Однако не успел Майков завершить истерику, как заметил автомат на недалекой ветке, видимо, взрывом туда зашвырнуло. Причем, как показала проверка, оружие было по-прежнему в ажуре. А вот несколько ближайших деревьев уже полыхали, так что он оттащил врагиню еще дальше в лес и устроил ее на сорванных лапах ели. Что теперь? Василий расстегнул ворот девушки и потрогал комбинезон изнутри — пока тот грел, хотя и слабенько. Но скоро он превратится в ледяную раковину. Кстати, выглянувшая из расстегнутого ворота девичья шейка вызвала только острую ненависть — ведь она служила орудием соблазнения и погубления.

Преодолев неприязнь, Василий решил оказать вредной бабенке первую помощь, а затем бросить на произвол судьбы. Наверняка в ее комбинезон вмонтирован маячок, так что дружки отыщут. Ну, а не найдут, значит кара ей за грехи окончательная и бесповоротная.

Василий вскрыл медпакет и для начала воспользовался диагностическим электромагнитно-ультразвуковым комбисканером. Провел им возле Надиной головы, затем налепил на нее плоские датчики для снятия энцефалограммы. Череп был цел, однако бодик, проанализировав сообщения прибора, сказал: «Не исключен ушиб мозга, внутричерепное давление несколько повышенное, альфа-ритм тоже внушает опасения. Однако без томографа ничего тут не узнаешь наверняка.» Затем Василий потянул молнию на Надином рукаве; выше той синевы, что была на ладони, тянулась по коже белая полоса — значит, точно перелом. В медпакете имелась временная шина, Василий установил ее, следуя указаниям боди-компа, а затем надул внешний протектор.

Дальнейшее сканирование и тесты показали, что остальные кости в порядке, хотя не обошлось без кровоизлияния в соединительной ткани брюшной полости.

Во время этих манипуляций пришлось еще подрасстегнуть Надин летный комбинезон. Ее тело, худое, бледное и узкое, с заметными ребрышками и кострецами, сейчас вызывало смешанное чувство неприязни и жалости, однако не желание разорвать на куски.

Василий сделал все необходимые уколы — антибиотик, антигистаминное. Но как с ней теперь поступить? Оставить здесь? Топливные элементы надиного комбинезона окончательно сдохнут через пару часов, и на самом деле неизвестно, найдут ли бабенку за это время ее кореша. Да и волки могут погрызть. Возникла здравая мысль: а не пристрелить ли, чтоб не мучилась? Но Василию эта мысль не слишком понравилась.

Значит, тащить с собой. Но ее тяжелый остывающий комбез, да еще с вмонтированным маяком, совершенно не нужен. Тогда, получается надо отдать Наде свой белый комбинезончик? Но, во-первых, она этого не заслужила, во-вторых, это будет кошмар для него, а ей не поможет — слишком он тонкий.

Постояв с минуту в тягостном раздумье, Василий стал стягивать с себя и докторский комбинезон, и свитер, и штаны. Потом, освободив Надю от армированного комбеза, надел на нее свои, вернее, трофейные, вещи, которые так недолго послужили ему. И в конце концов оценил свой оставшийся наряд — броник, рубаха, трусы; вверх вроде прикрыт достаточно, но низ!

Вплоть до ботинок ноги были опять голые и беззащитные, да и трусы слабо защищали мужские достоинства, так сказать, поддувало. Василий оторвал рукава от рубахи и устроил себе подобие набедренной повязки. Стало лучше внизу, по части обороны чресл, но зато оголились руки и вообще он теперь напоминал сам себе индийского йога, в результате неудачной медитации-левитации оказавшегося в Ленобласти. Ну что, понадеемся на закалку времен Балтфлота и закаленные Сибирью русские гены.

В любом случае, пора было двигаться в путь. На северо-восток, где Камышинский. Сперва Василий Савельевич тащил Надю на еловых лапах, но ухабистая почва бросала ее нещадно, да так что тело вообще скатывалась с носилок-тащилок. Тогда он взвалил противницу на спину. Поначалу девушка казалась легкой, но спустя пару километров она уже напоминала штангу тяжелоатлета, пригибая его все ниже к земле. Если б было что пожевать во время этого мрачного похода, напоминающего отступление французов от Москвы — тогда, может, и Надя Зингер не вызывала бы столь острого желания выбросить ее в кусты.

Вскоре Василий бросил поддерживать ноги девушки, они теперь тоскливо волочились по снежной пелеринке.

Как ему хотелось сейчас, чтобы Надя очнулась и сказала на манер раненых партизан из древних фильмов: «Брось, командир.» Но она не подавала голос из своего обморока, и как-то неудобно было отшвыривать совершенно безропотного человека.

Он протащился еще пару километров по лесной местности и понял, что дальше не может. Надя, как выяснилось по опыту, была не худой и тонкой девицей, а жирной раскормленной кобылой. А он оказался недокормышем, ведь и в самом деле забыл, когда ел, да и пил только растаявший на ладони снег.

Василий сказал «капут» и, прислонив вражескую женщину спиной к какому-то дереву, хотел поскорее удалиться, чтобы не расстраиваться от вида ее замерзания и кончины.

Но именно в этот момент она прошептала:

— Пить!

— Вот зараза, пить еще ей, — прошептал Василий, понимая, что ему теперь не отчалить. Он сгреб немного снега, растопил у себя в ладонях и влил ей в рот. После этого она открыла глаза и сказала слабым голосом:

— Опять ты. А почему без штанов? Насиловать будешь?

— Штаны тебе отдал, чтобы твой мочевой пузырь не простудился, а то некрасиво девушке все время искать кабинку с «Ж». И вообще римляне именно так, без штанов, и состояли в своих непобедимых легионах, — рявкнул озлобленный мужчина. — А насчет насилия… ты меня уже изнасиловала своим грузным телом, которое не желает идти само.

Надя всхлипнула:

— Зачем только доктор Гриппенрайтер решил тебя немедленно вскрывать?

— Поэтому ты и щеголяешь в белой распашонке доктора Гриппенрайтера, а не в своем железном комбинезончике, который так хорош на дискотеке, но никуда не годится в лесу.

— А еще ты избавился от маяка, — прищучила девушка.

— Конечно. Мог бы избавиться и от тебя сто раз, хотя бы оставив твое тело вместе с ушибленной головой в вертолете. Пардон, но он взорвался.

— Ладно, не будем выяснять, почему ты меня спас — возможно, для того, чтобы в более комфортной обстановке предать разнообразным пыткам.

— Конечно, не будем. Иначе это будет пыткой для меня, я ведь и в самом деле не знаю, почему… Идти можешь?

— Если будешь поддерживать, то, наверно, смогу.

И пришлось Василию, как он ни чертыхался, вести свою врагиню, бережно обняв за талию, она еще и болящую головку положила ему на плечо. Со стороны посмотреть — так просто идиллия. Прогулка сильно влюбленных по вечнозеленому лесу.

— Ты знаешь что, — сказала она спустя километр. — Давай передохнем, прислони меня к дереву.

Он отошел на несколько метров — для рекогносцировки. И, вспомнив, что оставил автомат рядом с Надей, рванул обратно.

Он настиг ее в тот момент, когда она уже всунула ствол себе в рот и пальцем нашарила спусковой крючок. В последний момент Василий выдернул ствол и пуля просвистела между его носом и её.

— Зуб сломал, — застонала Надя.

— Живи и мучайся, — отозвался Василий, — а то больно хитрая, стрельнула, понимаешь, и никаких проблем. Уж скорее я себя должен кокнуть, ни за что страдаю, ну, разве что духовных благ ради.

— Ты — воплощенный хаос, бардак на двух ногах, а я тебе помогала, — и железобетонная Надя заплакала.

— Нет, это я тебе помог. Поработал своим мясом на твои интриги. А как ты меня ловко выпотрошила вместе со своей бригадой? — Надя в ответ скромно промолчала. — Один человек спасся при аварии вертолета и ушел, бросив тебя. Он оставил следы очень больших тапок, сорок пятый размер, не меньше.

— Значит, всё правильно, — девушка наконец улыбнулась. — Ханнес отчалил вместе с твоей x.структурой. От нее на нашей базе добьются всё, что необходимо.

— А что необходимо, Надюш?

— Недостающие данные для производства искусственных x.структур. И два недостающих ключа.

— И кому это необходимо?

— Корпорации «Бета».

— Да что из тебя каждое слово тянуть надо. Что за корпорация такая? Она хоть против джихадистов? Только по-честному. Она борется с джамаатами?