Дрожа от гнева, Аллегра бросила на женщину пылающий взгляд.

— Если ты еще раз дотронешься до меня, я убью тебя, — процедила Аллегра сквозь стиснутые зубы.

Ей было все равно, понимала ли Рана французский язык. Английский она наверняка не знала. Женщина злобно взвыла, продолжая лежать там, куда упала. Удовлетворенная тем, что Рана оставила ее в покое, по крайней мере на какое-то время, Аллегра повернулась к остальным, с ужасом смотревшим на нее.

— Ты, — обратилась она к женщине, которая стояла к ней ближе других, — принеси мне какую-нибудь одежду. Быстро!

Та метнулась в угол шатра и взяла из кучи какие-то вещи. Аллегра быстро облачилась в бедуинскую одежду. Широкие шаровары полностью прикрывали ее ноги. Потом она натянула длинную шерстяную рубашку, от грубой ткани которой стало чесаться тело. Ноги сунула в свободные кожаные туфли. Одевшись, Аллегра повернулась и направилась к пологу, который закрывал вход в шатер. Женщины пронзительно закричали.

Аллегра остановилась и посмотрела через плечо. Они так же неожиданно смолкли. Удовлетворенная, тем, что все теперь молчали, она откинула полог и вышла. Был поздний вечер. Увидев бурдюк с водой, висевший на шесте, она подошла к нему и взяла в руки. Утолив жажду, глубоко вздохнула. Воздух пустыни по-прежнему был сухим и горячим. Она окинула взглядом широкую равнину, которая окружала со всех сторон лагерь. Глядя на пустынный пейзаж, она особенно остро почувствовала свое одиночество.

Вдали виднелись Атласские горы. В Марракеше они казались такими близкими, здесь же выглядели далекими и призрачными. Стараясь побороть страх и взять себя в руки, она стала думать о том, как складывалась ее судьба с того момента, когда она попала в дом мадам Эжени.

Судьба… Это то, о чем говорила старая художница. Аллегра подняла руку и посмотрела на красивый рисунок, нарисованный на ней. Хотя где-то в дороге она потеряла марлю, он совсем не пострадал. Судьба Шахина… Она не понимала, что означали эти слова, но твердо знала, что сейчас помочь себе могла только она сама.

Почувствовав жажду, она снова поднесла бурдюк к губам, потом решила пройтись немного по лагерю. Это было просто чудом, что ее похитители не тронули Милли и Лейлу. Сбежать из этого лагеря будет довольно сложно. Если бы они попали сюда втроем, это было бы и вовсе невозможно. Но она обязательно придумает, как выбраться. Она это сделает и не ляжет в постель к похитившему ее шейху.

Ей и прежде случалось видеть мужчин с таким неистовым темпераментом. Поэтому она хорошо понимала Нассара. Этот гордец считал, что весь мир принадлежит ему и он владеет им по праву, данному свыше. Но она не рабыня. Ее образ жизни дал ей свободу идти туда, куда она хотела, и делать то, что она желала.

И она имела право сказать «нет» даже такому мужчине, как Нассар.

Аллегра не собиралась превращаться в то бесправное существо, каким нашел ее Артур в доме мадам Эжени. Там она все время подвергалась опасности, насилию и унижению. Обратно она никогда не вернется. В прошлом единственной ее ценностью было тело, которое она должна была отдавать мужчинам. Теперь она уже не сможет подчиняться им, как прежде. Даже если ей будет угрожать смерть.

Подумав об этом, она с трудом сглотнула. Чтобы этого не случилось, она должна придумать способ, как выбраться отсюда. Аллегра знала, где запад, и, следовательно, могла установить все остальные направления. Когда она изучала политику, старалась побольше узнать о разных странах. Это касалось и Марокко. По крайней мере она могла определить, где находится Марракеш. Но она понимала, что добраться до города очень непросто. Днем ей негде будет спрятаться, и Нассар с легкостью найдет ее. А он, без сомнения, подключит к поискам все свои возможности. Ей придется бежать ночью, хотя она никогда не была сильна в астрономии, чтобы ориентироваться по звездам. По правде говоря, этот побег будет больше похож на самоубийство.

Но оставаться было еще более опасно. Если она задержится здесь, то вынуждена будет ублажать Нассара. Прошло много времени с тех пор, когда ей приходилось проводить ночь с мужчинами такого же нрава, как у этого шейха. Зачастую это были просто грубые животные.

Она старалась выглядеть очаровательной для того, чтобы заставлять их поступать так, как она хотела, манипулировать ими. При этом с трудом скрывала свое отвращение, делала вид, что «не замечает» хамства и невоспитанности. Но это было давным-давно. Потом она стала независимой. Прошлое осталось в прошлом. Теперь она не могла подчиняться и быть во всем послушной. Но именно этого шейх ожидал от нее. Он требовал, чтобы она всецело покорилась ему. Если же откажется это делать, то это может стоить ей жизни.

Она попытается сбежать сегодня же ночью. Это единственное, что ей оставалось.

Аллегра почувствовала облегчение. Она приняла решение, и теперь требовалось разработать план побега. Надо хорошо подготовиться. Прежде всего она должна подумать о том, как выберется отсюда. Хорошо бы раздобыть лошадь. Хотя никого не было видно, она не сомневалась, что животных кто-то охранял.

Аллегра продолжала обходить лагерь по кругу и случайно наткнулась на мальчика, который кормил и поил лошадей. Ноги их были опутаны веревками. В течение некоторого времени она молча смотрела на животных. Спасение было близко и в то же время еще так далеко. Мальчик, должно быть, почувствовал, что кто-то приблизился к нему. Он поднял голову и бросил на нее настороженный взгляд. Она заставила себя улыбнуться и продолжила свой обход. Ей совсем ни к чему, чтобы мальчишка сказал кому-нибудь, что видел ее около лошадей. Проходя мимо, она намеренно замедлила шаг и сделала равнодушное лицо.

Однако в глубине души вспыхнул маленький огонек надежды. Ее похитителям потребовался целый день, чтобы привезти ее сюда в телеге. Это означало, что наезднику на лошади потребуется гораздо меньше времени, чтобы проделать тот же путь. Марракеш находился не так уж далеко. Если ей удастся завладеть каким-нибудь арабским скакуном, то она доберется до города еще до утра. Оптимизма у нее поубавилось, когда она подумала, что сделает с ней Нассар, если ему удастся схватить ее.

Она притронулась рукой к затылку — кожа на голове все еще болела после того, как он рванул ее за волосы. Попытка сбежать будет расценена им как дерзкий вызов его авторитету. За это ее накажут особенно жестоко. Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

У нее, разумеется, оставался выбор. Но она не хотела ложиться с шейхом в постель.

Аллегра вернулась к своему шатру, откинула полог и тихо вошла. Женщины сидели вокруг большого подноса с едой. Не обращая на них внимания, она поискала глазами свою одежду, но ее нигде не было видно. По ее телу пробежала дрожь, когда она увидела, с какой злостью Рана смотрела на нее. Аллегра почти физически ощутила исходящую от нее ненависть.

Могла ли она как-то использовать это? Может, эта женщина поможет ей бежать, чтобы избавиться от соперницы? Слабая надежда. Скорее, она поспешит предать непокорную, чтобы потом увидеть, как ее наказывают. Что-то подсказывало Аллегре, что ее ненавистница выберет второй путь. Она отвернулась от Раны и села на соломенный тюфяк. Через минуту одна из женщин подошла к ней с миской еды.

— Мангез, — проговорила она, ободряюще улыбнувшись. — Мангез.

Увидев еду, Аллегра почувствовала, как спазм сжал горло. Она покачала головой. Женщина снова протянула ей миску:

— Вы должны есть, госпожа.

Она плохо говорила по-французски, но настойчивость ее намерений не оставляла сомнений. Аллегра все еще колебалась, и тогда женщина насильно сунула ей в руки круглую миску. Аллегра неохотно взяла ее и посмотрела на то, что в ней лежало. Это напоминало овсяную кашу, которую мать часто варила ей в детстве. Воспоминания были не из приятных.

Она снова посмотрела на женщину, которая жестом приободряла ее. Кивнув с благодарностью, Аллегра посмотрела, как все едят эту кашу. Они ели руками, и она стала делать так же. Сначала вкус варева показался ей тошнотворным, но она с трудом заставила себя проглотить его. Женщина удовлетворенно улыбнулась и вернулась к кружку своих подруг.