— Вся эта беготня ничего для меня не значит.

Антон воздержался от комментариев, потому что был слишком опытным для того, чтобы недооценивать этого старика. Одно то, что Натанелю удалось найти дом, в то время как Антон не мог даже нащупать след, говорило о силе и умении, живших в изможденном теле.

Натанель запрокинул голову и посмотрел на пустой дом, в слабом послеполуденном свете производивший особенно мрачное впечатление. Воскресная тишина ни сколько не упрощала дело — не хватало привычного шума машин. Он изучил дом и выяснил, что времена его упадка остались позади. Несколько дней назад дом посещало множество людей. Вероятно, скоро появятся машины специалистов по реставрационным работам, чтобы помочь старой городской вилле обрести блеск. Интересное представление…

Натанель сосредоточился и выяснил, что ни местная молодежь, ни бомжи не воспользовались шансом разбить окно и заявить свои права на заброшенный дом. Вероятно, дело заключалось в том, что этот престижный квартал отправлял свое молодое поколение в интернаты, а немногим оставшимся в городе бродягам и наркоманам шикарная обстановка была не по нутру. Неудивительно, что сильные стаи никогда не пытались прибрать к рукам красивый квартал Мэгги: он просто не соответствовал их представлениям об идеальных охотничьих угодьях. Хотя аура беспокойства, которой был окружен дом, угрожала перекрыть все остальное, в восприятие Натанеля осторожно прокрался и другой след, и на его узких губах обозначилась улыбка. Не то чтобы Янник имел какие-то шансы скрыть от него свое присутствие, но он, по крайней мере, оказался достаточно умен и держался на определенном расстоянии, чтобы Натанель не схватил его за шиворот и не отослал домой. Хороший знак, что после всех этих недель, когда юноша, словно раненый зверь, прятался в доме Рут, теперь он набрался мужества и последовал за ними. Кроме того, Натанеля успокаивало то, что Янник будет рядом, когда он доведет свой план до конца. — Хочешь подождать меня здесь, на улице? — вежливо поинтересовался Натанель у дышавшего ему в затылок Антона, прежде чем повернуться и уйти.

Антон пожал плечами.

— А Мэгги хотела бы этого? В конце концов, она послала меня для того, чтобы я присматривал за тобой.

— Как хочешь, — сдался Натанель и принялся исследовать запертую входную дверь.

Мэгги и ее гвардия встретили Хагена на границе и пригласили на территорию, чтобы определить, каким образом лучше защитить ее от вторжения со стороны Саши, — по крайней мере, так обставил вторжение Хагена дипломатичный Рене Парлас. Натанель с разрешения Хагена отправился осмотреться, и Мэгги заботливо приставила к нему молчаливого Антона. Обе стороны хорошо понимали, кого на самом деле ищет старик. И оставлять его при этом одного Мэгги не хотела.

Дверь дома оказалась массивной и замечательно запертой, однако когда Антон предложил открыть ее силой, Натанель от его услуг отказался и принялся возиться с замком с помощью складного ножа.

— Он ведь все равно поймет, что мы здесь, — заявил Антон.

Натанель с трудом выпрямился и убрал за уши пепельно-серые волосы.

— Да, конечно, но раздражать его лишний раз я не хочу. Раненый волк особенно опасен. У меня нет желания сносить эту дверь с петель, чтобы в следующий миг на нас напали.

Антон посмотрел на него так, словно сомневался, что с Натанелем может случиться нечто подобное, но все-таки предложил:

— Я сделаю это плечом, тогда она просто разок хрустнет.

Натанель отошел в сторону, и мгновением позже они вошли в пахнущий плесенью холл. Внутри дом излучал ту же вызывающую беспокойство энергию, которая привлекла внимание Натанеля. Однако отчетливого следа по-прежнему не наблюдалось. Он ненадолго замер, а затем сказал:

— Мы начнем сверху, из-под крыши. Если не ошибаюсь, оттуда открывается чудесный вид на небо. В полной луне есть нечто успокаивающее.

Когда Натанель открыл дверь из тонкой фанеры в конце лестницы, то выяснилось, что он был прав в своем предположении: Давид сидел, прислонившись спиной к деревянной балке, и глядел в чердачное окно. Большие резервуары для воды стояли пустыми, пол был покрыт слоем пыли, в некоторых местах окрасившейся темным, — там, где сквозь старую кровлю протекла вода.

Натанель вошел — Антон предпочел остаться внизу, — но Давид только ненадолго поднял взгляд, не будучи ни удивленным, ни неприятно пораженным присутствием нежданных гостей. Натанелю было бы необычайно сложно описать свое восприятие этого момента: на корточках, погруженная в себя, сидела его последняя надежда, и глаза у нее были пугающе пустыми.

Бровь Давида была разбита и покрыта запекшейся кровью — свидетельство стычки с Тилльманном. В качестве подарка сын Мэгги оставил вторгшемуся на их территорию Хагену и остальным непрошенным гостям воспоминания об унижении Давида в головах своей стаи. На щеке Давида виднелись темные следы — это текла кровь из раны на щеке, а он вытирал ее ладонью. Очевидно, у него не хватило сил на то, чтобы полностью все убрать. Хотя дух Давида был недосягаем для Натанеля, ему удалось понять, что молодой человек пришел сюда сразу же после стычки с Тилльманном.

— Эта блондинка, похоже, не очень обрадовалась, сведя знакомство с твоим волком?

Натанель не стал делать над собой усилие, чтобы скрыть разочарование в голосе. Хотя он хорошо понимал, к чему идет дело, какая-то часть его надеялась, что эта история закончится иначе. Значит, должно быть другое объяснение тому, что Янник и его волк чувствовали себя удивительно хорошо в присутствии возлюбленной Давида.

Давид воздержался от ответа и снова устремил взгляд в окно.

— Что ж, есть и положительные моменты в том, что твое увлечение закончилось. В каком-то смысле Тилльманн даже оказал тебе услугу, потому что в противном случае однажды перед дверью ее квартиры оказался бы Хаген. И что тогда? Для женщины так проще. Пусть даже это было самым страшным событием в ее жизни, это все же лучше, чем оказаться лицом к лицу с жаждущим отомстить вожаком стаи, который пришел требовать свое по праву.

Давид негромко вздохнул, но был по-прежнему напряжен, как обеспокоенно отметил Натанель. Хотя он и сам толком не знал, кого ожидал увидеть. Воина, горящего желанием отправиться в бой, после того как только что разбили мечту всей его жизни? Испуганного щенка, который после неудачного выхода в мир людей надеется на то, что его снова примут в лоно стаи? Натанель был слишком стар и слишком опытен, чтобы быть настолько наивным. Перед ним сидел влюбленный молодой человек, у которого не было ни малейшего желания восставать против судьбы.

На миг Натанель закрыл глаза. Путь, на который ему предстояло вступить, лежал перед ним — ужасный и ясный. Понимание того, что в конце Давид снова воссоединится со стаей, настоящей стаей, утешало мало. Слишком велик был риск того, что этот мальчик может стать очередной жертвой в списке Хагена. Впрочем, другой возможности не было, время убегало у Натанеля между пальцами. Если он хочет уберечь стаю от гибели, нужно действовать — причем здесь и сейчас. Для чувств и угрызений совести времени нет. Колеблющийся проиграет в борьбе за первенство. Этот опыт он тоже приобрел весьма болезненным образом. Поэтому Давида придется загнать в угол, даже если при этом в нем что-то сломается.

— Ты не находишь, что цена за предательство Хагена слишком высока? — спросил Натанель.

Он с трудом подбирал слова, расхаживая по чердаку.

Давида мало интересовало то, что Натанель оказался в более выгодном положении. Очевидно, он не боялся нападения. Более того, ему это было безразлично.

Под глазами Натанеля легли глубокие тени, и одновременно он с легким содроганием заметил, как его опутывает сила волка. Она превращала его ранимое, больное тело в непобедимое оружие.

— Я еще могу понять, что ты готов заплатить кровью за испытанное счастье. Но то, что ты без борьбы отдаешь Хагену женщину, с которой у тебя зашло так далеко, у меня просто в голове не укладывается.

Глаза Давида оживились.