В комоде не оказалось ничего любопытного, и Паттерсон перешел к столу. Разумеется, там стоял «мак» — закрытый. Но по горящей лампочке он понял, что компьютер не выключен, а переведен в спящий режим. К ноутбуку была подсоединена самая последняя модель айпода, рядом спутанным мотком лежали наушники. Выдернув питание компьютера из розетки, Паттерсон написал расписку о том, что забрал его в качестве вещественного доказательства, и подхватил ноутбук под мышку. Быстро оглядев комнату, он убедился, что не пропустил никаких очевидных деталей, и спустился вниз.

Миссис Мейдмент уже не плакала. Она сидела выпрямив спину и сложив руки на коленях. На щеках все еще поблескивали дорожки слез.

— Я не понимаю, как такое могло с ней случиться, — не поднимая глаз, произнесла она.

— Никто не понимает, — отозвался Паттерсон.

— Дженнифер никогда не врала нам, всегда говорила, куда собирается, — глухим от боли голосом продолжала она. — Знаю, все родители считают, будто их дети никогда не врут, но Дженнифер и впрямь была честной девочкой. Они с Клэр всегда проводили время вместе, и сидели то у нас дома, то у нее, то гуляли вдвоем. Я просто не понимаю.

— Таня, мы все выясним, — похлопала ее по плечу Патель. — Мы выясним, что случилось с Дженнифер.

Мне бы ее уверенность, мрачно подумал Паттерсон. Удрученный, он устало опустился в кресло и приготовился задавать вопросы, которые наверняка будут для матери как соль на рану. Но их все равно надо было задать. И, взвесив все ответы, решить, когда она говорит правду, а когда лжет. Потому что в ее ответах обязательно будет и то и другое. Как всегда.

Кэрол не соврала — сансер и впрямь оказался восхитительным вином — прохладным, ароматным, с легким привкусом крыжовника. Но Тони был не расположен к возлияниям и лишь изредка потягивал вино из бокала. Раз уж Кэрол, словно собака, гордо плюхающая промокшую газету к ногам хозяина, вознамерилась рассказать ему что-то об отце, лучше сохранять трезвость ума.

Тони уселся в кресло, Кэрол устроилась на диване напротив.

— Ну так что, не хочешь послушать, что я разузнала про твоего отца? — заговорила она.

— Кэрол, никакой он мне не отец, — отвел взгляд Тони. — Ни в каких смыслах.

— Да половина твоего генома — его заслуга. Даже самые упертые поведенческие психологи признают, что это не такой уж и пустяк. Я-то думала, ты захочешь узнать про него как можно больше. — Осушив одним глотком бокал, Кэрол ободряюще ему улыбнулась.

— Я всю жизнь прожил, ничего не зная о своем отце — за исключением того, что он почему-то не захотел меня растить, — вздохнул Тони. — Если бы ты тогда не вмешалась, моя мамаша благополучно обвела бы меня вокруг пальца и захапала завещанный дом себе, а я бы так и жил, ни о чем не подозревая.

Кэрол коротко хохотнула:

— Можно подумать, ты даже жалеешь, что я помешала Ванессе обобрать тебя как липку.

Метила пальцем в небо, а попала прямо в цель, подумал Тони. Тогда, в больнице, Кэрол помешала Ванессе осуществить ее злодейские планы, и сделала это из наилучших побуждений. Она действовала исключительно в интересах Тони. Не говорить же ей, что это потянуло за собой целый вал проблем, — она обидится. А Тони совсем не хотел обижать Кэрол. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Кэрол, я благодарен тебе за то, что ты сделала, — сказал он. — Просто я не уверен, что вообще хочу что-нибудь о нем знать.

— Тебе просто не хочется лишиться баррикад, которые ты возводил все эти годы, — покачала головой Кэрол. — Но это нормально. Конечно, твоя мамаша — то еще чудовище, но, судя по тому, что мне удалось выяснить, твой отец был совсем не таким. Тебе нечего бояться, поверь мне.

Тони ссутулился и принялся вертеть в руках бокал с вином.

— Нет, Кэрол, все не так просто, — горько усмехнулся он. — Все-таки он меня бросил. И маму тоже.

— Может, он просто не знал о твоем существовании?

— И при этом отписал мне в завещании дом, яхту и кучу денег?

— Нельзя же просто принять все это и продолжать делать вид, будто его никогда и на свете не было!

В чем-то она права, подумал Тони. Впрочем, если для того, чтобы оставаться в блаженном неведении, ему придется раздать все деньги благотворительным обществам, — он готов.

— Сам он, знаешь ли, не особо торопился воздать мне должное, — заметил он. — Да и никакие деньги не искупят того факта, что когда-то он ушел, а я остался с Ванессой.

Опустив бокал, Тони сжал руки в кулаки. Большую часть своего рабочего времени он помогал пациентам справляться с потоками захлестывающих их эмоций. Но, несмотря на этот опыт, сам оставался сапожником без сапог. Со временем, сталкиваясь с людьми в разных обстоятельствах, он научился вести себя вполне адекватно, но в конфликтных ситуациях с близкими людьми по-прежнему терялся. Тони тщательно изображал из себя нормального человека, но в таких случаях весь его защитный антураж трещал по швам. Впрочем, Кэрол заслуживала ответа, и ответа вдумчивого. Он взял себя в руки.

— Кэрол, мы с тобой оба знаем, что вместо головы у меня крыша дырявая, — заговорил он. — Я не виню Ванессу за то, как она меня воспитывала. Она, как и я сам, — жертва среды и неудачных генов. Но, конечно, я не сомневаюсь, что она сыграла большую роль в превращении меня в не приспособленного к нормальной жизни мизантропа, коим я являюсь.

— Не такой уж ты и ужасный, — откликнулась Кэрол.

Искренняя доброта — беспроигрышная карта в любой беседе, подумал Тони.

— Может, и нет. Правда, ты сегодня уже как минимум одну бутылку вина высосала, — неуклюже пошутил он.

Кэрол юмора не оценила и непонимающе на него уставилась. В качестве извинения Тони пожал плечами.

— Короче говоря, — продолжил он, — отец мог смягчить разрушительное влияние моей мамаши, но не стал этого делать. Ну а эти деньги… Столько лет прошло — им уже не исправить того, что было.

— Тони, я уверена, что он не просто так вас бросил. Судя по моим сведениям, он был на редкость порядочным человеком, — возразила Кэрол.

— Давай отложим этот разговор, — поднялся на ноги Тони. — Я пока к нему не готов. Мне нужно все хорошенько обмозговать.

Кэрол неискренне улыбнулась. Тони прекрасно знал все ее гримасы и понял, что она разочарована. Конечно, он помогал ей раз за разом добиваться ошеломляющих успехов в работе; но вот в том, что касается обычных человеческих взаимоотношений… Тут он ее всегда только разочаровывал.

— Значит, в следующий раз, — осушила бокал Кэрол. — Это подождет.

Помахав ей рукой, Тони направился к лестнице, отделявшей ее квартиру на цокольном этаже от остального дома, где жил он сам. Обернувшись пожелать ей спокойной ночи, он увидел, что ее улыбка немного смягчилась.

— Я ведь тебя знаю, — сказала она. — Рано или поздно, но ты захочешь узнать про него все.

Подходя к дому, Альвин Амброуз заблаговременно вытащил из внутреннего кармана удостоверение. Все было против него — и внушительная фигура, и цвет кожи, и даже то, что на дворе стоял одиннадцатый час ночи. В глазах любого жителя таких вот обособленных особнячков, выстроенных в семидесятых годах, Амброуз был нежеланным гостем. Уж лучше он будет держать удостоверение наготове.

Открывший дверь мужчина недовольно покосился на часы, затем уставился на удостоверение Амброуза.

— Вы в курсе, который час? — буркнул он.

Амброузу пришел в голову не один язвительный ответ на этот вопрос, но он вовремя прикусил язык.

— Мистер Дэвид Дарси? — осведомился он. — Я детектив-сержант Амброуз из отделения Уэст-Мерсии. Извините за беспокойство, но мне необходимо переговорить с вашей дочерью Клэр.

Мужчина в полнейшем изумлении закачал головой.

— Невероятно! — воскликнул он. — Вы заявляетесь к нам в такой час, потому что Дженнифер Мейдмент до сих пор не пришла домой? Да сейчас всего половина одиннадцатого!

— Нет, сэр, — решил поставить этого идиота на место Амброуз. — Я заявился к вам в такой час потому, что Дженнифер Мейдмент убили.