С самого начала преподавание общебиологических курсов на нашей вновь созданной (1959) кафедре Биофизики на физфаке организовывала и осуществляла дочь Алексея Андреевича Ляпунова — Наталия Алексеевна (домашнее имя Туся). Она только что закончила МГУ по кафедре Зоологии беспозвоночных и очень подходила для такой деятельности. Через нее мы познакомились с семейством Ляпуновых — сестрой Наташи Еленой Алексеевной (Лялей), и их мужьями Юрием Федоровичем Богдановым и Николаем Николаевичем Воронцовым. Это было замечательное семейство. Издали они давно были мне известны. В 1956 г. по Москве пошли рассказы о скандале на Биолого-почвенном факультете МГУ. Говорили, что студентки — сестры Наташа и Лена Ляпуновы у себя дома, на домашнем кружке занимались изучением «формальной генетики» под руководством своего отца. Более того, они привлекли к этому многих студентов своего курса [1]. Тут надо остановиться — читатели следующих поколений могут не понять, что же в этом плохого... Более всего Сталин боялся «подпольных» объединений, кружков, собраний. Доносы о таких собраниях в тридцатые и сороковые годы приводили к аресту участников. Так фабриковались дела о заговорах. Подозрения вызывали даже совместные лыжные выезды за город — «о чем это они там, в лесных избушках, сняв лыжи, сговариваются?». В эти компании засылался свой человек, от сообщения которого «в органы» зависели судьбы (и жизни!) его беспечных и веселых товарищей. А если это еще и организованный кружок по изучению... Были примеры, когда в таких кружках и в самом деле обсуждалась политика советской власти и партии большевиков. Были примеры, когда романтически настроенные молодые люди, воодушевленные самыми высокими идеями коммунизма, идеями всеобщей справедливости, равенства, братства, осознавали ужасное несоответствие реальной жизни этим идеалам. И они решали бороться за «истинный марксизм-ленинизм». Они были искренни и наивны. Они откровенно и взволнованно убеждали внимательных следователей на допросах в своей правоте и чистоте своих помыслов. Их осуждали на смерть или 25-летнюю каторгу... [2-4].

«Союз друзей» Ранней весной 1950 г. на биофаке МГУ было созвано общефакультетское комсомольское собрание. Нам сообщили, что «доблестные органы» разоблачили «Союз друзей» или «Коммуну-13» — подпольную контрреволюционную, антисоветскую организацию московских студентов из Московского Геологоразведочного института (МГРИ) и МГУ [4]. Наиболее опасных — студентов МГРИ уже арестовали. У нас на факультете, на 2-м курсе оказались четыре студентки — члены этой организации. Собрание было посвящено осуждению этих студенток и, как минимум, исключению их из комсомола. Эти студентки «вербовали» сторонников. Но когда они попытались вовлечь в эту организацию одного своего товарища по группе, он рассказал об этом своему отцу. Отец проявил бдительность... В большой аудитории полно народу. Собрание глухо напряжено. За столом президиума — представитель парткома МГУ Степан Сидорович Андреенко (см. главу 38). У него нелегкая задача — дать должное направление обсуждению. Обвиняемые Ася Парийская, Валя Силина, Нинель Кириакова, Наташа Кампман вызывают явную симпатию. Это, как когда-то говорили «Тургеневские девушки». Они прекрасно держатся. Просто, с достоинством, искренне и открыто. Они рассказывают, что еще в школе образовался кружок, члены которого ходили вместе в походы, вместе отдыхали, и объединило их стремление возможно полнее изучить марксизм. Они постановили ежедневно детально изучать материалы газеты «Правда», изучали труды Ленина и Маркса. Они были и являются убежденными сторонниками социалистического строя и противниками капитализма. Поэтому они решили никогда не слушать Би-би-си... Их задача — самовоспитание, моральное и физическое самосовершенствование. Мы, старшекурсники были потрясены. Нас поражала их искренняя наивность. Никаких признаков «контрреволюции», крайне привлекательные облики «подсудимых». Их не в чем обвинять... Однако собрание было заранее подготовлено. «Знаете ли вы, кричали нам „активисты", что у них были даже особые членские билеты, и они смели носить их в тех же карманах, где лежали комсомольские билеты! Что у них было даже свое знамя и клятва при вступлении в организацию! Это же кощунство! Этой тайной организацией вполне могли воспользоваться враги, агенты западных разведок». Они ничего плохого не делали, отвечали им из аудитории. Злобная речь Андреенко на нас в нужном направлении не подействовала. Дело принимало недопустимый для парткома оборот. Перелом в настроениях отчасти произошел после пламенного выступления члена партии, любимого нами студента-фронтовика. Он сказал, что все это только кажется безобидным. Но там, на фронте, нельзя было сражаться с «двойным дном». Пусть эти девочки осознают свою вину вне комсомола, а потом мы снова их примем... При голосовании за исключение их из комсомола не удавалось набрать нужное число голосов. Тогда Андреенко потребовал, чтобы встали те, кто против исключения. Мы встали, но нас было теперь немного. Их исключили из комсомола и выгнали из университета. А их товарищей — четверых юношей «судило» «Особое Совещание МГБ СССР» - им «дали» по 8-10 лет заключения в концлагерях [4]. Таким было недавнее прошлое.

От этого собрания до собрания, посвященного «Делу сестер Ляпуновых» прошло всего 6 лет. Очевидна полная аналогия. Домашний кружок, незарегистрированная организация. От имени партии и правительства была провозглашена победа мичуринской биологии и осужден менделизм-вейсманизм-морганизм. Биологический факультет (как и все вузы страны) «очищен» от «формальных генетиков», менделистов-морганистов. Сторонники Лысенко и Презента занимают все ключевые посты на факультете. А тут в неконтролируемых домашних условиях собираются студенты, друзья сестер Ляпуновых, А. А. Ляпунов читает им лекции по математической обработке результатов генетических опытов, проповедует менделизм-морганизм. И еще много чего там происходит. Они высмеивают сторонников Лысенко — даже сочиняют обидные частушки — и отвергают единственно правильную мичуринскую биологию. Они позволили себе дерзкий поступок: на летней практике в 1955 г., в Чашниково у костра хором пели эти частушки. В очерке Екатерины Павловой [1] со слов Н. А. Ляпуновой (она, член комсомольского бюро (!), была главным организатором костра) приведено описание этого события: «...как положено, в конце практики — заключительный костер. Приехали старшекурсники: Коля Воронцов, Слава Старобогатов, Егор Заварзин, Ляля Розанова и с ними папа (А. А. Ляпунов)... И вдруг неожиданно просится выступить „доморощенный хор студентов биофака"... Выходят к костру и поют: 1 Когда Бог протоплазму из хаоса создал За ним лишь голубь мира сквозь щелку наблюдал И кое-кто еще. О ком болтать не надо, И кое-кто еще, о ком молчать нельзя (все знали тогда, что голубь мира — это А. И. Опарин) 2 Посадки гнездовые, посевы по стерне Скачки межвидовые похерены втуне И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что, о чем молчать нельзя 3 Из пеночки — кукушку, Из елочки — сосну Зачешешь тут макушку, Поверишь в сатану И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что, о чем молчать нельзя 4 Пастера мы прокляли И Моргана сожгли И в содовом растворе бессмертье обрели И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что еще, о чем молчать нельзя (содовый раствор для продления жизни - изобретение Лепешинской) 5 Мы верили, бывало, в живое вещество, Теперь оно пропало, с ним кое-кто еще Из вирусов - кристаллы, Бактерии - в грибы, Подобные забавы теперь осуждены, И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что еще, о чем молчать нельзя Часть куплетов писал Старобогатов, что-то Боря Юрцев, что-то Егор Заварзин, что-то папа (А. А. Ляпунов). Среди исполнителей из девочек была только Ляля. Остальной состав хора: Андрей Антонов, Коля Воронцов, Лева Киселев, Миша Критский, Алеша Северцов, Егор Заварзин». ...Вдобавок, после этого они спели гимн морганистов, переделанный из «Катюши»: Ой, ты песня, песня менделистов, ты лети к Трофиму в кабинет. И новатору, гиганту мысли наш формальный передай привет. Пусть он помнит гены и гаметы, хромосом редукцию поймет, пусть картофель бережет на лето, а науку Мендель сбережет. Замечательна реакция основной массы студентов и присутствующих у костра преподавателей: «Поднялось что-то невообразимое. Писк, визг, вопли: „Позор!" - многие студенты тех лет были убежденными „мичуринцами"» [1]. Разразился скандал. Были приняты меры. Как и в других очерках в этой книге, лучше всего привести тексты тех лет. В них так все выражено, что комментарий не нужен. Вот выписка (с небольшими сокращениями) из «персонального дела» Наташи Ляпуновой. ...Наталия Ляпунова, как член ВЛКСМ и руководящий общественный комсомольский работник, совершила проступки, несовместимые со званием комсомольца и заслуживающие строгого общественного осуждения нашего комсомольского коллектива. Н.Ляпунова совершила ряд крупных ошибок, принесших вред не только ей лично, как комсомольцу, но и отрицательно сказавшихся на общем положении дел на курсе. Комсомольцы доверили Н.Ляпуновой руководство всей комсомольской организацией курса, но, вместо того чтобы оказывать всестороннюю помощь коллективу курса по овладению знаниями и по осуществлению планов учебной и воспитательной работы, она способствовала и явилась соучастницей организации на дому, за спиной партийной и комсомольской организации и деканата кружка, который занимался наряду с изучением статистики, формальной генетикой с приглашением лекторов чуждого нам вейсманистко-морганистского направления. Таким образом, идейная направленность деятельности кружка шла вразрез с преподаванием в Университете. Проявляя непростительное верхоглядство в изучении биологической науки и не зная сущности мичуринского учения, она пренебрежительно отнеслась к нему, занялась односторонним изучением осужденного менделистско-морганистского направления в генетике и проявила вредную активность в популяризации этого учения путем вовлечения в кружок новых членов. Будучи секретарем комсомольского бюро курса, она не приняла никаких мер к осуждению участников хора, выступивших на костре в Чашниково с пошлыми частушками, оплевывающими достижения мичуринской науки, видных советских ученых и популяризирующими чуждое нам морганистское направление. Кроме того, эти же частушки, по признанию Н. и Е.Ляпуновых распевались ими дома, в присутствии участников кружка... Идеи, культивируемые кружком и распространявшиеся на курсе, ориентировали некоторую часть комсомольцев в сторону неправильного направления, отвлекали от первостепенных задач по овладению преподаваемыми науками, давали повод для вредных необоснованных толкований по вопросам правильности установленной программы преподавания и правильности решений сессии ВАСХНИЛ по вопросам биологической науки. Это способствовало крайне вредному явлению — расколу коллектива курса. Исходя из вышеизложенных фактов, комсомольское собрание постановляет: за верхоглядство в науке, за потерю комсомольской бдительности и активное участие в домашнем кружке неправильного идеологического направления, за непринципиальное отношение к изучению общественно-политических дисциплин вынести Ляпуновой Н. строгий выговор с последним предупреждением. (Почти дословно все тоже самое и о Е.А.Ляпуновой). Удивительной бывает драматургия жизни. Комсомольское собрание, на котором обсуждались «персональные дела» сестер Ляпуновых и их друзей состоялось вечером 24 февраля 1956 г. - в эти часы на закрытом, заключительном заседании XX съезда Н. С. Хрущев делал свой знаменитый доклад о «культе личности», падали в обморок потрясенные открывшимися ужасами делегаты... А Комсомольское собрание приняло Решение, содержание и лексика которого также представляются мне бесценными и не требующими комментариев. Решение комсомольского собрания 2-го курса Биолого-почвенного факультета МГУ от 24.02.56. «О состоянии политико-воспитательной работы на курсе» Заслушав и обсудив отчетный доклад члена комсомольского бюро Антонова В. «О состоянии идеологической работы на курсе», комсомольское собрание отмечает: в работе комсомольского бюро имелся целый ряд недостатков. 1. Плохо была поставлена учебная работа, в результате чего зимнюю сессию успешно сдали лишь 77 % студентов курса. 2. Неудовлетворительно была поставлена идейно-политическая работа в группах (отсутствовала связь с агитаторами, комсомольское бюро было плохо связано с группами и недостаточно руководило их работой). 3. На низком уровне была поставлена идейно-воспитательная работа на курсе в целом; не проводилась работа по пропаганде основ мичуринской биологии. Комсомольское бюро не обращало внимания на существование кружка на дому у Ляпуновых, на его вредную идейную направленность, идущую вразрез с преподаванием в Университете. Бюро не противопоставило деятельности этого кружка должной разъяснительной работы, а секретарь бюро Киселев даже сам являлся его членом и принял участие в вылазке на костре в Чашникове. Исходя из вышеуказанных фактов, комсомольское собрание постановляет: считать нашими основными и первоочередными задачами: 1. Коренное улучшение идейно-воспитательной работы на курсе в целом и особенно в группах в свете задач, выдвинутых XX съездом КПСС в подготовке кадров, в овладении наукой. 2. Покончить с недооценкой идейно-воспитательной работы со стороны отдельных комсомольцев, комсоргов, членов бюро. 3. Осудить нездоровый интерес и увлечение менделизмом-морганизмом, имеющие место у части наших комсомольцев. Помнить, что основой биологической науки являются решения августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. 4. Обязать бюро усилить работу по пропаганде мичуринской биологии... 5. Считать недопустимой форму существования кружка, имеющего ложное идейное направление, осудить самым строгим образом деятельность кружка. Осудить студентов, участвовавших в работе кружка, за верхоглядство в изучении науки, за аполитичный подход к науке. Обязать комсомольцев групп разобрать поведение членов кружка на собрании группы. 6. За участие в кружке, за беспринципное отношение к нему, за политическую близорукость и покрывательство членов кружка, что несовместимо с обликом комсомольского вожака — вывести Киселева из состава бюро. (Принято большинством голосов) Собрание было бурным... Последовали «оргвыводы». Читайте об этом в очерке [1]. Мракобесие продолжалось еще почти 10 лет! (См. [5-7]). Было подготовлено «Дело» и о А. А. Ляпунове и отправлено в парторганизацию мехмата МГУ, где он преподавал. Алексей Андреевич вступил в партию в 1943 г., на фронте. На «партучете» он состоял не в МГУ, а в Институте прикладной математики, где директором был М. В. Келдыш. Сотрудники этого института с большим интересом восприняли это «Дело» и попросили А. А. Ляпунова рассказать им подробнее о генетике и положении в биологии. Его деятельность была одобрена. Времена арестов «Союза друзей» прошли. Однако при анализе истории «Дела сестер Ляпуновых» следует рассмотреть и другие аспекты. Один из них — традиционное внимание российских интеллигентов к проблемам образования. Об этом много сказано в предыдущих главах. В силу этой же традиции российской интеллигенции особое внимание уделяется воспитанию и обучению своих детей. В доме у Ляпуновых было образовано «Детское научное общество» («ДНО»). Там под руководством Алексея Андреевича 10-12-летние члены общества — дети из дружественных семей — Новиковых, Парийских, Рашевских, Арнольдов, Ляпуновых делали доклады сами и слушали лекции замечательных лекторов - друзей дома [1].