Он пожал плечами.

— О нас рассказывают всякие небылицы, далеко не всегда правдивые.

— Ты умрешь, если плохой парень попытается отсечь тебе голову.

Жан-Люк поморщился.

— Отсечение головы — эффективное средство, но есть и другие способы. — Он криво улыбнулся. — Я мог бы составить тебе целый список, если интересно. Он может пригодиться, если когда-нибудь забуду про твой день рождения.

Хизер улыбнулась, но тут же сменила улыбку на гримасу.

— Значит, и Луи бессмертный. Поэтому имена, которыми ты называл его, канули в лету столетия назад. Я смотрела в Интернете.

— Ага. — Видно, Хизер отнеслась к нему с подозрением с самого начала. — Ты очень умная, раз о многом догадалась. Я надеюсь, что поняла также, что мне можно доверять. Я делаю все, что в моей власти, чтобы спасти тебя и твою дочь.

Она помрачнела.

— Ты сделал все, но не сказал мне правду.

— Я не хотел тебя отпугнуть. Сама бы ты была перед Луи беззащитна, и ему ничего не стоило бы тебя убить. Я не мог позволить, чтобы ты встретилась с ним один на один.

— И скрыл правду, чтобы защитить меня.

— Да. И чтобы защитить себя. Я бы не перенес, если бы с тобой что-нибудь случилось.

На ее лице промелькнуло выражение боли.

— А когда погибли твои женщины?

— Ивонн была убита в 1757 году, а Клодин — в 1832-м. С тех пор не было ни одной оставившей в моей жизни заметный след.

— Так долго.

Жан-Люк пожал плечами. У него были многочисленные кратковременные романы и встречи на одну ночь. Особенно до изобретения искусственной крови. Ему требовалось несколько пинт в ночь. А женщины, получавшие море удовольствия, проявляли куда большую щедрость. Но Хизер это вряд ли оценит.

— После того как Луи убил Ивонн, я стал избегать близких отношений. Я не хотел, чтобы из-за меня гибли женщины.

— Но… снова влюбился в Клодин?

— Да. Я надеялся, что все обойдется. Я много лет охотился на Луи, но он исчез. И когда решил, что опасность миновала, он вернулся.

— За что он испытывает к тебе такую ненависть?

— Он пытался убить Людовика Пятнадцатого, и я помешал ему. В то время я служил при короле одним из телохранителей.

Хизер прищурилась:

— Ты знал короля Людовика Пятнадцатого?

— Я знал многих королей.

Она опустила взгляд на свои сжатые ладони. От напряжения костяшки ее пальцев побелели.

— Ты видел приход и уход многих людей.

— Да.

Хизер на короткий миг закрыла глаза. Когда открыла их снова, в них блестели слезы.

— Я услышала достаточно. Мне нужно идти.

Она порывисто поднялась и направилась к двери.

— Постой. — Он загородил ей дорогу. — Это не все.

— Нет, — Она покачала головой. Ее глаза наполнились слезами. — Этого достаточно. Больше ничего не может быть. Во всяком случае, между нами. Какой смысл? И не важно, что я считаю тебя необыкновенно милым, великолепным, умным…

— А для меня это важно.

— Нет, не важно. Потому что меня не станет для тебя в мгновение ока. Я одна из тех муравьишек, которые приходят и уходят. Удивляет только, что ты утруждаешь себя заботой о моей жизни.

— Как ты можешь такое говорить? — Жан-Люк схватил ее за плечи. — Ты думаешь, что у меня нет сердца?

— Нет. Но что за дело тебе, проживу я тридцать или семьдесят лет? Что такое сорок лет для того, кому более пяти сотен? Моя жизнь всего лишь всплеск на экране твоего радара.

— Ты для меня — все! Ты женщина, которую я люблю.

Хизер приглушенно ахнула.

— Это правда. — Жан-Люк подошел ближе. — Я люблю тебя, Хизер.

Она покачала головой.

— Я состарюсь и поседею.

— Я все равно буду любить тебя. Что мне до того, что время будет изменять твой облик, похищая молодость и красоту? Ты наполнила мое сердце. Я ждал тебя пять столетий.

Хизер прерывисто вздохнула.

— Ты всегда говоришь так красиво. — По ее щеке скатилась слеза. — Ты самый красивый мужчина на свете, но, боюсь, ничего у нас не получится.

Он смахнул с ее щеки слезу.

— Ты не забыла, что объявила страху войну? — Он обнял и притянул к себе. — Доверься мне.

— Я бы с радостью доверилась. Но это так трудно…

У нас есть это мгновение. — Он поцеловал ее в лоб. — Это прекрасное мгновение в жизни. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Позволь мне любить тебя.

Его губы приблизились к ее губам.

— Жан-Люк. — Ее руки взлетели ему на шею.

Он нежно поцеловал ее, сознавая, что она может в любой момент ускользнуть. Он делал все медленно, искушая ее нежностью. В ответ ее тело прильнуло к нему. В паху у него затвердело. Не обращая на это внимания, он просунул руки ей под пижаму и неторопливо погладил спину.

Хизер вздрогнула. Он со стоном овладел ее губами. Она погрузила пальцы в его волосы.

— Хизер. — Он потерся носом о ее шею, ощущая под щекой биение ее сонной артерии. — Позволь мне любить тебя.

— Я не могу тебе сопротивляться, — прошептала она.

Вот и хорошо, но он хотел большего. Он хотел признания в любви. Он чувствовал, что и она любит его, только, возможно, еще не знает этого. Или боится себе в этом признаться. В любом случае он даст ей это понять. Заставит! кричать от удовольствия.

Он взялся за край ее майки, чтобы стянуть, но Хизер испуганно скрестила руки, закрыв на груди маленькую желтую птичку.

— Постой!

У Жан-Люка упало сердце. Отпустив ее, он отступил на шаг.

— Прости.

— Дело не в тебе. — Она указала на камеру в верхнем углу его спальни: — А в них.

Он начисто забыл о ней. Проклятый красный огонек продолжал мерцать. Неужели они не поняли, что вторгаются в частную жизнь? Жан-Люк постучал ребром ладони по своему горлу. Огонек погас.

— Мне неудобно, — пробормотала Хизер. — Что, если они включат камеру через пять минут, решив, что мы закончили?

Его брови поползли вверх.

— Через пять минут?

— Ладно, — буркнула она. — Я пока не участвовала в марафонских забегах. — Она сердито посмотрела на камеру. — Или в откровенных шоу.

Улыбнувшись, он прошел к тумбочке у постели и порылся в верхнем ящике. Вытащив оттуда пульт дистанционного управления, направил на камеру и нажал кнопку отключения.

— Ну вот. Теперь они нам не помешают.

— Хорошо. — Хизер с опаской наблюдала за его приближением. — Я… я все же не до конца убеждена, что из этого что-то выйдет.

— Знаю, но я умею быть убедительным. — Жан-Люк взял ее за плечи. — Всю ночь напролет.

Он потерся носом о ее шею, и по ее телу пробежала дрожь.

— Я не против стать объектом убеждения.

— Я на это очень рассчитываю. — Он потеребил ее ушко. — Итак, на чем мы остановились?

— Я собиралась сниматься в видео «Девчонки пришли в исступление».

Он не имел представления, что это, но звучало заманчиво.

— Хочешь прийти в исступление? — Он взялся за край ее майки.

Хизер приглушенно ахнула.

— Какого дьявола? Живем только раз.

Вопрос был спорный, но время для дебатов не подходило. Он сорвал с нее майку и отбросил в сторону. Маленькая желтая птичка слетела на пол.

Пухлые розовые соски затвердели прямо на глазах, словно умоляли взять их в рот. Жан-Люк опустил взгляд и, обхватив Хизер за талию, вдруг бросил на середину огромной кровати.

— Ого! — Она закачалась на пружинах.

Он приземлился рядом и опрокинул ее на спину.

— Закрой глаза.

— Что?

Отвернув от нее лицо, он развязал шнурок ее пижамных штанишек.

— Закрой глаза и расслабься. Предайся ощущениям.

Наклонившись вперед, он коснулся языком ее пупка.

Хизер вздрогнула.

— Глаза закрыты?

Он посмотрел ей в лицо. Ее глаза были закрыты. Ее доверие наполнило его сердце радостью.

— Ты такая красивая.

Уголки ее рта поползли вверх.

— Ты смотришь на мою грудь?

Он расплылся в улыбке.

— Сказать по правде, я смотрел на твое лицо. — Он поцеловал ее в щеку. — Но твоя грудь тоже прекрасна.

— Спасибо.

Жан-Люк положил руку ей на талию.