— Ш-ш-ш! — обернулась на них пожилая женщина в последнем ряду.

Хизер все еще хватала ртом воздух. Господи, она пребывала в растерянности. Как могла она допустить это? Как могла забыть обо всем на свете, целуясь с парнем, которого знала без году неделю? Что она за мать такая?

— Я найду свободный стул и поставлю в первом ряду, — предложил Жан-Люк.

— Слишком поздно.

У Хизер упало сердце. Бетани стояла на сцене и рассматривала широко раскрытыми глазами передние ряды. Заметив Фиделию и Эмму, улыбнулась и помахала, потом на ее лице отобразилась растерянность.

Хизер помахала ей издалека, но Бетани ее не видела. Мисс Синди подала команду начинать исполнение первой песни. Но Бетани не вступила. В поисках мамы она мисс Синди даже не заметила.

Хизер прыгала сзади, размахивая руками в воздухе. Наконец Бетани ее увидела, и ее лицо прояснилось. Хизер послала ей воздушный поцелуй. Бетани улыбнулась и присоединилась к хору.

Хизер с облегчением вздохнула и смахнула с ресниц слезы.

— Слава Богу, все в порядке. — Она повернулась к Жан-Люку.

Его рядом не оказалось.

Черт. Как мог он вот так взять и исчезнуть? Наверное, он чувствовал неловкость, что из-за него она опоздала на выступление дочери. Хизер испытала чувство вины.

Он не один был в этом повинен. Она в этом тоже активно участвовала, когда, целуясь, позабыла обо всем на свете.

И, Боже, что это был за поцелуй! У нее заалели щеки. Вот проходимец. Он намекал, что заставит ее потерять над собой всякий контроль, и добился цели. Ей даже не хотелось думать, как далеко могла бы зайти, если бы он не остановился.

Но куда он подевался?

Закончилась первая песня. Хизер аплодировала, оглядываясь по сторонам. Чуть поодаль сбоку она заметила среди сосен Робби. Поймав ее взгляд, он кивнул. Она в знак приветствия подняла руку и отвернулась, чтобы смотреть выступление дочери. Дети запели «Боже, благослови Америку».

— Может, это поможет? — прошептал Жан-Люк.

Хизер вздрогнула. Боже, как же тихо он передвигался. Она стрельнула в него сердитым взглядом, вдруг разозлившись, что он вторгся в ее жизнь и нарушил шаткое равновесие, с таким трудом достигнутое.

Но тут ее взгляд упал на предмет в его руках, и от негодования не осталось и следа. Ее сердце растаяло.

Ни слова не говоря, он протянул ей огромного желтого медведя. Она прижала мягкую игрушку к своей груди. Хизер не знала, выиграл он медвежонка или купил, но знала другое — Жан-Люк был самым добрым и славным человеком на свете.

Она посмотрела на Бетани. Та прыгала по сцене и улыбалась во весь рот. Взгляд Хизер затуманили слезы. Жан-Люк видел, как много дочь значит для нее. Он знал, что такое любовь. Он был один такой на миллион, и ее всерьез влекло к нему.

Но, имея за плечами печальный опыт, она должна соблюдать осторожность. И не обольщаться. Возможно, у нее нет будущего с Жан-Люком. При всех своих замечательных качествах он оставался скрытным. Во имя своего сердечного спокойствия ей не следовало продолжать с ним отношения. Она похоронит чувства в себе, чтобы они не дали всходы и не пустили корни.

Все же как это прекрасно, что на свете есть такие замечательные люди. И что ее отношения с дочерью не испортились. После всех передряг, что она испытала за последние годы жизни, Хизер поняла, что надо наслаждаться каждым счастливым моментом. Что она и сделала. Жизнь была прекрасна.

Положив подбородок на большую медвежью голову, Хизер закрыла глаза и отдалась нежным детским голосам. Когда песня закончилась, публика горячо захлопала.

Хизер открыла глаза.

— Спасибо. — Она повернулась к Жан-Люку, но его снова рядом не оказалось. Ладно. Хизер вздохнула. Этот парень сильно отличался от остальных людей. Может, даже был бессмертным. Или того хуже.

Хизер увидела его рядом с Робби. Он увлеченно разговаривал со своим Телохранителем и Ангусом Маккеем, который, очевидно, вернулся из Нью-Йорка. В тени сосен стояли еще трое парней: подросток в клетчатом килте и два высоких молодых человека в брюках цвета хаки и темно-синих рубашках-поло.

Хизер нахмурилась. Этих парней явно объединяла какая-то тайна.

Когда выступление закончилось, Бетани весело сбежала со сцены к Фиделии и Эмме. Хизер тоже к ним направилась.

Над городской площадью внезапно разнесся вой пожарной сирены, заставив всех хором ахнуть. Несколько мужчин бросились вон из парка. Остальной народ сбился в группы и, комментируя, наблюдал за происходящим. Петляя в толчее, Хизер торопилась к дочери. Менее чем через минуту раздался вой единственной в городке пожарной машины. Под пристальным надзором всего городского населения пожарные в рекордное время выехали по вызову.

Хизер протянула к дочери руки и крепко обняла. Взвизгнув, Бетани вцепилась в медведя.

— Мамочка, у тебя получилось! Ты выиграла мишку! — Она крепко стиснула его в ручонках.

— Ты видела, как я пела?

— Конечно, видела. Ты была великолепна. — Хизер улыбнулась Фиделии и Эмме. — Спасибо, что присмотрели за ней.

Вместе с толпой они поплыли в противоположную от сцены сторону.

— А где Жан-Люк? — приблизилась к Хизер Эмма. — Он должен был охранять тебя.

— Вон он. — Хизер махнула рукой в сторону мужчин. — Разговаривает с группой парней. И муж твой тоже там.

— Ангус вернулся? Идем.

Эмма направилась к группе, а Жан-Люк подошел к Хизер, Бетани и Фиделии.

Эмма обняла мужа, и он горячо зашептал ей что-то на ухо.

Хизер не могла не обратить внимания на взволнованное лицо Жан-Люка.

— Что стряслось?

— Одна неприятность. — Он провел рукой по своим густым кудрям. — Вы же помните моего друга Романа Драганешти из Нью-Йорка?

У Хизер перехватило горло. Она вспомнила красивого мужчину, его жену Шанну и их прелестного малыша.

— Что с ним?

— Каждое воскресенье они ходят на вечернюю молитву в «Роматеке». Роман построил там часовню. Служба всегда начинается в одиннадцать. Слава тебе Господи, бомба взорвалась раньше времени.

— Бомба?

— К счастью, никто серьезно не пострадал. Но если бы бомба взорвалась, когда в часовне находились люди… — Жан-Люк осекся и поморщился. — Мы могли бы всех их потерять.

При мысли, что такая чудесная семья могла погибнуть, Хизер поежилась.

— Кто мог это сделать? И вдруг ее осенило: — Луи? Он и друзьям вашим мстит?

— Мы знаем, чьих рук это дело. Луи здесь ни при чем, — объяснила подошедшая Эмма. — Какая ужасная была эта ночь.

— Да. — К ним присоединился Ангус Маккей. — За одну ночь случилось четыре взрыва. Первый произошел в доме Золтана Чаквара в Будапеште. Он потерял двух… друзей.

— Какой ужас!

Кто этот Золтан? — задумалась Хизер. И при чем здесь Будапешт? Кто эти парни? Тайная клика бессмертных?

— Еще прогремел взрыв в замке Жан-Люка во Франции, — продолжил Ангус. — Никто не пострадал, но я слышал, что ущерб нанесен существенный.

— У вас есть замок? — спросила Хизер Жан-Люка.

Он пожал плечами.

— Теперь, видно, только половина осталась.

Хмурясь, Ангус обнял Эмму за плечи.

— И в нашем замке в Шотландии.

— По крайней мере никто не погиб. — Эмма приободрила мужа взглядом. — Мы ведь всегда сможем его восстановить.

— Ну да. — Ангус продолжал хмуриться. — Насколько я могу судить, Казимир отомстил всем, кто пришел на помощь нам с Эммой на Украине.

— Кто такой Казимир? — поинтересовалась Хизер.

— Это тот, кто заплатил Луи зато, чтобы убил меня, — подтвердил ее подозрения Жан-Люк. — Хотя, бьюсь об заклад, Луи согласился бы на это и без денег.

Хизер покачала головой:

— Я не понимаю. На вид вы все такие отличные ребята. Зачем этим отморозкам вас убивать?

Жан-Люк, Ангус и Эмма обменялись взглядами.

— Ты уверен, что Роман и его семья не пострадали? — сменил тему Жан-Люк.

— С ними все в порядке, — ответил Ангус. — Коннор хочет отвезти их в укрытие. Роман сначала воспротивился, сказал, что это трусость, но в конце концов внял голосу разума. Нельзя рисковать Шанной и Константином.