Когда Саша собирался уже зайти в квартиру и захлопнуть дверь, его отчего-то еще потянуло выглянуть наружу и глянуть на косяк. На самом его верху имелась крохотная наклеечка. С буковкой «R». Что за фиг?

Саша отправился на кухню, кинул в миску кукурузных хлопьев, плеснул молока, как того требовала мама, и стал впитывать мультики, выведя на стенные экраны сразу две передачи.

Скоро ему это поднадоело, уж больно мульты тупые, поэтому он надел шлем виртуализации и подсоединил компьютерную консоль. Его окружили трехмерные джунгли и он стал Монтаной Джонсом-3, который мастерски бегал за своим противником Трупоглотом. Или же от него. Любимая еще с питерских времен игра, в ней всё родное, облазанное, от первого релиза до последнего.

В десять минут седьмого Саша вспомнил о приглашении Карла Ивановича. Конечно, неохота было отрываться от игры, когда Трупоглот уже почти изрублен в капусту, но все еще тянет свои пальцы-крюки. Однако мальчик убедил себя, что военные медали — это тоже весьма интересно, да, может, Карл Иванович еще и кинжал подарит.

Саша подошел к двери и вдруг услышал… Это был звук чего-то упавшего — плашмя и с большой высоты. Мешка или человеческого тела… У Саши впервые в жизни заметалось сердце и сдавило горло. А потом он еще услышал, как по лестнице пробегают люди, без топота, но быстро. Когда всё стихло, мальчик заставил себя открыть дверь, выйти на лестничную площадку, подойти к перилам и глянуть вниз.

На первом этаже лежал человек, лицом вниз, от его головы тянулась в сторону красная струйка. И это был Карл Иванович, Саша сразу узнал его по вельветовому домашнему пиджаку и седой аккуратной шевелюре, которую сейчас перепачкала кровь.

Мальчишка бросился обратно в квартиру, запер ее на все замки. Зубы клацали, не желая останавливаться на месте. Саша впервые понял, что означает выражение «ватные ноги». Он забрался под журнальный столик и попытался успокоиться. Что делать? Монтана Джонс на его месте обязательно кинулся бы вдогонку за убийцами, пытаясь протянуть негодяев своим знаменитым кнутом по прозвищу «Пацифист». Как же без кнута? Саша подскочил к телефону и хотел было набрать телефон полиции «110». Однако ничего не вышло. В трубке только бестолково жужжало.

Какое же было счастье, когда в дверях появились мама и дед. Тот рассказывал что-то дурацкое, мамаша улыбалась из вежливости.

— А он всё там лежит? — закричал Саша потончавшим голосом.

— Кто лежит? — в недоумении отозвалась мама.

— Мертвый Карл Иванович, которого сбросили с шестого этажа на первый!

— Не замечал я в тебе раньше склонности к черному юмору, — хихикнул дед, а мама добавила. — Ты лучше так со своим Монтаной упражняйся, а Карл Иванович достойный человек. Когда ты болел, он, между прочим, врача сюда на своей машине привез и отвез.

Может, и в самом деле почудилось? Переиграл в компьютерные игрушки— они ведь, как известно, пострашнее наркотиков, особенно если трехмерные.

— Надо пойти к нему и узнать, падал ли он с шестого этажа, — предложил мальчик.

— Ага. Спросить: вы, Карл Иванович, случаем, кеды в угол не задвинули, — опять развеселился дед.

— Эй, давайте ужинать, — крикнула мама уже с кухни, — я приготовила классную еду.

— Не приготовила, а разморозила. Приготовили-то другие, — ехидно заметил дед и началась обычная перепалка, полушутливая-полузлобная, в которую постепенно встрял и ребенок.

Потом они мирно жевали и пялились в настенный экран, где телеведущий дарил тупорылым участникам игры «Угадай-ка» мерседесы на аккумуляторах — что было особенно «актуально», когда блэкаут за блэкаутом. Да и все остальные подарки тоже оказались на уровне, чего стоят надувные дома в эпоху, когда даже дети не ходят без ножиков.

В дверь неожиданно позвонили.

— Я вроде гестапо не вызывал, — схохмил дед. — Или это девушки к Сашке прорываются?

Мальчик открыл дверь и в прихожую сразу ввалились двое. Один в приличном офисном костюме, а другой в обычных джинсовых шмотках.

— Дружок, позови маму, скажи, что пришел представитель мэрии, — человек в костюме ритуально улыбнулся, оскалился и другой.

Но мама уже и так подошла.

— Мадам Берг, — представитель показал свое удостоверение, сияющее всеми голографическими цветами, — должен сообщить вам, что согласно новому закону об «учете переселенцев из нелояльных стран», параграфу второму, пункту восьмому, вы должны явиться в составе всех членов семьи по указанному мэрией адресу — для контрольной сверки. Причем немедленно. Понимаете, сейчас большое число переселенцев из нелояльных стран получает правительственную социальную помощь, даже не проживая постоянно на территории Единой Европы.

— Я не получаю правительственную помощь, — гордо сказала мама. — И с каких это пор Открытый Петербург — нелояльная страна? Вы ж там творите всё, что хотите.

— Уже нет. Вчера город занят русскими войсками. Вы что, на ньюс-серверы не заходите? Демократическая ориентирующаяся на Запад власть ликвидирована, мадам Гольдмахер уже где-то в подвалах Ки-Джи-Би в Сибири.

— Чудаки, в Сибири теперь столица России. А Мехмет Айдин попал в формалин, — добавил дед. — Знатоки добавляют, что он к тому времени уже потерял человеческий облик из-за неудачного генетического эксперимента.

— Да вы, значит, в курсе. Ладно, мы теряем время.

— А в гестапо, то есть, в указанное место мы на трамвае поедем? — поинтересовался дед.

— О нет. Все поедут на комфортабельных автобусах.

Человек в джинсах покрутил руками, показывая что он водитель.

— Короче, одевайтесь и спускайтесь, а уже через два часа вы будете дома. Ждем вас внизу. И захватите, пожалуйста, свои документы.

— А вещи тоже с собой? — пошутил дед.

Представитель поддержал его смехом и скрылся за дверью. Дед с матерью пожали плечами и стали в темпе собираться.

В автобусе народу было немного. Маркины из соседнего дома, еще с десяток других переселенцев из «нелояльных стран» — все знакомые. Играла приятная музыка, с экранов, вмонтированных в спинки кресел, крутили фильмы — типа развлекайтесь.

— Старье, несильно потратились, — оценил развлекаловку Саша.

— Много автобусов отрядили, — сказал господин Маркин, — чтобы без давки и поскорее всех собрать. Новое правительство не на шутку взялось за шаромыжников, которые живут там, а денежки берут здесь.

— Фима в своем репертуаре, умен не по годам, — огрызнулся дед. — Ты же для них и есть шаромыжник.

— Мама, а мы подъехали к школе, где Фред учился, до того как в Брюгге срулил, — сказал Саша.

Странно это здание смотрелось сейчас, в вечерней пустоте — будто труп какого-то огромного многоглазого зверя. Возле него стояло уже с дюжину автобусов и три джипа.

— Я думала, нас в мэрию привезут, — сказала мадам Маркина.

— А я думаю, нас сюда поп Исать привезли, — задурачился дед. — Мальчики в одну сторону, девочки в другую.

Водитель, пообщавшись с начальством по мобильному телефону, объявил:

— Выходите, пожалуйста. Проверка будет происходить в школе.

На улице все почувствовали себя весьма неуютно. По школьном плацу носился холодный ветер, в глаза били фары джипов. Кто-то из детей захныкал.

— Терпите, партизаны, — крикнул дед. — Какой фашист не любит ночной работы.

А Саша крикнул «Эй», из чистого озорства, чтобы послушать эхо, и поймал очень недобрый взгляд водителя; совсем не так этот тип смотрел, когда вошел к ним в квартиру.

«Переселенцев из нелояльных стран» собирали в спортивном зале. Дед, ради хохмы, попробовал юркнуть в запасный выход, но его оттуда относительно вежливо вытолкали. Порядок поддерживали крепкие ребята европейской наружности в желтых куртках с надписью» FP», [50]а также смуглые крепкие мужики без всяких опознавательных знаков, явно турки и арабы, с золотыми мечами-хандшарами на толстых шеях.

— Спелись, блин. Эфэповцы, то бишь военизированный филиал «истинных европейцев», и басурмане. Force Publique назывались, между прочим, отряды бельгийского короля в Конго, которые там негров кромсали за плохое послушание, — дед старательно показывал эрудицию. — А «Хандшаром» — дивизия Ваффен СС из балканских мусульман. Не нравятся мне эти намеки.