– Не знаю, обидеться мне, что ли, на тебя? – Строггорн улыбнулся при этом, и Аоллу это удивило. Обычно, он улыбался только мысленно.

Она мягко и искусно ласкала его, а Строггорн лежал, полузакрыв глаза, позволяя распоряжаться своим телом так, как ей хотелось. Когда все кончилось, она положила голову ему на грудь и уловила грусть в его мозгу.

– Тебе не понравилось? – Аолла озабоченно посмотрела на него.

– Понравилось. Почему ты никогда не делала так? – Он пристально смотрел на нее.

– По-моему, в нормальном состоянии тебе это не нужно. Ты больше любишь все делать сам.

– Это правда, – сказал Строггорн, и она опять уловила грусть.

– Не пойму, ты что, ревнуешь меня к прошлому? Это было давно, и я была вынуждена это делать. Мне казалось, это не может обидеть тебя.

– Не в этом дело. Мне не нравится, что ты собралась на Дорн. – Она уловила боль.

– Ты все-таки успел забраться ко мне в голову? Жаль! Я не хотела говорить тебе.

– Пока я поправлюсь, не дождешься?

– Я не могу, Строг. Прошли все сроки. Будет скандал, а у меня нет веской причины быть на Земле.

– Понятно. Болезнь Лингана была бы веской причиной.

– Причем здесь Линган?

– Он Председатель Совета, и на Дорне, видимо, считают, что только его болезнь может быть основанием. Они очень серьезно относятся к смене власти, а ты один из Советников. Мне кажется, они немного поняли – то, что ты женщина, на Земле не помешало бы занять тебе его пост, – пояснил Строггорн.

– Я не задумываюсь над такими страшными вещами. Мне хватает Дорна. – Аолла повернулась к двери, потому что в нее постучали: Мужчина, в черном, в сияющем вихре. – Креил! Ты тоже не почувствовал его? – Она посмотрела на Строггорна.

– Он только что пришел.

– Мне, кажется, я не могу вам помешать. – Креил тем не менее не вошел в спальню. – Аолла, у меня не очень много времени, и уже полночь. Ты не отпустишь Строггорна в операционную? Я думаю, ему даже не надо раздеваться?

– Иногда мне хочется кого-нибудь убить из телепатов. – На самом деле Аолла чувствовала только усталость от разговора со Строггорном.

Через несколько минут она вошла в операционную. Креил уже подключил Строггорна к Машине. Тот лежал на столе, и щупальца быстро перемещались по его телу.

– Каков принцип этой блокады? – спросила Аолла. Она хорошо знала, что обычные обезболивающие уже давно не действовали ни на кого из Советников и Строггорн не был исключением.

– Блокаду ведем вдоль пси-входов – только это еще дает какой-то эффект. У нас целый отдел занимается только тем, что синтезирует для нас новые обезболивающие. Причем в последнее время это приходится делать в Многомерности. Пока хватает четырех измерений, но если продолжать в том же духе, понадобится не меньше семи.

– И почему так происходит?

– Джон Гил, он у нас за это отвечает, считает, что мы все, Варды, я имею в виду, с годами все меньше становимся людьми, хоть это и слабо отражается на нашем теле. Зато все больше становимся существами, приспособленными для жизни в Многомерности. Сейчас многие препараты на нас не действуют, ну, и еще очень много отличий от людей.

– Например? – уточнила Аолла.

– Устойчивость к радиации в большом диапазоне, иначе ты не имела бы способности к регрессии. Ты, может быть, и не задумывалась, но на Дорне радиационный фон во много раз превосходит земной. Там, по всем меркам, смертельная обстановка для человека, а ты на это даже никогда не жаловалась, то же относится к химическому воздействию. Это обезболивающее мгновенно убило бы человека, а Строггорну оно неплохо помогает. При перебросе на Дорн ты какое-то время находишься в вакууме. Ну и как, сильно мерзнешь?

– Я использую энергетическую ткань, она защищает, – сказала Аолла. Она действительно так считала.

– Мы проверили. До пяти минут, даже при такой низкой температуре и при отсутствии атмосферы, нет никакой реакции.

– Почему?

– Это как раз непонятно. Ясно, что это следствие развития Вард-Структуры. Ты же знаешь, кроме этого, во всем остальном – мы обычные люди. Строггорн уснул. – Креил закончил делать блокаду. – Кстати, наша работа с Машинами сразу убила бы любого человека. А мы – ничего и по много лет. Пока никто не умер, хотя теоретически должны только и делать, что умирать. Ладно, пусть он спит, а мы пока поговорим в гостиной.

Аолла заказала еду, Стил послушно накрывал.

– Я вот что хотел сказать. Дорн требует твоего возвращения, – продолжил Креил, приступая к большому куску мяса. – Ты мне не расскажешь, какая там ситуация?

– Плохая. Уш-ш-ш вошел в Президентский Совет и набирает все большую власть.

– Ты с ним не…

– Перестань! – Аолла поморщилась и поддела вилкой что-то, похожее на котлету. Она знала, что это не из мяса, но это невозможно было определить по вкусу. – Это совершенно исключено.

– Но развод, насколько я понимаю, он не собирается давать.

– Ни о каком разводе не может быть и речи. Я не могу подать на него – у меня нет оснований. Он мне не изменял. Зато мое поведение, по их канонам, переходит все границы. Это примерно то же самое, как если бы у нас я занялась проституцией. Меня бы просто никто не понял – зачем это нужно. Уш-ш-ш не собирается подавать на развод. Во-первых, ему не нужен скандал, во-вторых, только женатый мужчина может быть выбран в Президентский Совет. Слава Богу, по нашему брачному контракту – спасибо Дорну – настоял – Уш-ш-ш отказался от претензий иметь от меня детей. Хотя, с другой стороны, это позволило ему объяснить в Совете, почему мы живем врозь. В общем, запутанная ситуация. Как муж, он имеет право не пускать меня на Землю, сколько ему захочется.

– И как ты договариваешься с ним? – Креил обеспокоенно посмотрел на нее.

– Сплошное унижение, можешь себе представить. Обычно без вмешательства Дорна не обходится. Уш-ш-ш ставит понятно какие условия, я отказываюсь, и приходится вмешиваться Президенту.

– Может быть, плюнуть и остаться на Земле?

– Ты не понимаешь всей нашей ситуации до конца. Дорн – это не планета, а планетарная система. В нее входит двадцать одна населенная планета, это крупнейшее образование такого рода в нашей Галактике. Старая, исконно телепатическая цивилизация. Мы для них – никто. Агрессивная, безумная планета. Ты же знаешь, до вмешательства Странницы на Земле торчало огромное количество наблюдателей, и никто не знает, чем они здесь занимались.

– Мы тут со Строггорном выяснили, что, по крайней мере, один до сих пор здесь.

– Ну, вот! И это несмотря на запрет, наложенный Векторатом Времени! Все знали, что Земля вот-вот погибнет, и многие планировали ее заселение. Кстати, уверена, что он здесь не один. Это вам одного удалось втянуть в пси-поле. Следующее. На Дорне через их двадцать лет – перевыборы. Новый Президент выбирается на следующие сто лет. Срок, конечно, большой, но так неудачно он попадает. Хорошо, если переизберут Дорна – у меня с ним прекрасные отношения, и тогда почти наверняка нам удастся получить помощь. Кстати, он ведь управляет всеми планетами, можешь представить, как ему надоело возиться со мной! Мало ему своих проблем! Власть его в большой степени ограничена Президентским Советом, и очень плохо, что туда вошел Уш-ш-ш. Теперь он будет настраивать Совет против меня, а раньше Дорну всегда удавалось провести решение о моей отправке на Землю. Сейчас провел даже задним числом, хотя Линган не смог толком объяснить, что случилось. Дальше. До объединения зон времени в реальности осталось пять лет. У нас – ровно сто. Если мы и дождемся помощи от остальной части Земли, то небольшой. Без кораблей с Дорна – у них огромное количество космической техники – нам можно не мечтать объединить зоны времени, а если не объединим… понятно, что будет? Огромная могила для почти всего населения Земли. Ну как, нужно мне лететь на Дорн? – закончила Аолла.

– Боюсь, что придется, – ответил Креил. – Завтра Линган назначил Совет. Нужно решать, что делать дальше. Я понимаю, Строггорну будет тяжело, но я в шесть утра приеду и сделаю ему еще раз обезболивание, и потом пусть поспит пару часов. Дальше будем по мере необходимости добавлять. Пусть с перерывами, но нужно на сей раз всем собраться. Насколько я начинаю понимать, мы все очень хорошо уравновешиваем друг друга, ты не находишь?