Марракеш, Марокко, 1893 год

Упорядоченный хаос. Именно так назвала бы Аллегра то, что творилось сейчас на железнодорожной станции. Как только она вышла на переполненный перрон, на нее сразу же обрушилась красочная какофония звуков — ритмичный берберский диалект сливался с французской речью. Все это тонуло в свисте вырывающегося из трубы паровоза пара.

Точно такая же суета царила и в Лондоне на вокзале Паддингтон, но здесь все было пестрее и интереснее. В воздухе стоял густой аромат специй и экзотических фруктов, один поток людей протискивался в одноэтажное здание вокзала, другой поток выходил из него. По перрону шагал мужчина, одетый в белый развевающийся балахон, национальную одежду бедуинов, за ним шла женщина в ярко-голубом одеянии, лицо которой было скрыто под вуалью. Носильщик ловко обошел пару и направился к Аллегре. Невысокий, гибкий и крепкий мужчина остановился прямо перед ней и почтительно поклонился.

— Мадемуазель Синфорд, я Али. Меня послали майор Хастингс и его невеста.

— Замечательно, — сказала она, следя глазами за своей служанкой, которая получала багаж. — Милли?

— Да, мисс Аллегра.

Пожилая женщина повернула голову и посмотрела на свою госпожу.

— Это Али. Он возьмет наш багаж и отнесет его к экипажу, который за нами прислал жених Изабеллы.

Милли кивнула и показала рукой носильщику на один из стоящих на платформе чемоданов. Аллегра подавила улыбку — ее служанка отдавала приказы, как самый настоящий генерал.

Старательная и всегда все знающая Милли замечательно исполняла свои обязанности. Её неоднократно пытались переманить к себе другие, но служанка отказывалась от всех предложений, так как была для Аллегры не только первой помощницей, но и другом.

Внезапно поток мыслей Аллегры был прерван пронзительным ржанием лошади. Она оглянулась на звук. Тут же послышался стук копыт по дереву. В течение последних пятнадцати лет Аллегра многое узнала о лошадях. Она даже приобрела несколько чистокровных рысаков для своей конюшни, на которых выезжала на прогулку в Ньюмаркет. Свой первый урок верховой езды она взяла, когда ей было семнадцать. И сейчас уже могла без труда отличить лошадь, испытывающую страдания, от той, что пребывала в легком возбуждении.

Эта лошадь, чье ржание привлекло ее внимание, была явно чем-то испугана. Движимая любопытством, Аллегра пошла по переполненной платформе вперед, чтобы посмотреть, что там происходило.

Она миновала пять колясок, прежде чем увидела специальный железнодорожный вагон, предназначенный для транспортировки крупного рогатого скота и других животных. Чтобы их было легче выводить из вагона, к застеленному соломой полу были приставлены широкие доски. Снова раздались удары копыт о стены вагона. Послышалось возбужденное ржание, и в следующую секунду на сходнях появился арабский жеребец. Прикладывая немалые усилия, его за веревку тянул юноша. В толпе вновь послышались крики, когда конь, спустившись на платформу, резко встал на дыбы, а потом снова опустил передние ноги.

Несмотря на царящую вокруг нее панику, Аллегра не могла отвести глаз от великолепного животного. Это была самая прекрасная лошадь из всех, которых ей довелось когда-либо видеть. Даже ее чистокровка Сибриз, победительница многих турниров, не шла ни в какое сравнение со столь элитным экземпляром. Аллегра все еще любовалась этим красавцем, когда кто-то, протискивавшийся мимо, толкнул ее, и она на мгновение потеряла равновесие. Потом рядом пробежало еще несколько человек. Пытаясь выбраться из толпы и отойти на безопасное расстояние от животного, люди то и дело задевали ее. Аллегра снова качнулась, но ей все-таки удалось удержаться на ногах. И в это мгновение пробегавший мимо нее мужчина с силой оттолкнул ее со своей дороги. Она снова потеряла равновесие и, не удержавшись на ногах, упала.

Дико вращая глазами, жеребец снова встал на дыбы. Мгновение, и его передние ноги с силой опустились на платформу недалеко от того места, где лежала Аллегра. Юноша бесстрашно пытался утихомирить коня, но силы были слишком неравны. Тот снова ударил передними копытами по деревянной платформе, и та задрожала. Казалось, еще немного, и лошадь вырвется на свободу. Она вновь встала на дыбы, и теперь ее передние ноги оказались прямо над головой женщины.

В это мгновение откуда-то вынырнула темная тень и загородила Аллегру от взбесившегося коня. Мужчине очень быстро удалось утихомирить жеребца и взять ситуацию под контроль. Он заговорил на языке бедуинов, его голос был низким и чарующе гипнотическим. Вскоре лошадь успокоилась, и Аллегра смогла сесть. Зачарованно глядя на мужчину, она дрожащей рукой убрала с лица выбившуюся прядь волос.

От ее манжета на одном из рукавов оторвалось кружево. Аллегра заметила это, когда немного пришла в себя. Она порадовалась тому, что ничего более страшного с ней не произошло. В эту минуту ее переполняла благодарность к мужчине, так вовремя пришедшему ей на помощь.

Она уже собиралась встать, когда вдруг сильные руки обхватили ее талию, потянули вверх и поставили на ноги. Аллегра подняла голову, посмотрела на своего спасителя снизу вверх и сразу же уловила исходящий от него чудный запах бергамота, смешанный с запахом каких-то экзотических пряностей. На мгновение у нее перехватило дыхание.

Она только вчера приехала в Марокко и уже видела несколько человек, чей романтический облик соответствовал ее мнению о том, как должен выглядеть бедуинский шейх. Но внешний вид этого мужчины шел вразрез со всеми ее представлениями. Он был одет во все черное, а его лицо прикрывала кафия, так что видны были только одни черные глаза.

Когда они остановились на ее лице, Аллегра почувствовала, как у нее начало жечь кожу. Ей часто приходилось бывать среди важных господ, облеченных властью, но ни один из них не производил на нее такого впечатления. В облике этого мужчины было что-то животное, дикое и в то же время мистическое. Сердце Аллегры бешено заколотилось.

Он был высоким, около шести футов, широкоплечим, и у него были сильные руки. Эти руки только что отпустили ее. Аллегра мало что знала о кочующих племенах Сахары, но сразу поняла, что рост незнакомца был куда выше роста обычного бедуина. Инстинкт подсказал ей, что это являлось его преимуществом, которое, по всей видимости, ему случалось довольно часто использовать.

Она стояла, словно пригвожденная к деревянной платформе. Никогда в жизни Аллегра не испытывала робости перед мужчинами. А этому человеку удалось ошеломить ее. Он был мужественным на вид и по-мужски привлекательным. Это был человек власти. Человек, который никогда не склонял головы перед другими. Человек, который шел прямой дорогой и завоевывал все на своем пути.

Ему удалось сразу же покорить и ее.

По ее телу пробежала дрожь. Аллегра робко отступила на шаг назад. Глаза незнакомца сузились, он понял, что ее охватило волнение. Аллегра подняла руку, прикоснулась ею к горлу и с трудом сглотнула.

— Спасибо, — проговорила она внезапно охрипшим голосом.

Ее рот сделался таким сухим, что она с трудом могла двигать языком и губами.

— Я вижу, что вы не пострадали.

— Благодаря вам.

Голос этого мужчины полностью соответствовал его внешнему виду: он был глубоким и полным тайны. Его французский был безупречным, а манеры говорили о том, что он принадлежал к верхушке аристократического общества, хотя, можно было поклясться, в венах этого человека не было и капли галльской крови. Теперь Аллегра понимала, почему этому мужчине так легко удалось успокоить лошадь. У него был голос, заставлявший повиноваться, голос падшего ангела. Он заставлял даже самых набожных и благочестивых женщин задуматься о возможности совершения греха.

Она опустила свой взгляд и заметила, что подол ее юбки испачкан грязью. Казалось, черные глаза мужчины видели ее насквозь. Это ощущение было не из приятных, и Аллегре это явно пришлось не по вкусу. У. нее возникло ощущение, что она не могла контролировать ситуацию. Такого с ней никогда не случалось раньше. По телу Аллегры пробежала огненная волна, когда мужчина взял се за подбородок и слегка потрогал его.