Дебби взглянула на меня так, словно я только что нагадил на ее новый диван. На ее столе зазвонил телефон. Она метнула на него огненный взгляд и схватила трубку:
— Ты что, ни фига не понимаешь по-английски? Я же велела, чтоб никаких… — Но тут ее глаза прикрылись, и она приложила руку к виску, сдвинув очки на сторону, так что те соскочили с носа, она подхватила их и усталым взглядом уставилась в потолок, — Да, конечно. Извини, Лена. Соединяй.
Каждый из нас, троих мужиков, по очереди переглянулся с остальными двумя.
Дебби выпрямилась в кресле:
— Сэр Джейми…
— Chumbawambaсо своим старым хитом «Tubthumping» [116]. Ну хоть что-то человеческое, в нынешние нелегкие времена просто бальзам на душу, правда, Фил?
— Врезал иному и с ног свалил, а он только весело вновь вскочил, — согласился Фил.
— Под этим подпишутся все: и миз Наттер, и мистер Прескотт [117], и я. Однако что это ты заговорил о мордобое, Фил?
— Да так, ничего особенного. — Фил небрежно махнул рукой, — Просто музыкой навеяло.
— Ну и прекрасно. А теперь настала пора для нескольких жизненно важных рекламных объявлений. Мы вернемся через пару минут, если к тому времени нас не сместят за в высшей степени аморальное поведение. И вернемся не одни, а в компании с Ian Duryand the Blockheads,распевая «Hit Me with Your Rhythm Stick» [118]. Шутка. На самом деле вы услышите Cornershop— «Lessons Learned from Rocky One to Rocky Three» [119]. И кончай ты с этим делом, Фил. — Я ткнул клавишу на панели эффектов, раздался скрипучий визг, призванный имитировать мотание головой.
— С чего это ты? — вздохнул он.
— Для поддержания разговора, Фил.
— Мрак.
Я рассмеялся:
— Знаю. Звучит, конечно, ужасно, только еще не вечер. Дальше будет вообще туши свет.
— Врубай рекламу, Кен.
— Врубаю.
Мы оба откинулись на спинки кресел и, пока крутилась реклама, расслабились, спустив наушники на шею.
— Пока все мирно, — проговорил Фил.
— Сухим из воды, — согласился я.
— И так каждый божий день, — Фил посмотрел наверх, где на стене висел портрет сэра Джейми, — Не удивлюсь, если сейчас он сам слушает нас по интернету.
Сэр Джейми лично позвонил главному менеджеру радиостанции Дебби со своего собственного архипелага где-то в Карибском море. Он только-только узнал, как пресса ухватилась за историю с «Горячими новостями», и вышел на связь, дабы сообщить свое мнение: крайне важно, чтобы я продолжал вести передачу, если только этому не воспрепятствует постановление суда, обязывающее меня отстранить. Клянусь, я ьпервые ощутил к Нашему Дорогому Владельцу нечто вроде симпатии. Он даже попросил Дебби передать мне трубку и сам мне сказал несколько слов. Заверил, что полностью, полностью меня поддерживает, на все сто десять процентов.
— Мне лишь остается верить и надеяться, — сказал я Филу, — что смогу оправдать доверие, оказанное мне Нашим Дорогим Владельцем.
— А не проверить ли, что желают сказать люди, которые к нам позвонили?
— Думаю, мы просто обязаны это сделать, Филип. Это наш долг перед слушателями…
— Угу, верно. Кен, как насчет того, будто ты побил на телевидении какого-то парня?
— Сэр, вы чудовищно дезинформированы.
— Значит, слухи не верны?
— Собственно, я говорил не о частностях, Стэн. Насколько можно судить по вашей речи, вы ежедневно поглощаете очередную дозу желтой прессы, а значит, вас невероятно дезинформируют в течение, ну, я полагаю, уже в течение многих лет.
— Хватит вилять, Кен. Так врезал ты ему или нет?
— Здесь я предпочту воспользоваться старинной уверткой дипломатов, заявив: что бы вы ни услышали обо мне, я не могу этого ни опровергнуть, ни подтвердить.
— Но это правда?
— Ах, Стэнли, что есть правда? [120]Правда одного человека есть ложь для другого; верования одного — ересь для другого; то, в чем один совершенно убежден, другому сомнительно; одной — джинсы в обтяжку, другой подавай клеш; понимаешь, о чем я?
— Ты намылился ничё не рассказывать, так?
— Стэн, я как рыба: набрал в рот воды. И не признаю ничего.
— Чиво?
— То, о чем вы, Стэн, по-видимому, спрашиваете, в данный момент находится на рассмотрении юридических органов либо вскоре туда поступит; собственно, в настоящий момент его точный статус относительно британской системы судопроизводства еще до конца не выяснен, однако лучше всего просто признать этот вопрос не подлежащим обсуждению.
— Ну, раз так, расскажи, что там светит той задрипанной шотландской команде, за которую ты болеешь.
Я рассмеялся:
— Теперь это больше похоже на разговор, Стэн. На котором из многочисленных аспектов полнейшей профессиональной некомпетентности мазил из «Клайдбэнка» мы остановимся? Выбор велик, а до конца передачи еще далеко.
— Безразлично, приятель.
— Ага, значит, поговорим о безразличии. Хороший выбор. Так, значит… Стэн? Стэнли? Алло, где же вы? — Но линия была мной уже отключена. — Боже мой, до чего любопытную тему он выбрал и как неожиданно затем пропал. Хотя должен отметить, что ребята из «Клайдбэнка» в этом сезоне играют в своей лиге на удивление хорошо и имеют прекрасные перспективы. Впрочем, уверен, рано или поздно они вернутся к своей обычной форме.
Я взглянул на экран, где высвечивался список позвонивших. Над ним здорово поработали, выпалывая имена журналистов, как вредные сорняки; в систему были забиты данные о штатах газет, и если относительно кого-то из позвонивших у Кайлы и Энди возникали подозрения, они помечали его звездочкой (хотя у Кайлы вместо звездочки мог оказаться значок &, или [, или 7,8,9, U, или I). Одно из имен, а также тема звонка сразу привлекли мое внимание. О-хо-хо. Имя: Эд. Тема: Роуб.
— Да, слушаю, Тоби, у вас жалоба на службу безопасности в аэропорту?
— Ага… Привет, Кен. Я насчет очков.
— Очков?
— В наше время в самолет не пронесешь даже самые крошечные щипчики для ногтей, но масса людей проносят очки, и ничего, нет проблем.
— А что есть?
— Стеклянные линзы, понятно? Не пластиковые, ясное дело. Разломив стеклянную линзу, получаешь сразу два острых лезвия. Очень острых. Хотите пронести их на борт? Пожалуйста. А щипчики нельзя? Ни в коем случае. Маникюрные щипчики! Что же такое происходит?
Тут я увидел, как имя Эда исчезло с дисплея: он повесил трубку. Ну что же, он дал понять, в чем дело, догадался я.
— Отличная мысль, Тобиас! — воскликнул я, — Значит, служба безопасности должна отправлять пассажирские очки, так сказать, на скамейку штрафников, а взамен выдавать подслеповатым злодеям мягкие контактные линзы.
— Эд…
— Какого. Хрена. Ты затеял. Зачем искал старину Роуба?
— Да ладно. Мог бы и догадаться.
— Я ж просил тебя и не думать об этом. Даже мысль оставить.
— Я был в отчаянии. Но ты послушай, теперь все в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Да правда же. Он не стал продавать мне… ну, ты сам знаешь что. Не захотел даже встретиться. И…
— Подумал, что ты коп, понятно? Что ты ищейка, пытающаяся подцепить его на крючок.
— У меня у самого возникло такое впечатление, однако…
— Терь у старика Эда геморрой, ведь его номер у тя от меня. От моей мамы, Кеннит, от моей мамы. Ясильно расстроен.
— Сожалею, Эд… — Я едва удержался от того, чтобы не сказать: да ладно тебе, приятель, это вовсе не так скверно, как трахнуть девушку друга, — Я перепугался и запаниковал, но мне правда очень жаль.
— Так те и надо.
— Но теперь мне больше не нужно… ну, то, о чем мы сейчас говорили. И это хорошая новость.
— Нет? Почему нет?
— Оказалось, тут недоразумение. Я тут кое с кем встретился, кто вроде как должен уладить это дело.