Его глаза снова сузились. Возможно, он сделал ошибку, заключив с ней пари, подумал Шахин. В ответ он лишь кивнул, но ничего не сказал. Она отвернулась от него, удовлетворенно улыбнувшись. Все в ней действовало на него возбуждающе.

— А вам нравятся бананы, месье?

Она протянула руку и погладила пальцами самый крупный из плодов. Затем быстрым движением руки оторвала его от грозди. На мгновение она перестала дышать, а потом удовлетворенно выдохнула.

— Не особенно.

В его голосе появилась неожиданная хрипотца. Без сомнения, фрукт в ее руках действовал на него возбуждающе. Она прикусила губу, наклонила голову, посмотрела на него. В ее глазах зажглись озорные огоньки. В первый раз с момента встречи с этим мужчиной Аллегра чувствовала себя уверенно. Она контролировала ситуацию, и ей это нравилось.

— Какая жалость! А вот я нахожу их… соблазнительными, — проговорила она с улыбкой.

Не отрывая глаз от лица Шахина, она принялась очищать банан. Ее пальцы изящно задвигались, желтая кожура опустилась вниз, и появилась свежая белая плоть фрукта. Выражение его лица было непроницаемым, но он выдавал свое состояние по-другому. Его тело застыло в напряженной позе, мышца на щеке задергалась. Темные глаза от напряжения сделались еще темнее.

Чуть запрокинув голову, она приоткрыла рот, ее язычок игриво коснулся банана. Заскользил по кругу. Ее глаза закрылись, она вздохнула и погрузила кончик плода в свой рот. Шахин с шумом втянул в себя воздух. Услышав этот звук, она быстро достала банан изо рта и посмотрела на шейха невинным взглядом.

— Что-то не так? — поинтересовалась она.

Он с трудом сглотнул и покачал головой. Она улыбнулась и еще раз глубоко вздохнула.

— Надеюсь, вы будете снисходительны ко мне. Я обожаю бананы. Они такие… эротичные.

Не дожидаясь его ответа, она опять закрыла глаза и откинула назад голову — всем этим приемам она научилась еще много лет назад. Потом стала медленно двигать бананом — то брала его в рот, то снова доставала изо рта. Каждый раз банан погружался все глубже и глубже, и наконец Шахин издал такой звук, как будто ему не хватало воздуха. Казалось, он боролся с собой, чтобы не закричать.

Уверенная в том, что он продолжал смотреть на нее, она чуть ниже спустила кожуру и откусила кончик банана. Немного пожевала и проглотила. Из горла Шахина вырвался звук, напоминающий рычание. На ее губах заиграла победная улыбка. Словно очнувшись от послеобеденных любовных утех, она открыла глаза и посмотрела на него исполненным негой взором.

Аллегра притронулась пальцами к одному уголку губ, затем к другому, чтобы стряхнуть прилипшие крошки банана, и радостно улыбнулась — победа была на ее стороне. Шахин получил то, что Аллегра Синфорд называла иллюзией. Ее взгляд скользнул по его фигуре — между ног появилась заметная выпуклость, которую не скрывали брюки. Затем она снова посмотрела ему в лицо.

Теперь надо было как можно быстрее сбежать от него, до того как его возбуждение спадет. Она подошла к нему, ее плечо коснулось его груди. Шахин выглядел более чем напряженным. Он проиграл пари, и это его не радовало. Но Аллегра должна была отступать осторожно, чтобы не спровоцировать какую-нибудь выходку с его стороны.

— Простите меня, месье, но я должна вернуться к Изабелле, пока меня не хватились, — мягко проговорила она, протянув руку и на мгновение прикоснувшись к его выпуклости. Он отдернулся и быстро втянул в себя воздух. — Благодарю вас за такую… возбуждающую прогулку по саду.

Хотя еще не было и двенадцати часов, в городе стояла неимоверная жара. Аллегра выбралась из экипажа и обвела рыночную площадь глазами. Когда-то давно это было место публичной казни. Теперь через площадь Джемаа-эль-Фна можно было попасть в северную часть города. Милли следовала за Аллегрой, что-то ворча себе под нос.

— Не могу сказать, что мне нравится это место, мисс Аллегра.

— Изабелла сказала, что здесь безопасно. Нам только не нужно сворачивать в переулки.

— Все равно. Лучше было бы прийти сюда до того, как она и майор отправились в свадебное путешествие.

— Все будет в порядке.

Улыбнувшись, Аллегра похлопала служанку по руке, чтобы немного успокоить и приободрить. После этого решительно зашагала по площади, направляясь в самое ее сердце. Некоторые уличные торговцы имели отталкивающий вид, от сильных резких запахов вокруг временами начинала кружиться голова. Когда они проходили мимо прилавков, запах показался просто непереносимым. На грубых деревянных столиках высились горки разноцветных специй. В воздухе плыли запахи кориандра, кумина, имбиря и корицы.

Напротив прилавков со специями стоял продавец, торгующий «рогами газели» — так назывались сладкие рожки из теста, наполненные миндалем и сахаром. От них исходил такой привлекательный аромат, что Аллегре сразу захотелось купить по одному для себя и Милли. После того как съели это лакомство, они выпили еще по стакану только что выжатого апельсинового сока. Вокруг Марракеша росло множество садов, где выращивали цитрусовые.

— Разве это не замечательно, Милли? — спросила Аллегра после того, как они покончили с десертом.

— Могу сказать, что это вкусно, мисс. Мне бы хотелось узнать рецепт этих рожков.

Засмеявшись, Аллегра покачала головой. Ее служанка была более чем прозаической натурой. Аллегра огляделась по сторонам. Ее взгляд привлек один из прилавков. За ним сидела высохшая старуха, расписывающая руку молодой женщине, лицо которой было скрыто под вуалью.

— О, посмотри-ка!

Не говоря больше ни слова, Аллегра направилась прямо туда, чтобы взглянуть на работу художницы. Когда Милли присоединилась к ней, Аллегра показала на руку женщины и спросила:

— Правда очень красиво?

— Выглядит по-варварски, скажу я вам, мисс.

Милли фыркнула.

— О нет, это очень изящный рисунок. Посмотри, какой сложный.

Очарованная, Аллегра во все глаза смотрела на то, как старуха накладывала последние мазки. Через минуту художница подняла глаза, улыбнулась и жестом предложила Аллегре подсесть к ней. Та засмеялась и помахала рукой, отказываясь от лестного предложения. Проговорив что-то на арабском, старуха снова показала на стул.

— Она предлагает расписать хной тыльную сторону вашей ладони, мадемуазель, — проговорила молодая женщина, улыбнувшись Аллегре.

Краска на ее руке еще не успела высохнуть. Несмотря на то что ее лицо было скрыто под вуалью, чувствовалось, что это настоящая красавица. Когда художница снова заговорила на своем музыкальном языке, Аллегра опять покачала головой:

— Это очень мило с ее стороны, но, боюсь, мне придется отказать ей.

— Вы не должны обижать ее отказом, мадемуазель! — воскликнула молодая женщина. — Фатима — известная художница, она делает рисунки наложницам в гареме султана.

Услышав про наложниц, Аллегра прищурилась и внимательно посмотрела на молодую женщину, но в ее взгляде не было ничего, кроме дружеского расположения. Аллегра облегченно вздохнула. Хотя она чувствовала себя уверенно после того, как одержала победу над шейхом в их пари, но болезненно реагировала на любой намек, касающийся ее образа жизни.

Аллегра давно выучилась осторожности и умела отличать тех людей, с кем можно было заводить дружбу, от тех, кого следовало избегать. Сейчас она должна была довериться своим инстинктам. Улыбнувшись молодой женщине, Аллегра села на стул перед старой художницей. За ее спиной Милли громко ахнула:

— Мисс Аллегра, вы не можете позволить ей расписать вашу руку. Это дикость, скажу я вам. Настоящая дикость.

— Женщины в Марокко разрисовывают себе руки и ноги. Это считается здесь вполне уместным. Некоторые рисунки служат религиозным целям, — сказала по-английски красотка.

В ее голосе послышался упрек. Она бросила на Милли сердитый взгляд.

— Вы говорите по-английски? — спросила Аллегра, протягивая руку старой художнице.