— А что, если бы я сказал вам, что могу найти тех птиц? — говорю я, поглядывая на Мэг.

— Я бы ответила, что ты сумасшедший. Мне давно не восемнадцать. Лебеди не живут так долго.

— Но люди живут. А именно ими и были эти лебеди — вашими братьями и сестрами.

— Думаю, вам пора уходить.

Каролина указывает нам на дверь.

— Я понимаю, это похоже на бред, — оправдывается Мэг, — но он разговаривал с ними. Их держат в отеле, где мы работаем.

— Правда.

— Их превратила в птиц злая ма… — Я запинаюсь, вспоминая, что говорю о матери Каролины.

— Уходите. Вы можете подумать, что я сама сумасшедшая конка, но я еще не настолько свихнулась!

Она берет меня за плечо, чтобы выпроводить.

— Пожалуйста, — прошу я. — Я обещал вашему брату Гарри найти вас.

Каролина останавливается.

— Моему брату… кому?

— Гарри. Все имена лебедей как-то связаны с Ки-Уэстом. Гари и Трумэн, Эрнест, Мэллори, Маргарита и…

— Джонни! — Голос Мэг прерывает мои слова. Она хватает меня за руку и показывает на мрачное кладбище. — Смотри!

Вначале я не вижу ничего, кроме покосившихся надгробий, но когда глаза привыкают, понимаю, что так взволновало Мэг.

Лягушка.

Я бросаюсь к выходу.

— Ладно, мне пора.

— Подожди! — кричит Каролина мне вслед.

Но я не могу ждать. Лягушка подпрыгивает к группе туристов. Я протягиваю Мэг руку.

— Давай!

Не сговариваясь, мы оба идем медленно. Не хотим ее напугать. У кладбища видим, что туристы уже прошли вперед. Тишина. Холодок пробегает по моим рукам. Я не спускаю глаз с темной травы и земли.

Что это было? Какой-то шум между двумя полуразрушенными детскими надгробиями. Я бросаю рюкзак и делаю шаг вперед. Еще один. Ничего не шевелится. Я останавливаюсь, прислушиваясь. Только музыка вдалеке и рычание мотора, который потом замолкает.

Я затаил дыхание, услышав то, что хотел, — шуршание, издаваемое маленьким существом. Я низко наклоняюсь, все еще боясь вздохнуть, и замираю. И снова доносится этот звук. Я поднимаюсь и дотрагиваюсь до плеча Мэг. Она тоже кивает и показывает мне жестом, чтобы я шел дальше.

Я осторожно ставлю ногу на пустой участок травы. Тишина. Осторожно перемещаюсь вбок, задевая рукой прохладную гладь гранита. Нагибаюсь, ища свою добычу. Мэг пробирается по соседней тропинке. Вот она приседает. В тени ее можно принять за пантеру, охотящуюся за зайцем. На мгновение наши взгляды встречаются, и я про себя благодарю Господа за Мэг. Потом где-то в цветах раздается шорох. Я прыгаю и чувствую под собой холод лягушки. Хватаю ее. Но ловлю только сухие лепестки. Смотрю на Мэг. Она поймает принца. Знаю, что поймает. Но тут я открываю рот. Кошачья фигура в тени — не Мэг. Она распрямляется и оказывается высокой и широкоплечей. Зигфрид!

Что-то движется. Я роняю лепестки. Лягушка упрыгивает далеко.

— Поймай ее, идиот! — пронзительный вопль из-за склепа.

Там Зиглинда. Зиглинда и Мэг. Они будто застыли в некой борьбе, ведьма держит Мэг на расстоянии — наверное, она заколдовала ее.

— Поймай ее, Джонни! — кричит Мэг. — У тебя получится! Это должен сделать ты!

Вот все, что мне было нужно. Я прыгаю за лягушкой. Одновременно прыгает и Зигфрид. Та ускакивает. Мы оба промахиваемся и на мгновение сцепляемся руками. Я вижу его лицо.

Он ребенок. Правда, очень крупный… но я старше. Ему лет четырнадцать. Во всяком случае, Зигфрид точно еще мал, чтобы водить машину. Я могу справиться с ним.

Только… о да-а… он же обладает волшебной силой!

Но может, и нет. В порту Зигфрид стрелял в меня из пистолета.

А огнестрельное оружие гораздо менее опасно, чем волшебная сила.

Я снова замечаю лягушку, прыгающую вдоль могильной плиты, на которой написано: «Любимой жене». На мгновение кажется, что мой соперник оцепенел. Я бегу к принцу. Зигфрид приходит в себя и, рассекая воздух, бросается в ту же сторону. Лягушка пытается снова ускользнуть.

— Доверяй мне, Филипп! — говорю я ей. — Я здесь ради твоей семьи. Этот парень хочет тебя убить! Один из нас все равно догонит тебя, и тебе выгодно, чтобы это был я.

Лягушка останавливается в полупрыжке, и я ловлю ее как раз в тот момент, когда Зигфрид наконец настигает меня.

Я собираю все свои силы — их оказывается больше, чем я думал, — и бью его в живот. Он кричит от боли. Я заворачиваю принца в рубашку. В ту же самую секунду Мэг вырывается из колдовского захвата Зиглинды и мчится ко мне.

— Мантия! — орет она и вытаскивает ее из моего все еще открытого рюкзака.

Прямо за ней несется Зиглинда.

— Ты придурок! Идиот! — кричит она сыну.

Но он в нокауте.

Ведьма кидается за мантией как раз тогда, когда Мэг надевает ее на нас.

— Филипп у тебя?

— Да. — Я ощущаю, как холодное лягушачье сердце бьется о мой живот. Принц не сопротивляется— Да!

— Хочу оказаться у себя в спальне! — шепчет Мэг.

Я чувствую, что с меня срывают мантию.

— Где мы? — спрашивает Мэг.

Не у нее дома точно. В помещении темно, его освещает только луна, нас окружают странные предметы. Но когда глаза привыкают, я различаю мачту пиратского корабля, гигантского попугая, и всякие вещи, которых я раньше не видел.

— Ква! — возмущается лягушка у меня в руке.

Я опираюсь на локоть и выглядываю из окна.

Могильные плиты. Кладбище. Зиглинда!

Я слышу пронзительный женский голос. Она снаружи. Совсем рядом с нами. Ругает Зигфрида за то, что он меня упустил. Я понимаю, что в комнате мы видим не что иное, как старые платформы с Фэнтези-феста. Из угла мне во весь рот ухмыляется шут. Мантия перенесла нас в спальню, но не в спальню Мэг.

— Мы в доме Каролины, — шепчу я Мэг. — Но почему…

Я стягиваю мантию и смотрю на нее. Она разорвана пополам. Наверное, вторая часть осталась у Зиглинды.

— Боюсь, мы потеряли наше средство передвижения, — говорю я. — Наверное, у этого клочка не получилось доставить нас так далеко.

— Но у нас есть лягушка, — говорит Мэг.

— Надолго ли? Зиглинда слишком близко.

Луну перекрывает тень.

— Если бы мы только могли превратить его обратно в принца, — говорит Мэг. — За ним тогда будет легче следить.

— Удачи, — говорю я. — Для этого надо найти того, кто его любит. А он придурок.

— Ква! Ква!

Лягушка прыгает в знак протеста.

— Сейчас, сейчас, лягушоночек, — Мэг гладит его, и он успокаивается. — Джонни, если бы ты был с ним полюбезнее, ты бы нам очень помог. Что именно сказано в проклятии?

Я стараюсь вспомнить слова Викторианы.

— Проклятие можно снять… — Я представляю балкон принцессы, океан, ее светлые волосы, развевающиеся на ветру. Это было неделю назад, но кажется, что прошлая целая вечность. — Поцелуем той, в чьем сердце будет любовь.

— В чьем сердце будет любовь, — повторяет Мэг. — Иди сюда, малыш. — Она протягивает Филиппу руку. — Ты классный маленький лягушонок.

— Что ты…

— Ну он же был такой симпатичный, и у меня вроде как нет бойфренда. К тому же он принц.

Филипп запрыгивает к ней на ладонь. Мэг опускает его на одно из немногих свободных мест на полу.

Потом становится на колени и наклоняется к нему.

— Давай просто проверим, сработает ли это.

— Подожди! — Я хватаю Мэг за плечо. — Что ты делаешь?

— Вот что.

В лунном свете я вижу, как она придерживает лягушонка рукой, вытягивает шею и, не успеваю я сказать и слова, целует его бородавчатую зеленую голову.

— Mon dieu! Где я?

Мужчина, а теперь это именно он и есть, сидит у меня на коленях, молотит руками и говорит с французским акцентом: