1 Хоть бегство и рассеяло теней
По местности, идущей прямо в гору,
Где за грехи минувших наших дней
4 Карает Высший Разум, – в эту пору
Вслед за вождем я быстро шел вперед:
Ведь без него как мог я до высот
7 Святой горы достигнуть? Кто бы взялся
Меня дорогой трудною вести?
В минуту ту учитель мне казался
10 Растерянным, как будто бы пути
Дальнейшего теперь он испугался,
Раскаялся, что должен был идти.
13 О, ты, муж добродетельный, в котором
Такая благородная душа!
Ты не выносишь с тягостным укором
16 Малейшего проступка!.. Не спеша,
Замедля шаг, вперед он подвигался;
Я в это время внутренне старался
19 Напор печальных дум в себе унять
И новые отрадные картины
Вокруг себя стал молча созерцать.
22 Не отводил я взгляда от вершины
Горы, всходившей прямо к небесам
Из темной глубины морской пучины…
25 А сзади красным солнечным лучам
Служил помехой я, и предо мною
Бежала тень
{226} широкой полосою.
28 И в страхе отвернулся я в тот миг,
В волнении ужасном сознавая,
Что я один остался; созерцая
31 Мрак пред собой, – мой ужас был велик.
Но вождь мой, от меня не отставая,
Мне молвил так: «Зачем ты не привык
34 Мне доверять?» Тут подошел он ближе:
«Ведь я тебя в пути не оставлял,
Ведь я с тобою, сын мой, о, пойми же…
37 Уже теперь вечерний час настал
Там, где меня когда-то схоронили,
Где от себя я также тень бросал.
40 В Неаполе мои останки были
Погребены, хотя скончался я
В Брундузии
{227}, и если от меня
43 Тень по земле уж больше не ложится,
То это не должно тебя дивить;
Да и тому не должен ты дивиться,
46 Что небеса не могут заслонить
Лучей других небес… Чтоб выносить
Жар или холод, муки иль страданья,
49 Людей природа строгая творит,
Но постоянно вечное молчанье
О тайне их создания хранит…
52 Безумен тот, кто думает, что разум
Простых людей проникнуть может разом в
Святые тайны Неба: Божество
55 В трех лицах совместилось, составляя
Великое в единстве существо…
О, смертные! Склонитесь, не дерзая
58 Постигнуть смысл святого «почему?»,
Бессилье вашей мысли сознавая,
Не доверяйтесь вашему уму.
61 Когда б могли, не ведая сомненья,
Вы все непостижимое понять,
Тогда бы для людского искупленья
64 Едва ли нужно было бы рождать
Спасителя Марии Благодатной…
Вы видите безумцев: все узнать
67 Они стремились с страстью непонятной,
Они желали тайны разгадать,
И в пытку обратились их стремленья:
70 Таков был Аристотель, и Платон,
И многие другие…» В размышленье
Поэт умолк, и, в думу углублен,
73 Свое чело склонил он в то мгновенье…
А между тем мы оба подошли
К подножию горы той и нашли
76 Дорогу в эту гору столь крутою,
Что голова кружиться начала:
Отвесна, неприступна так была
79 Она для нас. Едва ль дорогой тою
И путник самый смелый мог пройти.
Пути такого даже не найти
82 Меж Лéричи и Турби`ей. В сравненье
С подъемом тем он лестницею был,
Которую пройдешь без затрудненья.
85 И спутник мой тогда проговорил,
Шаги свои невольно замедляя:
«О, если б я другой проход открыл,
88 Где крутизна была бы не такая
И где свободно шествовать мог тот,
Кто крыльев не имеет». И желая
91 Путь осмотреть, исполненный забот,
Он над дорогой тихо наклонился,
А я лицо не отводил с высот
94 Большой горы, и снова удивился,
Увидевши, что с левой стороны
Толпа теней шла возле крутизны.
97 Навстречу к нам те души подвигались,
Но тихо так, что издали они
Едва-едва заметными казались.
100 «Наставник мой, – я закричал, – взгляни:
Когда дальнейший путь тебя тревожит —
Вот кто нам указать дорогу может».
103 И, на меня бросая взгляд, тогда
С решимостью сказал он: «Торопливо
Должны свой путь направить мы туда,
106 Где эти тени движутся лениво,
А ты, мой сын, надеждою тверд будь».
Мы снова продолжали трудный путь.
109 Толпа теней была еще далеко,
На расстоянье наших ста шагов,
Так что с трудом могло заметить око
112 В тумане их, но вот толпа духов
По крутизне вдруг начала тесниться,
Решившись, наконец, остановиться;
115 И к ним с мольбой таких призывных слов
Спешил тогда мой спутник обратиться:
«Узнавшие блаженство вечных снов,
118 Вы, души Богом избранные! Дайте
Двум одиноким странникам совет
И в благодатном мире пребывайте,
121 Нам указав возможно верный след
Пути, которым можно бы подняться
На самый верх горы. Ведь хуже нет
124 Обиды нам, в чем должен я сознаться,
Как наше время пóпусту терять
В блужданье бесполезном…» Ожидать
127 Я стал тогда душ чистых приближенья.
Как из загона овцы иногда
Идут поодиночке, без смятенья,
130 Другие же недвижно в отдаленье
Стоят и кротко смотрят все туда,
Где первая овца идет, всегда
133 Стараясь подражать ее движеньям,
Покорно-простодушны и смирны.
Так точно, не смущая тишины,
136 Та рать блаженных тихо подымалась
Вслед за душой, что впереди всех шла
И гордо-целомудренной казалась.
139 Когда же различить она могла
Тень, от меня бежавшую направо,
Туда, где возвышалася скала,
142 То этот призрак светлый величаво
В пути остановился и назад
Стал пятиться, и все другие в ряд
145 Его движенью тоже подражали,
Хотя едва ли сами понимали
Причину остановки той. И вот
148 Бессменный вождь мой выступил вперед:
«Я ждать вопроса вашего не стану
И, прибегать не думая к обману,
151 Всю истину скажу вам. В этот час
Вы человека видите живого,
А потому от одного из нас
154 Тень падает на землю. Это слово
Да не смутит вас. Там, на Небесах,
Есть сила, и она его готова
157 В безвестных и таинственных местах
Взвести на эту гору безопасно…»
Так с полною решимостью в словах
160 Проговорил учитель мой бесстрастно,
И отвечали души все согласно,
Нам сделав знак: «Идите вы вперед,
163 Где, повернув, увидите проход».
А тень одна со мной заговорила:
«Иди, иди, куда тебя ведет
166 Твой проводник и неземная сила,
Но поверни глаза и погляди:
Ах, кажется, тебе знакомо было
169 Мое лицо, когда в моей груди
Мое земное сердце тихо билось…»
Тень бледная передо мной явилась;
172 На призрака я пристально смотрел…
Прекрасный, величаво он глядел,
Был белокур, лишь только шрам широкий
175 Над бровью он раздвоенный имел;
Когда же я, бросая взгляд глубокий,
Сказал ему, что на земле далекой
178 Его не знал, не видел никогда,
Он, рану на груди мне открывая,
Проговорил: «Так посмотри сюда!»
181 Потом, лицо улыбкой оживляя,
Он продолжал чуть слышно: «Я – Манфред.
Констанции был внуком я…
{228} В тот свет
184 Когда еще ты можешь возвратиться,
Прошу тебя, молю тебя явиться
К моей прелестной дочери: ей нет
187 Другого в мире имени, как «слава
Сицильи с Арагонией»
{229}, и ей,
Прекрасной, милой дочери моей,
190 Всю правду передай ты нелукаво;
Когда двойной удар сразил меня
{230},
То, в смертном сне чело свое склоня,
193 Свой дух Тому я предал, Кто прощает
Нам все грехи… Я грешен, грешен был,
Но Тот, Кто в милосердии сияет,
196 Щадит того, который приходил
К нему с нелицемерным покаяньем.
Когда б Козенцы пастырь
{231} сохранил
199 В своей душе хоть каплю состраданья,
Натравленный Климентом на меня,
Когда б, слова Спасителя ценя,
202 Страницу из Священного Писанья
Он прочитал, чтобы уметь прощать,
То прах бы мой доныне мог лежать
{232}205 Близ Беневента с миром на погосте,
Между гробниц и камней гробовых,
А ныне где лежат Манфреда кости?
208 Их моет дождь, разносит ветер их
{233}.
Близ Верде
{234}, по ту сторону границы
Их занесли, оставив без гробницы…
211 Но месть людей не так еще страшна,
Людское не ужасно так проклятье,
Когда могу надежды не терять я
214 На милость и прощенье, и сильна
Моя душа высоким упованьем,
Хотя душа преступная должна
217 (Душа того, кто чистым покаяньем
Пред смертию очиститься не мог)
Здесь у горы томиться долгий срок,
220 За миг греха раскаянья годами
Молитвою упорной отвечать…
Когда моими тронут ты мольбами,
