Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тот лишь покачал головой.

— И никогда не видели?

— Нет, — вновь ответил Пименов. — А кто он такой?

— Очень хорошо. С этого момента он ваш клиент.

— Понятно, — кивнул Володя. — А что он натворил?

Павел вновь промолчал. Очевидно, суровая жизнь научила его, что с такой физиономией, как у него, лучше всего помалкивать.

— Это Заблицкий Геннадий Иванович по кличке Тушканчик, ранее дважды судимый за грабеж. За ним вы должны установить неустанное и неусыпное наблюдение. Как поняли?

— Я что он натворил? — вновь спросил любопытный Пименов.

— Пока-что ничего. Впрочем, может и натворил, но мне об этом пока неизвестно.

— Зачем же тогда наружка?

— А вот это, Володя, на твоего ума дело.

— А если он обнаружит слежку? — подал, наконец, голос Серегин. Голос у него был, как все остальное, скрипучим и неприятным. Парниша просто клад для такой операции.

— «Тушканчик» должен это сделать в обязательном порядке в первые же минуты вашего появления.

— Не понял?! — Лицо у Пименова было удивленным, глаза глупыми. — А зачем же тогда…

— Володя, тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов? — перебил я его.

— Понял, товарищ подполковник! — Юное некрасивое лицо Пименова стало строгим и одухотворенным от важности задания. — А может быть нам форму надеть для большего эффекта?

— А вот этого, Вова, не надо! Формой ты перед невестами будешь хвастать. А если Тушканчик распознает в вас ментов, то это будет срывом задания и вы не получите обещанной премии и схлопочете несоответствие по службе. О последнем я лично позабочусь.

— Мы что, должны играть роль рэкетиров или киллеров? — спросил неразговорчивый, но более сообразительный чем его товарищ Серегин.

— Рэкетиры для Тушканчика слишком мелко, а вот киллеры — в самый раз.

Пименов решил продемонстрировать мне свою строевую подготовку. Вскочил, лихо щелкнул каблуками.

— Когда прикажите начинать, товарищ подполковник?!

Я невольно усмехнулся. Этот далеко пойдет. Начальство таких любит. Но только этот услужливый дурак с его готовностью во чтобы то ни стало выделиться может все дело завалить. Зря я его выбрал. Но теперь уже поздно что-либо менять.

— Прямо сейчас и начнете. Старшим группы назначаю Серегина.

— Слушаюсь, — проскрипел тот, несколько удивившись моему решению.

— Сейчас же отправляетесь в ночной клуб и занимаете столик. Есть можно все, в пределах выданной суммы разумеется. А вот пить, кроме минеральной и пепси, ни-ни.

— А пиво? — разочаровано спросил Пименов.

— Можно по бутылке пива. Но не больше. Все должны понимать, что вы люди серьезные и работа у вас ответственная. Понятно?

— Понятно, — кивнул Серегин.

— Вот и хорошо. — Я достал из кармана деньги, выданные мне на операцию, отсчитал две тысячи рублей, протянул Серегину. — Это вам на расходы.

— Ничего себе! — удивился Володя. — А что так много?

Похоже, что кроме милицейских столовок он нигде больше не обедал. И вновь я пожалел о своем выборе. Слишком зеленые ребята, необстрелянные, как бы не сорвали дело.

— А потому, что люди вы солидные и привыкли хорошо питаться.

— Нормально, — сказал Павел, пряча деньги в карман. Именно с ним я связывал сейчас свои надежды.

— Переодически и попеременно вы должны наведоваться в служебный коридор, где расположен кабинет Тушканчика, но так, чтобы вас там видел либо сам директор, либо кто-то из работников клуба. Усекли?

— А для чего это? — спросил Пименов.

Вот, блин! Этот придурок уже заколебал меня своими вопросами!

— Не дергайся, Володя, — сказал Серегин. — Я тебе потом объясню.

И я ему был искренне благодарен за помощь. Я продолжил «инструктаж».

— Гена Зяблицкий трусоват от природы, а потому не должен долго выдержать эту пытку и обязательно побежит домой. Тогда вы отправитесь следом. Вот его адрес. — Я протянул Павлу свою визитку, где на обратной стороне был записан адрес Тушканчика. — Вы отравляетесь следом и встаете у него во дворе напротив окон двумя монументами правовому беспределу.

Пименов возбужденно хихикнул. Но мы с Серегиным решили не обращать на него внимания.

— Если и это не приведет к нужным результатам, то вы войдете в подъезд, подниметесь на четвертый этаж и попытаетесь «открыть» квартиру Зяболицкого с помощью отмычки. Вот и все.

— А что нам делать, когда мы откроем квартиру? — снова возник Пименов.

Нет, этот идиот меня уже определенно достал! И я не выдержал, сорвался:

— А тогда, Вова, вы из табельного оружия грохните Тушканичика, его жену и тещу, если эта старая карга ещё жива. Патронов не жалеть! Всю ответственность я беру на себя. Как понял?

— Есть, не жалеть! — выдохнул изумленный Владимир. Глаза у него были по чайному блюдцу, никак не меньше.

Всегда хмурый до этого Серегин громко рассмеялся. И произошла матамарфоза — он стал, вдруг, довольно даже смпатичным парнем.

— Тебе, Паша, почаще надо смеяться, — посоветовал я.

— Почему? — не понял он.

— По кочану. Это должно понравиться девушкам.

— А-а! — безнадежно махнул рукой Серегин. — Скажите тоже.

— Связь будем держать по сотовому. — Я достал телефон, протянул Павлу. — Мой номер сотового есть на визитке. Ну вот и все. С богом, орлы! Сегодня на вас смотрит вся мировая общественность. Не подведите!

Глава пятая: Принятое решение.

Утром следующего дня Эдуард Васильевич засел за написание заключения по жалобе Устиновой. Сколько уж он написал подобных заключений, — не счесть, Но на этот раз писалось трудно. Даже очень трудно, так как был почти на все сто процентов уверен, что Устинова права — её мужа действительно убили из-за этой страшной видеокассеты, что лежит сейчас в его сейфе. Интуитивно Калюжный чувствовал, что эта кассета ещё принесет много горя и несчастий. Заключение он написал лишь к обеду. Отнес прокурору. Тот, почти неглядя, подписал. Спросил:

— Где у тебя кассета?

— В сейфе.

— В сейфе? Это хорошо. Ты не вздумай её кому-нибудь еще.

— Что я не понимаю.

Прокурор долго, изучающе смотрел на подчиненного, высокомерно усмехнулся.

— Понимаешь? Это хорошо. Иди.

Калюжный встал и вышел из кабинета. Прокурора Грищука, этого гладкого, ухоженного барина с аккуратной рыжеватой бородкой и масляным, ускользающим и нагловатым взглядом светло-серых, каких-то водянистых глаз Эдуард Васильевич не долюбливал и побаивался. Не может человек быть порядочным с таким вот взглядом. Поговаривали о его связях с какими-то темными личностями. Но Калюжный не слушал этих сплетен. Грищук был его начальником, и этим все сказано.

После обеда, где-то в районе четырех часов позвонила Ксения Петровна Устинова и с болью и возмущением в голосе сказала:

— Это все вы! Вы!

Поначалу Эдуард Васильевич подумал, что ей уже кто-то успел сообщить о принятом решинии по её жалобе. Но на всякий случай спросил:

— Что случилось, Ксения Петровна?

— А вы не знаете?

— Мы что, так и будем разговаривать вопросами? Что я должен знать?

— То, что сегодня ночью убиты Людмила Гладких и Женя Огурцов, — разрыдалась Устинова. — Это вы! Из-за вас!

«Они узнали, что видеокассета была у Людмилы и что она её смотрела вместе с Огурцовым!» — пронеслось в сознании Калюжного и ему стало страшно.

— Не говорите глупости, — машинально ответил он Устиновой.

— Глупости?! Нет, это не глупости! Вы там все заодно. Люда что-то такое вам рассказала о моем муже и прочем, что… Убийца! Негодяй! — с ней уже началась самая настоящая истерика.

— В таком случае, я не вижу смысла в продолжении нашего разговора , — сказал Эдуард Васильевич и положил трубку.

Сообщение Устиновой его буквально потрясло. Он прекрасно понимал, что преступники убирают всех — и тех, у кого была кассета, и тех, кто её видел. По воле нелепого случая Калюжный был и тем и другим и понял, что обречен. В распоряжении тех олигархов огромная армия боевиков, наемных убийц, вся мощь государственной машины, наконец. Что может всему этому противопоставить он, маленький, незаметный человек? Ничего не может. У зерна, попавшего между мельничными жерновами, нет иной альтернативы, как превратиться в белую пыль. Что же делать?!

29
{"b":"14929","o":1}