситон достал из седельной сумки. Оставляя велосипед у дерева, он вовсе не был уверен в том, что потом сможет его отыскать. Лес был такой густой, что солнечные лучи не могли пробиться сквозь полог листвы. Ситон взглянул на циферблат. Люминесцентные стрелки чуть светились в полумраке. Двадцать минут восьмого. Будет светло еще часа два. Где-то там над островом пока сияло солнце, неторопливо опускаясь за горизонт. Полу нужен был дневной свет. Он совершенно упустил из виду, что ему может понадобиться фонарик, чтобы обследовать дом Фишера. Пандора в своем дневнике отнюдь не преувеличила непроходимость здешнего леса. Пол подумал также, что для этого времени года здесь слишком тихо. Правда, Пандора ни разу не упомянула о пении птиц. Но ведь тогда все ее мысли были заняты страшными и отвратительными вещами.
