— У тебя есть фотография лягушки? — интересуется Мэг.

— Конечно. — Я расстегиваю рюкзак и копаюсь в нем, но первой мне попадается не лягушка, а принц.

— Кто это? — говорит Мэг.

— Это принц, до того, как он стал лягушкой.

— Bay! Он секси! — Она тянется за снимком.

— Думаешь? У него вон родинка на лбу.

Но я, конечно, вижу, что он красив и атлетически сложен, не иначе как благодаря занятиям каким-нибудь королевским видом спорта, например поло.

— Я готова хоть сейчас его поцеловать, чтобы он снова стал принцем.

Я нахожу фотографию лягушки и очень быстро кладу ее поверх предыдущей, чтобы Мэг прекратила распускать слюни.

— Да-а, это все прекрасно, но вот что мы ищем, — говорю я, показывая на снимок. — Это лягушка. Не парень.

— Поняла, — Она изучает фотографию, потом снова меняет ее на первую. — Ты не против, если я поношу ее в своей сумке? Он тако-о-ой секси.

— Хорошо, носи. Если тебе нравятся бестолковые плейбои. — Я качаю головой.

— Думаю, нравятся — так же как тебе богатые принцессы-алкоголички. — Мэг убирает фотографию.

Что-то гигантское вновь закрывает солнце. Я смотрю вверх.

Гриф-индейка. Я показываю ей на него.

Легкий ветерок щекочет нос, принося с собой запах.

— Чувствуешь? — спрашиваю я Мэг.

— Мангровые деревья, — кивает она. — Они пахнут, как выгребная яма, но это не мешает им быть очень красивыми.

— Нет, — качаю я головой. — Что-то мертвое, большое.

Я встаю и иду на этот запах. В те моменты, когда он надолго теряется в сладком аромате океана, я начинаю сомневаться в своих предположениях. Может, и вправду это просто мангровые деревья? Надеюсь, потому что опоссум или белка так сильно бы не воняли. То, что я унюхал, скорее могло бы быть человеком.

Я сворачиваю с тропинки и продираюсь сквозь заросли травы, которая бьет меня по лицу и царапает руки. Но только я начинаю верить в то, что это запах мангровых деревьев, как снова чувствую его. Я зажимаю нос и стараюсь не дышать. И наконец вижу это.

Я вздыхаю с облегчением и возвращаюсь к Мэг.

— Это просто олень, — говорю я.

Потому что теперь понимаю, чего я на самом деле боялся. Я волновался, что это мог быть принц.

— Кто мог убить оленя в оленьем заповеднике? — спрашивает Мэг. — Тут что-то не так.

Хорошая мысль. Мы решаем рассказать об этом лесничему — если мы его когда-нибудь найдем.

От прохода сквозь острую как бритва траву у меня на руках и ногах остались порезы, которые болят. Мэг тянется к моему рюкзаку.

— У тебя там есть что-нибудь полезное, например солнечные очки, или носки, или аптечка?

— Я не хотел надевать очки, потому что у тебя их не было, — киваю я застенчиво.

— А давай, — говорит она, вытаскивая мои очки, — я их поношу, а за это сделаю что-нибудь с твоими ранами.

И тут я вспоминаю лебедя. Мэг его подержала, и ему стало лучше. Она его каким-то образом вылечила? Может, она вообще обладает какими-то волшебными силами? Но Мэг вытаскивает аптечку и мажет порезы «Неоспорином», потом заклеивает их пластырем. Они болят гораздо меньше, хотя не проходят. Ладно, я просто сумасшедший. Она закрывает пластырем и свой волдырь.

Вскоре мы видим людей — туристов и пляжников. И наконец подходим к домику лесничего.

— Мы ищем лесничего, — говорю я даме за стойкой информации.

— Я могу вам помочь. — Она смотрит на дверь позади нее, на которой написано «Офис лесничего». — Что вам нужно? Карты? Путеводители? Информация по экскурсиям? — Женщина выдает мне все перечисленное и снова бросает взгляд на дверь. — Вот, можете начинать осмотр.

— Спасибо. — Я забираю у нее буклеты. — Но мне действительно нужно поговорить с лесничим.

— Его нет. Может, в другой день. Или на следующей неделе. — Она достает из ящика стикер с надписью: «Снизьте скорость в заповеднике оленей». — Вот. Возьмите наклейку на бампер.

Это плохо. Он мне нужен сейчас.

— А он в заповеднике?

— Маргарет? — говорит голос из офиса. — Ты уже связалась с национальной гвардией?

Дама поворачивается и приоткрывает дверь.

— Они не приедут, — шепчет она.

— Не приедут?! Почему?

— Тсс! — Маргарет оглядывается на меня. — Потому что они вам не верят. Говорят, это все местные легенды.

— Национальная гвардия мне не верит?! — Голос становится еще громче. — Пусть они сюда приедут и посмотрят. Скажут ли они, что это местные легенды, когда столкнутся с ними лицом к лицу?

Маргарет снова оглядывается на меня.

— Вэнделл, — тихо говорит она в дверь, — я сказала этим милым молодым людям, что лесничего сегодня нет.

Вэнделл! То самое имя, которое назвал мне лис.

— Подождите, — говорю я, — я знаю, что это лесничий. И не уйду, пока не поговорю с ним.

Обычно я не такой напористый, но после заточения под землей хочешь не хочешь, а осмелеешь.

— Я вызову полицию, — говорит Маргарет.

— И что вы им скажете? Что я в Национальном парке, хочу поговорить с лесником, но он не может со мной пообщаться, потому что прячется у себя в офисе? Да-а, не сомневаюсь, что они меня арестуют.

— Дайте нам поговорить с Вэнделлом. — Мэг кладет руку мне на плечо. — А потом мы уйдем.

— Боюсь, не смогу.

— Ладно, Маргарет. — Дверь открывается. — Все равно об этом все узнают.

Лесничий — маленького роста, лысеющий, в коричневой форме с шортами. Кожа головы у него обгорела и облазит. Остатки волос взъерошены. Он выглядит так, будто спал меньше меня.

Вэнделл жестом приглашает нас в свой кабинет.

— Хорошо, — говорит он, когда мы входим. — Где вы это увидели?

— Увидели что?

— Вы же здесь для того, чтобы сообщить о мертвом олене?

— Да. То есть нет. Точнее, мы действительно видели этого оленя, но здесь по другой причине.

— Так вы нашли еще одного? Еще одного?

И тут он начинает плакать, но не такими мужскими слезами, когда человек притворяется, будто смахивает что-то с лица, а сам между делом вытирает слезу. Нет. Вэнделл начинает рыдать, хватаясь за голову, как ребенок, который разлил свой коктейль с замороженным соком. Наконец он садится и начинает раскачиваться взад-вперед.

— Все пропало. Пропало, — приговаривает лесничий.

Маргарет подходит к нему сзади и гладит его по спине. Когда он снова говорит «пропало», она приобнимает его.

— Ну-ну, будет, — Маргарет пристально смотрит на меня. — Видите, что вы наделали?

— Что я наделал? — Я не понимаю. Что тут такого ужасного? — Я просто сказал…

— Это заповедник оленей.

— Я знаю. И?

— То есть кто-то здесь убивает оленей. Вот в чем проблема.

— Некто-то. — говорит Вэнделл, — а что-то! Существа. Монстры. Тут живут монстры. Все пропало. Мне никто не верит.

— Ну-ну, — повторяет Маргарет, — все будет хорошо.

— Я хороший лесничий. В детстве мне легко давались естественные науки, и мои родители думали, что я должен стать врачом. Но н-е-е-е-т. Я хотел спасать нашу планету. А теперь я лично буду отвечать за исчезновение вида.

Вэнделл пуще прежнего заливается слезами, и уже становится невозможно разобрать, что он говорит. Я смотрю на Мэг. Она пожимает плечами, но направляется к нему.

— Извините, — говорит Мэг. — Можно, я сменю тему?

Лесничий делает сильный выдох через нос, потом втягивает все обратно.

— С-с-сменить т-тему?

— Всего на секунду, — кивает Мэг.

— Вы хотите сменить тему? — Еще одно шмыганье.

— Да, если это не очень сложно.

— Нет… нет. Я был бы рад сменить тему. — Он смотрит на Мэг покрасневшими глазами, у него течет из носа. — Какую т-тему вы бы хотели обсудить? — Еще одно шмыганье.

— Может, вы могли бы принести ему салфетку? — говорит Мэг Маргарет.

Маргарет замечает сопли, капающие из носа Вэнделла, вздыхает и встает.

— Хорошо. Но мне нужно будет пойти в кладовку. Он уже использовал всю последнюю коробку салфеток. Смотрите не расстраивайте его.