— Значит, слухи преувеличивают ваши таланты? — спросил он. Шейх, по всей видимости, считал, что она должна была обидеться на то, что он ставит под сомнение ее способности.

Он что-то сказал на берберском своим людям, и те рассмеялись. Аллегру это разозлило.

— Я не собираюсь обсуждать с вами свои достоинства. Тот выбор…

— О чем вы? — Он пренебрежительно фыркнул. — У вас нет выбора.

— Чтобы получать удовольствие, нужно иметь согласие двух сторон. Если его нет, о чем можно вообще говорить? — с решительным видом проговорила она.

Лицо шейха мгновенно изменилось, в его взгляде промелькнула ярость. Это сильно напугало Аллегру, по спине пробежал холодок. Он сделал к ней шаг. Его глаза по-прежнему оставались бесстрастными и холодными. Именно так смотрели некоторые из тех мужчин, что приходили в дом мадам Эжени. Они брали то, что хотели, и делали это так, что приводили в смятение даже самых повидавших виды проституток. Она заставляла себя не отворачиваться и прямо смотреть ему в лицо. Нельзя ни при каких обстоятельствах демонстрировать свою слабость. Его глаза снова сузились.

— Вы решили отказать мне?

— Мои ласки, месье, я берегу для тех мужчин, которых выбираю сама. Я не собираюсь следовать варварским обычаям, — гневно проговорила она.

Господи, она не должна так открыто демонстрировать свою независимость. Не лучше ли дать этому мужчине то, что он хотел? Но эта мысль вызывала у нее отвращение.

— Похоже, вы не понимаете, в какую ситуацию попали, моя дорогая.

— В таком случае объясните мне.

Она прямо смотрела ему в лицо. Шейх был вне себя от ярости.

— Вы далеко от дома, с вами нет ваших друзей, и у вас нет надежды на спасение, — холодно проговорил он и стал кружить вокруг нее.

Аллегре он вдруг напомнил хищника, который готов в любой момент наброситься на свою жертву.

— У вас нет выбора.

— Выбор есть всегда, и я говорю вам «нет».

От страха ее сердце забилось сильнее. Она сошла с ума! Надо было просто переспать с этим мужчиной. Когда ему надоест, он наверняка отпустит ее обратно в Марракеш.

— Надеюсь, вы передумаете. И еще вы должны помнить, что все здесь подчиняется мне. Я контролирую ситуацию, а не вы.

Он бросил на нее пылающий взгляд, его рот превратился в тонкую полоску.

— Что такое «контроль»? Это когда один человек навязывает свою волю другим?

Аллегра только тогда поняла, что произнесла эти слова вслух, когда его рука метнулась к ней, как кобра, и впилась в волосы. Она была не готова к такому повороту событий, боль пронзила ее затылок, и она закричала. Он запрокинул ей голову и заставил посмотреть на него. На его губах появилась улыбка, и внутри у Аллегры все похолодело. Ему нравилось делать ей больно. Он грубо повернул ее голову и заставил посмотреть на мужчин, наблюдающих за их разговором.

— Взгляните на них, Аллегра, — прошептал он, коснувшись губами мочки ее уха. — Они жаждут увидеть, кто из нас выйдет победителем из этой маленькой войны. С каждого я сдеру кожу, если кто-то из них попытается оскорбить меня так, как это делаете вы. Им, наверное, нравится смотреть, как я учу вас подчиняться. Они ждут, что я отстегаю вас. А может быть, надеются, что и им удастся попробовать вкус вашего тела?

— Вы не принадлежите к тому типу мужчин, которые делятся своей добычей, — проговорила она тихо, морщась от боли.

Он сильнее потянул ее за волосы.

— Признаю, что мне не слишком хочется делить вас с кем-то еще. Но вдруг захочется посмотреть, как они набрасываются на вас один за другим и пробуют ваше тело? Думаю, это возбудит меня. А может быть, и вас тоже? Один из них будет извергать свое семя вам в рот, а другой — насиловать вас.

Ее начало тошнить от его слов, но она промолчала. Несмотря на желание взбунтоваться, Аллегра решила держать язык за зубами. Если она начнет сопротивляться, это только усугубит ситуацию.

— Похоже, вы наконец поняли, в каком положении находитесь. — Он мягко рассмеялся, но от этого смеха у нее по телу побежали мурашки. — Какая жалость, я только начал наслаждаться нашей игрой!

Шейх отпустил ее. Хотя он больше ничего не сказал, было понятно, что он едва сдерживал свой гнев. Махнув в ее сторону рукой, он отдал приказ стоявшим рядом наложницам и отвернулся от Аллегры. Через несколько секунд она была окружена женщинами, одна из которых толкнула ее к стоящему неподалеку шатру.

Недолго думая Аллегра взбунтовалась против такого обращения и оттолкнула от себя женщину, давая им понять, что никуда идти не собирается. Громкий гневный крик заставил Нассара обернуться. Он подошел ближе и остановился перед той, которая что-то кричала и показывала рукой на Аллегру. Нахмурившись, шейх выслушал ее. На его лице появилось раздражение, и он снова бросил взгляд на Аллегру.

— Рана говорит, что вы угрожали ей.

— Ошибается, — тихо проговорила Аллегра.

— Она утверждает, вы толкнули ее.

— Да. — Аллегра посмотрела на женщину, а затем повернулась к шейху, готовая взбунтоваться. — Она сама меня толкнула, и я подумала, что здесь так приветствуют незнакомых людей. Соответственно я сделала то же самое, чтобы поздороваться с ней.

Нассар удивленно посмотрел на нее. Потом, запрокинув голову, громко рассмеялся. Аллегра выдохнула. Она понимала, что сильно рисковала. Ведь она снова бросила ему вызов. Шейх мог принять ее слова за оскорбление, и за этим могло незамедлительно последовать наказание. Он молча повернулся к бедуинской женщине. Рана попыталась что-то объяснить ему, но, сказав лишь одно слово, он тут же положил конец этому спору и заставил женщину замолчать. Негодующе фыркнув, она резко повернулась и пошла прочь. Шейх посмотрел на Аллегру и погрозил ей пальцем:

— Не стоит дразнить Рану, она может разозлиться.

— Я не забуду об этом, месье.

Шагнув к Аллегре, шейх взял ее за подбородок.

— Постарайтесь. Не хочется, чтобы Рана изрезала ножом это прекрасное лицо.

От этих слов по ее телу вновь побежали мурашки, а внутри появился тугой холодный ком. Наконец он разжал свои пальцы. Впервые за долгие годы Аллегра была не властна над своей судьбой, и это приводило ее в ужас.

Откинув полог, женщины завели Аллегру в большой шатер. В центре стояла Рана. Поза этой женщины и выражение ее лица говорили о том, что она пыталась справиться со своей ненавистью. Аллегра сразу поняла, что происходило. Именно так смотрели в доме мадам Эжени на соперницу, которая уводила постоянного клиента у другой девушки.

Она являла собой угрозу, и Рана жаждала поставить ее на место. И без слов было понятно, кто тут главный. Отношение женщин сразу переменилось, когда Рана стала отдавать команды. Они вытолкнули Аллегру в центр шатра и стали срывать с нее одежду.

Протестуя, она попыталась оттолкнуть от себя их руки, но одна из женщин схватила ее сзади, а другая стала срывать с нее блузку. Аллегра почувствовала, что страх отступил и его место занял гнев. Издав громкий крик, она попыталась освободиться и отбросить от себя двух женщин, одна из которых упала на устланный ковром пол.

Рана тут же прореагировала на это. Она подошла к Аллегре и ударила по лицу с такой силой, что ее голова сразу запрокинулась. Аллегра не ожидала этого. Теперь она просто молча стояла и уже не сопротивлялась. Женщины продолжали сдирать с нее одежду.

Обнаженная, она неподвижно стояла посередине шатра. Никто никогда раньше не унижал ее так. Все мысли испарились из ее головы, когда две женщины принялись мыть ее. Их движения были быстры, они хорошо знали свое дело. Все другие, находившиеся в шатре, стали перешептываться и смеяться. Это было более чем унизительно. Рана смотрела на Аллегру, и с ее губ не сходила довольная улыбка.

Наклонившись вперед, женщина ткнула рукой Аллегру в грудь, потом повернула голову и что-то сказала другим, вызвав у них новый приступ смеха. Аллегра с трудом сглотнула. Даже в доме мадам Эжени она не встречала подобного отношения. Рана могла делать с ней сейчас все, что угодно. Она подошла ближе, бросила на Аллегру злобный взгляд и с силой ущипнула за сосок. Ту охватила ярость. Чтобы защитить себя, она должна была бороться. Недолго думая она ударила мерзавку кулаком в челюсть. Рана отлетела назад и упала на пол в гору разноцветных подушек.