Министр французской республики Пшиздецки-Дрексманн, наблюдавший через бронестекло за ходом эксперимента, видел, что замерцал и исчез исследовательский саркофаг, а следом начали тлеть стены, ржаветь балки и сыпаться перекрытия. Очень быстро, невероятно быстро.

Двадцать бойцов генерала Казлаускаса почти мгновенно потеряли человеческий облик и превратились в какую-то червивую массу, которую втянуло в одну точку.

Пшиздецки-Дрексманн состроил чувственные губы буквой «О» и хотел было наехать на генерала Казлаускаса, стоявшего рядом. Но тут на комиссара Единой Европы упал кусок потолка и он свалился без чувств.

А Василий видел, как тает его кожа, как утончаются его кости и сосуды, как остаются от него лишь линии жизненных нитей, но и они исчезают в багровом течении, уходящем в черную дыру.

Вскоре от него не осталось ничего, кроме едва сознающей себя искорки…

Генерал Казлаускас пнул лежащего Пшиздецкого-Дрексманна. И ему стало ясно, что опыт провалился. Исчез и этот сраный москаль, и пехота, двадцать отборных ребят.

Генерал Константинас Казлаускас так сильно пил три дня, что осушил свои немалые запасы скотча.

А Лео не пил. Три ключа всё полнее и полнее соединяли его с Яйцом, а через него и с миром драконов. Он чувствовал совсем рядом подругу и не мог понять, где она, что усиливало его напряжение.

Обычная осторожность изменила ему и вместо того, чтобы посмотреть-понаблюдать, он вызвал к себе в кабинет Надю и тупо спросил:

— Что мешает нашей близости?

— Ничто. Ты забыл, что минувшую ночь мы провели вместе, хотя у меня сломана рука и, скорее всего, ушиб мозга. Своё ты получил.

— И все равно ты отсутствуешь. Ты думаешь о Нем, ты считаешь, что Онбыл настоящим всадником на драконе.

— Лева, ты перегрелся.

— Зачем ты привела Егона базу?

— Это было твое задание.

— Почему исполнение моего задания пошло на пользу Ему?! Почему Онпрактически уничтожил нашу базу, убил и искалечил лучших сотрудников, утянул на тот свет всю нашу «армию будущего».

— Лёвка, ты что совсем обалдел?

Надя села на край стола и покрутила пальцем около виска. Ее соблазнительная коленка, выглянув из-под юбки, была совсем рядом с рукой Лео. Раньше он любил такие моменты. Мог и спеть по случаю: «Ах, девочка Надя, чего тебе надо? — Ничего не надо, кроме шоколада». Но сегодня он почувствовал, что его хотят купить за дешево. Васе-дурачку открылось всё, Большой мир, Преднастоящее и Посленастоящее, а тут предлагают удовольствоваться тощей лживой девкой.

— Я тебе не «Лёвка». Я — шляхтич, потомок ясновельможного паньства, всадник на драконе. Ясно тебе?

Он нажал кнопку вызова бойцов.

Через двадцать минут Надю Зингер ввезли на каталке в помещение, напоминающее операционную. Девушка была размягчена анестетиками и связана ремнями. Лео оставалось только рассечь тонкую ткань, ее покрывающую, а затем сделать то, что велит ему драконья совесть.

Он глядел на ее узкое тело, вспоминая их последнюю близость, не чувствуя уже никакого гнева, и никак не предполагал, что всего через десять секунд залютует, плеснет матёрой злобой.

А она просто сказала едва слушающимся языком:

— Вася — круче. Ясно тебе? Да, он настоящий всадник на драконе. Поэтому и пошло ему на пользу исполнение твоего задания. Он — наследник людей, покоривших великую Сибирь и победивших Третий Рейх, а не потомок гонористых мерзавцев, танцевавших краковяк на чужой крови. И поэтому, исполняя твои приказы, я хотела, чтобы он победил.

Схватил было разъярившийся Казлаускас-младший скальпель, собираясь рассечь давешнюю подругу от влагалища до горла — в первую очередь за то, что предпочла другого дракона. Уже предвкушал Лео тот сладкий момент, когда сунет скользкую от крови морду в открывшуюся полость умерщвленной самки и ощутит блаженство.

Но тут Наденька, поднятая внезапным сокращением мышц, встала вертикально. Заодно лопнул нижний ремень, стягивающий ее колени, и скальпель только распорол ткань между расставленными ногами девушки.

А вот Лео получил резкий удар в кадык и улетел в стену. И при том, конечно, понял, что Надя — могучая самка дракона, которая не позволяет грубого обращения. Поздно понял и не успел оседлать суперзверя.

Влетели в операционную дежурившие за дверями автоматчики и стали поливать воздух свинцом. Именно, что воздух. Надя отскочила от уже вскрытого трупа Лео — рассекла она его тем самым скальпелем — посмотрела невидящим взглядом на вбежавших людей и на ее губах мелькнуло подобие улыбки.

Итак, Надя разорвала Леву. Так всегда бывает, когда молодой самец неподобающим образом подкатывает к сильной самке. Сеанса оплодотворения и размножения не получилось. Факт смерти Льва Константиновича мог быть легко засвидетельствован, а вот то, что x.структура покинула его бренное тело и вместе с тремя ключами нырнула в поток серебристой жидкости, рассказать бы сумел только один незримый свидетель…

Девушка Надя подпрыгнула, ухватилась за провода на потолке, замерцала и приземлилась уже за спинами солдат. Несколько точных ударов — и автоматчики все легли с серьезными ранениями позвоночника.

Надя промчалась по коридорам базы, которые так хорошо знала, калеча каждого, кто вставал у нее на пути. Попался ей на пути и Пшиздецки-Дрексманн с перевязанной головой и свитой. Получив от свирепой дамы коленом в пах, комиссар упал без чувств на руки своего миньона — когда Пшиздецки-Дрексманн очнется, то примет окончательное решение о перемене пола, ведь от его яичек практически не осталось ничего.

Надя Зингер вломилась в ангар, увела оттуда вездеход, на полном ходу пробила заграждение из колючей проволоки и исчезла в лесу. Только ее и видели. Дроны не смогли обнаружить ее и погоня ничего не дала. Одна из высланных генералом Казлаускасом групп попала в засаду и была уничтожена командой русского спецназа, выдвигавшегося тем временем к базе корпорации «Бета».

А ночью, когда генерал Казлаускас, потомок то ли гордой шляхты, то ли наглых мерзавцев, то ли тех и других вместе, потянулся уже не к виски, который кончился, а к старой заначке армянского коньяка, в дверь постучали. Генерал громко, но невнятно послал стучавшего нах…, однако дверь все равно открылась. На пороге стоял майор Лялин, за ним виднелись русские спецназовцы — уж что-то, а ненавистную для него униформу Казлаускас опознал сразу. Он сделал неловкую попытку дотянуться до кобуры, но попал лицом в тарелку с салатом. А потом уже немилосердно жесткая рука русского офицера не дала генеральскому лицу покинуть салат. Последнее, что услышал Казлаускас были слова: «… приговор привести в исполнение немедленно».

Когда двенадцатилетний Александр Берг вернулся из школы, дедушки и мамы как обычно не было дома. Дед трудился в кегельбане, продавая билеты, а мама сидела как няня с детьми одной важной женщины. На лестнице Саше повстречался сосед с верхнего этажа.

— Здравствуйте, Карл Иванович, — поприветствовал дисциплинированный ребенок.

Прямой и сухой, словно палка, старик вместо того, чтобы кивнуть как обычно, сказал:

— Здравствуй, Сашок, — и протянул конфету-говорилку, которая тоже пискнула: «Бонжур».

Мальчик, конечно же, не отказался.

— Спасибо, господин ван дер Вельд.

— А мама и дедушка скоро домой придут?

— Да не раньше семи.

— Слушай, мальчик, а нет ли у тебя друзей где-нибудь на побережье? — неожиданно поинтересовался старик. — А то сел бы на автобус возле вокзала, ну и съездил бы к ним.

— Да был я один раз у Фреда в Брюгге. Хоть и звонил оттуда, но мамаша меня крепко отодрала за такое путешествие. Нет, не поеду.

— Конечно, предупредить надо было. Ладно, Саша… Часов в шесть, если мама еще не вернется, заходи ко мне. Я тебе «георгия» моего деда покажу, и мои личные награды.

— Зд Орово, обязательно приду.

Мальчик отправился вверх по лестнице, недоумевая, что это ван дер Вельд сегодня такой общительный. Последний раз старичок проявил разговорчивость где-то с полгода назад. Сообщил тогда, что зовут его Карл Иванович и с ним можно разговаривать по-русски, потому как дед у него был атаман Забайкальского казачьего войска. А еще подарил коготь льва — ван дер Вельд, когда помоложе был, работал на внешнюю разведку ГДР, службу Маркуса Вольфа, выполняя секретные задания в Африке. И шашку Карл Иванович тоже подарил. Настоящую, казачью. В школу шашку не возьмешь, конечно, но можно привести дружков и показать им. А благодаря львиному когтю, превращенному в талисман на шее, мальчик чувствовал себя таким крутым, что в школе совсем перестал дрейфить, даже когда наезжали самые задиристые пацаны.