Мета чувствовала все возрастающий страх стаи, свидетельствовавший о том, что Саша приближается. Испуганная, она открыла глаза и увидела первые темные фигуры, которые перелезали через стену и медленно спускались вниз. Стая Саши собиралась в полном молчании. Их намного больше, чем нас, пронеслось в голове у Меты, и она невольно оглянулась в поисках пути к отступлению. За ее спиной нарастало волнение, которое, впрочем, через мгновение улеглось. Мета растерянно заморгала, а потом поняла: Мэгги воспользовалась своим положением, чтобы успокоить слабых. Так вот что имела в виду Рахель, когда говорила, что есть причины для того, чтобы вожак имел доступ к своим людям. Хороший вожак пользуется своей силой для того, чтобы руководить, а не манипулировать.

Вновь прибывшие неподвижно застыли у стены, словно слившись в одно тело. Их лица то озарялись светом пламени, то скрывались за завесой из темноты и снежных хлопьев. Ни намека на приветствие или агрессию, только молчаливая неподвижность, которая, однако, говорила о том, что они хотят помериться силами. Но чего хотел добиться Саша этой демонстрацией — панического бегства меньшей по численности стаи или того, чтобы Мэгги покорно пошла на переговоры, оставалось неясным. Вероятно, стая Давида все еще была под впечатлением объединения, пережитого с ее помощью. Мэгги, похоже, знает, что делает, подумала Мета, заметив, что тоже начинает успокаиваться.

Внезапно стая у стены расступилась и вперед вышел невысокий, но тем не менее производивший весьма внушительное впечатление мужчина. Казалось, он не замечает ни мороза, ни все усиливающегося снегопада. Он стоял, и легкая одежда, намокая, все плотнее облегала его тела, а игра света еще больше подчеркивала крепкую фигуру. Когда Мэгги выступила вперед, он кивнул головой, приветствуя ее.

— Саша… — По сравнению с этим излучающим силу и уверенность в себе мужчиной Мэгги казалась тенью, но Мета только что узнала, сколько в ней силы. — Я понимаю, что ты беспокоишься, но все-таки приходить сюда не было никаких причин. — Она старательно избегала слова «вторгаться», равно как и намека на то, что он вошел на ее территорию вместе со всей своей стаей. — Теперь вопрос нескольких минут, когда Хаген перестанет существовать как вожак и воцарится былой порядок.

На миг Мете показалось, что Саша не услышал ничего из того, о чем говорила Мэгги. Все его внимание было приковано к стаям, собравшимся у его ног, словно одним своим присутствием он мог заставить их подчиниться.

— Я не уверен в том, что в данный момент меня еще интересует Хаген, — произнес он низким голосом, не особенно стараясь говорить громко.

Но его понял каждый, и секундой позже Мета обнаружила, что ее окружили люди, которых она не знала, но которые, тем не менее, были ей знакомы настолько, что их прикосновения казались приятными.

— Эта женщина… Я хочу посмотреть на нее! — заявил Саша.

— Это решать не мне. Она принадлежит Давиду. Тебе придется подождать, пока он вернется, — ответила Мэгги таким тоном, словно разговаривала со слишком нетерпеливым партнером. Но по ее виду было ясно: она опасается, что не сможет долго противиться требованиям Саши.

На его лице появилась вежливая улыбка.

— Даже если этому упрямцу, на которого ты поставила, удастся убрать Хагена с дороги, превращение не отпустит его так быстро. И ты прекрасно это знаешь, Мэгги!

Услышав эти слова, Мета поняла, что Саша пойдет на конфликт только ради того, чтобы наложить на нее лапу.

Вдруг стая вздрогнула: Хаген был мертв. Мета с трудом перевела дух, она ждала этого знака. Она попыталась сосредоточиться на Давиде, но увидела, что Саша, нахмурившись, спускается по лестнице в сопровождении нескольких человек. Остальные его люди рассыпались в разные стороны. Боже мой, нас окружают! Мета испуганно отпрянула, но тут Мэгги обернулась и нашла ее взглядом. Сначала Мета не поддавалась — настолько завораживал ее медленно приближающийся Саша, но потом положилась на знакомые синие глаза. Несколько секунд спустя Мета послала зов, и от облегчения едва не расплакалась — настолько легко ей это удалось. Страх был забыт, и она больше не думала о том, что произойдет, если Давид ответит на ее зов сразу после того, как убил вожака.

Зов продолжал звучать, образуя светящуюся сферу, окружавшую Мету, словно кокон. Она больше не обращала внимания на внезапно возникшее беспокойство. Что бы ни происходило вокруг, теперь ей было все равно — до тех пор, пока не ответят на ее зов. Мета заметила, что люди вокруг зашевелились, кто-то рычал, кто-то ругался. Мгновение спустя страшной силы волна заставила всех рухнуть на колени. И только Мета, пошатываясь, сделала несколько шагов назад и от счастья закрыла лицо руками. Давид ответил.

Тень, поднявшаяся над телом Хагена, уплотнилась, вытянулась и рванулась вперед. Но прежде чем она успела достичь Давида, тот разглядел свет, тонкую нить света, словно кто-то зажег свечу в темноте, чтобы он сумел найти дорогу домой. Давид с огромной охотой принял приглашение, и его тут же увлекло в уже знакомую тьму — мир демона. Бесконечное царство теней, в которое на этот раз кто-то принес свет. И к этому свету изо всех сил несся демон, пока тот не стал настолько ярким и теплым, что Давиду пришлось закрыть лицо руками.

И все закончилось так же внезапно, как и началось.

Давид осторожно вдохнул: запах гари исчез, вместо него ветер принес аромат роз. Он убрал руки от лица. У его ног уже не было трупа Хагена, только море опустившихся на колени людей. Перед ним была его прежняя стая, и Давид сбросил с себя оцепенение. Он с удивлением наблюдал за тем, как толпа пришла в движение, и неподалеку от себя разглядел Мету. Он отбросил с дороги человека, оказавшегося между ними и преграждавшего путь к ней, даже не догадываясь, что это Саша. Он действовал, повинуясь исключительно инстинкту, черпая силу волка, словно это было чем-то само собой разумеющимся, словно они воистину были едины. Давид вытянул руку, и только когда его пальцы коснулись ее холодной от мороза щеки, а ее губы беззвучно произнесли его имя, он понял, что все это правда.

В следующий миг превращение накрыло его темной волной, но на этот раз Давид не дал ему победить себя. Все, чего он хотел, что давало ему спокойную гавань в буре, устроенной демоном внутри него, было здесь. После всех этих лет он наконец-то мог принять волка — те ограничения, которые он на него накладывал, равно как и дары. Больше он не станет отворачиваться.

Давид не отрывался от Меты, а высвобожденная энергия превращения струилась сквозь него, разбиваясь, словно волна, о стаю, чтобы объединить ее. В тот миг им всем удалось с помощью Давида преодолеть внутреннюю раздвоенность — жажду единения с другими волками и в то же время желание быть одному.

Стоило Давиду обратить свое внимание на стаю, как та ответила на его зов, и все собрались вокруг него. Тесный круг людей, на коже которых плясали красноватые отблески постепенно затухающих жаровен. Не колеблясь ни минуты, Давид открылся, так что даже самые слабые смогли войти в этот круг. Он поделился своей силой, помогая им смягчить волка. Ему удалось уравнять оба мира, как это и должно было быть.

Саша, покачиваясь, поднялся и с негодованием отошел в сторону. Каждой клеточкой он чувствовал, что не является частью этой игры, в которой стая объединялась под началом нового вожака. Он притронулся к шее, к тому месту, где Давид схватил его с такой силой, что мышцы до сих пор болели, и тут же поспешно опустил руку, однако никто из его стаи не заметил этой слабости — все были заняты объединением, происходившим у них на глазах.

Саше стоило большого труда созвать своих людей, чтобы они собрались позади него. Мэгги бросила короткий взгляд в его сторону и встала в рядах своей маленькой стаи, словно от вторгшегося на ее территорию незваного гостя больше не исходила угроза.

Только когда Саша удостоверился в том, что в какой-то степени контролирует свои дрожащие руки, он поднял взгляд.