Тусклый свет ворвался в маленькое помещение камеры. Ройк приподнял голову, сил на большее, не оставалось. И его губ коснулась живительная влага. Еще плохо соображая, он начал жадно пить, не замечая, что больше расплескивает на себя. Но и эта влага не пропала даром. Тело, иссушенное жаждой, впитывало воду каждой клеточкой, так что ни одна капля не упала на пол. Когда он опьянел от воды, и сознание медленно прояснилось. Первое, что он увидел, это была пара зеленых глаз в окружении копны рыжих волос.

— Ройк. — Она встала на колени подле него и взяв в ладони его лицо, заглянула в глаза. — Ты женишься на мне?

Ройк подумал, что ослышался. По милости принцессы он оказался здесь. Едва не умер от жажды, и теперь она предлагала ему то, чего он жаждал больше всего на свете. А может, он сошел с ума? И все это бред его больного воображения.

— Скажи, что ты мне снишься.

— Я бы с радостью, но нет. Ройк, у нас мало времени. Я хотела тебя спасти, от обвинений в шпионаже, но теперь тебя обвиняют в посягательстве на мою честь. Ассель пытался представить все, как любовь и устроить наш брак, но у него ничего не вышло. И теперь он сам в немилости и под арестом.

Она помолчала, а потом заговорила быстро, и ее голос то и дело срывался, переходя в судорожные всхлипывания.

— Тебя завтра казнят, а меня навечно сошлют в самую дальнюю крепость и заточат там до скончания моих дней. Отец так взбешен, что не желает никого слушать.

— Эсселин знает, что я здесь?

— Да. — Она замотала головой. — Но твой Владыка оказался бессилен перед законом людей. Даже волшебников вешают за изнасилование. Ты понимаешь, что я говорю.

Ройк слишком хорошо понимал. Он знал, что так закончится, но все же надеялся, что Эсселин сможет его спасти. Похоже, он ошибся.

— Что тебе даст это замужество? Если завтра я умру?

— Будучи твоей вдовой, опека надо мной перейдет к твоему Владыке. Отец никогда более не посмеет распоряжаться мной. Прости, я не хотела, чтобы так вышло — Она отвела взгляд, но тут же заставила себя смотреть ему в глаза. — Но если ты откажешься, я пойму.

Ройк задумался. Мысли еще плохо слушались его. Не так. Совсем не так он представлял себе свою смерть. Но определенно эта была не самой худшей.

— Хорошо, поступай, так как считаешь нужным. Только ответь на один вопрос. Что со свитком?

— Он у Эйдеса. Ассель в тот же вечер передал его ему.

Ройк прикрыл глаза и облегченно вздохнул. Хоть это ему удалось. Открыв же их, он увидел, что девушка все еще стоит на коленях подле него в ожидании ответа.

— Прости, — Прошептала она, и из ее глаз потекли слезы.

— Да ладно. — Он махнул бы рукой, но они были все еще скованы. — Валяйте принцесса. Пусть хоть кто-то спасется.

Элеонора села подле него, и тут в камеру вошел волшебник. Тот самый, с которым он видел принцессу в то утро в таверне каких-то две недели назад. Девушка кивнула волшебнику. Мужчина подошел и замкнул на их запястьях брачные браслеты. Это была древняя магия. Браслеты могли изготавливаться из какого угодно материала от простой лозы, до золота. Но когда жених и невеста произносили свои обеты перед лицом друг друга, сила и главное искренность их слов, превращали их в вечные кольца, которые могла снять только смерть. Элеонора повторила за волшебником свою часть клятвы. Ройк повторил свою. Легкое жжение в руке на миг вернуло ей чувствительность. Волшебник вышел из камеры, оставив их одних.

— Поспешите, принцесса, заклятье скоро спадет, и они очнутся. — Предупредил он госпожу.

Ройк улыбнулся.

— Чему ты улыбаешься? — Смущенно спросила девушка.

— Вот уж никогда не думал, что умру женатым.

— Э…да.

Она нагнулась, и порывисто обхватив его за шею, крепко поцеловала. Его губы лопнули, причинив боль, но теперь Ройк был уверен, что этот то поцелуй настоящий. Это был самый странный поцелуй в его жизни. На грани жизни и смерти. К тому же его целовала самая удивительная девушка на свете… его жена. Она отстранилась от него, тяжело дыша, облизала его кровь на своих губах и бросив на него последний взгляд вышла из камеры. Волшебник запер дверь, и они ушли, как будто их никогда и не было.

Утро казни выдалось морозным и солнечным. Белый снег слепил и без того воспаленные глаза. Ройк сощурился от яркого света, когда двое гвардейцев вытолкали его на небольшую площадь перед тюрьмой. От грубого толчка он споткнулся и едва не упал. И тут увидел перед собой виселицу. Силы Жизни. Он никогда не был трусом. Но ее вид заставил его вздрогнуть.

— Дрожишь, — Прошипел стражник, и больно толкнул его в спину, подталкивая к виселице. — Поделом тебе. Магистр еще называется.

Ройк глянул на гвардейца, но не удосужился ответить. Вместо этого он обвел взглядом присутствующих. Эрл с супругой. Ассель, капитан Доусон. Ринальдо, с Эсселином. Даже Ферда был тут как тут. Но не было единственного человека, которого он хотел бы видеть. Не было ее… его жены. Можно было бы подумать, что все это еще одна иллюзия, или бред воспаленного ума. Но широкий кожаный браслет на его запястье, вырезанный девушкой собственноручно из своего пояса, да распухшие губы от поцелуя были лучшим доказательством того, что ему все это не приснилось. Он видел, что Ринальдо чуть не плача смотрит на него. Эсселин подавал ему какие-то знаки, но Ройк не счел нужным отвечать. Гвардейцы в абсолютной тишине подвели его к виселице и накинули петлю на шею.

Ройк зажмурился. Вот и все. Можно было бы помолиться о прощении души, но почему-то ни одна молитва не приходила ему на ум. Он чувствовал, как веревка натянулась, помост под ногами пришел в движение…. Он сделал последний в этой жизни вдох и…

— Стойте!

Властный крик Эсселина как свист меча прорезал тишину.

— Ну, что еще? — Недовольный голос Валдая вернул Ройка к действительности.

Он раскрыл глаза, удивляясь, что еще жив. Его босые ноги стояли на самом краю дыры в помосте. Одно неверное движение и он соскользнет вниз.

— Я прошу у вас не пощады для Ройка, но лишь отсрочки казни, эрл Валдай.

Ройк видел, как Эсселин подошел к тому месту, где восседал эрл и склонился в глубочайшем поклоне.

— Я прошу милости вашей, но не для себя, не для него, а для всех нас.

Ройк задохнулся от негодования. Как посмел Валдай позволять Владыке Жизни так унижаться перед ним. Да еще и выглядеть таким довольным. Ринальдо тоже был ошарашен. Но не смел вмешиваться переводя взгляд с Ройка на Владыку.

— Милости, старик? Да, я буду милостив. Но свободы ему не видать. Он сгниет в тюрьме.

— Ты не так понял меня, правитель. — Эсселин выпрямился. — Великая тьма была выпущена из небытия. У мира нет шансов на спасение, если Ройк и его друзья не найдут Потерянного Ангела, способного спасти нас всех. Позволь ему отправиться на его поиски, а когда мир будет спасен, можешь казнить как изменника. И я не вступлюсь за него.

— Тьма? О чем ты?

— Посмотри на звезды этой ночью, Валдай и ты не увидишь и половины. Пройдет лишь несколько месяцев и небосвод погаснет. А там она придет и за нами. Я не шучу, спроси любого из Владык, и они подтвердят мои слова.

— Ты лжешь! — Валдай вскочил с места.

— Ты знаешь, что нет. — Эсселин не дрогнул под его взглядом. — Дай ему шанс, спасти нас всех и я клянусь, он будет твой.

— Пошли другого. Он же солдат. Наверняка у тебя есть маги и посильней его.

— Нет, он самый сильный. — Эсселин устало оперся, на возникший в его руках посох. — Ройк мой ученик. Я прочил его себе в наследники. Он не дотерпел лишь два года из положенного срока.

— Ученик, говоришь?

Ройк видел как глаза Валдая заблестели недобрым огнем, но сейчас его заботило совсем не это. Онемевшие ноги норовили соскользнуть с помоста, и кто-то уж слишком заботливый, натянул веревку так, что одно неверное движение и ему конец.

— В темницу его. — Приказал Валдай. — Казнь подождет до завтра. Этой ночью мы все будем наблюдать за звездами, и если ты прав, старик я отпущу его. Если нет, завтра на заре он умрет.