Сара бросила на него испепеляющий взгляд, и Даниель засмеялся. Он надел чистые штаны и просунул руки в рукава рубашки.

— Скоро мы будем в Форт-Ларами.

А потом? — подумала она, но промолчала.

Даниель сунул руку в карман куртки, вынул оттуда конверт и какой-то бумажный сверток, удивленно хмыкнул, посмотрел на Сару и подошел к костру.

— Это твое, — сказал он, протягивая ей конверт. — Должно быть, Бык забрал твою шкатулку для драгоценностей. Я нашел ее возле… — Он не закончил.

Сара отложила конверт в сторону так, словно тот не имел для нее никакого значения. Ей не хотелось вспоминать о Быке и Германе. Решив, что Даниель прочитал газетные вырезки, которые хранились в конверте, она ощутила несказанное облегчение. Нужно было показать их ему с самого начала. Ждать, что он поверит ее словам, было непростительной глупостью, даже ребячеством.

— А где шкатулка? — спросила она, притворяясь равнодушной.

— Разлетелась на кусочки.

Сара не успела отвернуться, и он заметил ее разочарование. Неужели подарок, сделанный им много лет назад, так дорог ей? Ему вновь захотелось улыбнуться.

Она потянулась за миской, но он остановил ее.

— И это тоже твое.

Но крошечный бумажный сверток был ей незнаком. Сара посмотрела Даниелю в глаза и протянула руку. Подарок, поняла она. Развернув бумагу, она достала оттуда красную атласную ленту и тревожно взглянула на Даниеля.

— Я купил ее для тебя на ранчо Холленберга. — Он перехватил ее изумленный взгляд и кивнул. — Ага, еще тогда. Но не успел отдать ее тебе, а потом забыл о ней.

Сара улыбнулась. Теперь, когда он знал правду, можно было без страха вспомнить былые дни.

— Красная, — задумчиво пробормотала она.

Даниель пристально посмотрел на нее, и у него перед глазами тут же встала картинка из далекого прошлого: юная Сара держит в руках подаренное им красное платье.

— Конечно, красная, — тихо сказал он.

Они долго смотрели друг другу в глаза, пока он наконец не разрушил чары.

— Это что, ужин?

Сара засмеялась, положила ленту на колени, наполнила миску и подала ему. Но сама она принялась за еду только после того, как завязала ленту на затылке.

— Спасибо тебе, — сказала она.

Даниель вопросительно посмотрел на нее. Он был уверен, что Сара специально напомнила ему о прошлом, и надеялся, что она начинает доверять ему, но теперь засомневался. Впрочем, она знала, что он придет за ней, и это был добрый знак.

Он поставил на землю пустую тарелку и откашлялся. Теперь или никогда.

— Сара, что ты собираешься делать дальше?

Она хотела пожать плечами, но подумала и выпрямилась.

— Хочу открыть швейную мастерскую. А поначалу могу чинить одежду и стирать.

Она так долго повторяла себе эти слова, что теперь они прозвучали как-то странно.

— А тебе не все равно, где ты будешь этим заниматься?

Сара оторвалась от миски, содержимое которой тщательно изучала.

— Ты о чем?

Даниель склонился к ней ближе.

— Помнишь, мы как-то мечтали, чем будем зарабатывать себе на жизнь?

Сара засмеялась.

— Ты имеешь в виду нашу затею открыть где-нибудь филиал магазина твоего отца с казино и залом для танцев?

Это воспоминание вызвало у Даниеля грустную улыбку, но он тут же снова стал серьезным.

— Это не такая безумная затея, как кажется на первый взгляд. В Калифорнии полно рудников, где люди будут платить большие деньги за самые простые услуги. Конечно, мы не будем партнерами моего отца, но я помню кое-что из того, чему он пытался меня научить, и знаю, как переправлять товары через горы.

Сара не верила своим ушам. Он ждал ответа так, словно ее одобрение было для него очень важным.

— Мы? — только и спросила она.

— Я не собираюсь каждый год посылать тебя за товарами на Восток. Ты могла бы присматривать за магазином и шить свои платья. Райс стал бы перевозить товары, а остальных мы могли бы нанять. Может быть, и Натан на что-нибудь сгодится.

— Мы? — повторила Сара.

Даниель умолк. Он так давно строил эти планы, что выложил их Саре слишком поспешно.

— Как ты думаешь, ты могла бы вручить мне свою судьбу?

Сара не знала, что ответить. Ее внутренний голос кричал: «Тогда тебе не придется расставаться с ним!» Но Даниель ничего не говорил о браке. Речь шла только о партнерстве. Он сказал: «Ты могла бы присматривать за магазином».

Даниель заметил ее замешательство и заговорил снова, боясь услышать отказ:

— Сара, это не обязательно должна быть Калифорния. Я поеду в любое место, которое ты выберешь.

У нее расширились глаза.

— Даниель… — начала она.

Он прервал ее.

— Сара, я люблю тебя. И уверен, что ты любишь меня. Я не хочу снова потерять тебя.

Она смотрела на него во все глаза, забыв про стоявшую на коленях миску. Неужели он предлагает это только потому, что стыдится ошибки, сделанной шесть лет назад? Предлагает ей партнерство, потому что считает себя виноватым? Она давно решила согласиться на что угодно, однако оказалось, что это слишком больно. Сара хотела покачать головой, но Даниель поднял руку, прося ее подождать.

— Не торопись отвечать, — мягко сказал он и поднялся на ноги. Потом взял миску с ее коленей, поставил на землю, потянул за руку и заставил встать. — Не торопись отвечать, если хочешь сказать «нет», — прошептал он и прильнул к ее губам.

Рубашка Даниеля осталась расстегнутой, и руки Сары сами собой обвили его торс. Она встала на цыпочки и подставила ему губы. Она ждала этого момента с тех пор, как он вышел из ручья. Нет, с той минуты, как он помог ей сойти с лошади. А может быть, и раньше. Но это было еще до того, как она узнала, что он прочитал бумаги, лежавшие в конверте. До того, как чувство вины вынудило его придумать способ позаботиться о ней…

Даниель снял одеяло, завязанное на талии Сары, и одним движением руки отбросил его в сторону. Продолжая ласкать губами ее нежную шею, провел ладонями по бедрам и приподнял рубашку. Ее кожа была гладкой и теплой, и он ощутил пронзительную боль, вспомнив, как близок был к тому, чтобы потерять эту женщину. Губы его снова жадно прильнули к ее рту. Он не может потерять ее снова! Если Сара захочет уйти, он отпустит ее, но пойдет следом. И будет ждать, когда она обернется.

Даниель ласкал Сару, и она трепетала от наслаждения. Его руки нашли ее грудь, и она застонала, не отрываясь от его губ. Когда кончики пальцев начали описывать круги вокруг напрягшихся сосков, у нее подкосились ноги.

Он усадил Сару на одеяло, поспешно расправил его и уложил ее навзничь; потом сбросил с себя одежду, лег рядом и начал расстегивать пуговицы ее рубашки. Тело Сары занялось огнем.

А потом он овладел ею, зная, что ее страсть не уступает его собственной, и веря, что она любит его. Должна любить. Но в том, как она прикасалась к нему, ощущалась смутная печаль.

Прошло много времени, прежде чем Даниель поднялся, подбросил хвороста в костер и сходил за вторым одеялом. Когда он возвращался, Сара так посмотрела на него, что он понял, что не ошибся. Это действительно была печаль.

— Сара, — прошептал он, ложась рядом и снова привлекая ее к себе, — я знаю, ты не доверяешь мне. Я тебя понимаю. Но когда-нибудь… — Он вздохнул. Как ее убедить? — Я знаю, ты не грабила магазин моего отца. Думаю, я знал это всегда. С самого начала. Но, когда я услышал, что ты не хочешь меня видеть, мне пришлось убедить себя, что я никогда не испытывал к тебе любви. Это был единственный способ не сойти с ума.

Сара шевельнулась, и Даниель посмотрел на нее сверху вниз.

— Именно поэтому и я хранила любовь к тебе, — дрогнувшим голосом сказала она.

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Может быть, когда-нибудь ты поверишь мне и расскажешь, что случилось в ту ночь и что я видел на самом деле.

Сара решила, что она сходит с ума. Она была готова попросить его повторить сказанное, но знала, что слух ее не обманывает. Должно быть, Даниель почувствовал ее реакцию, потому что слегка отстранился, давая отсвету костра упасть на ее лицо, и внимательно всмотрелся в него.