– Кстати, скоро у вас, на Земле, часто станут появляться гости с других планет.

– Почему?

– Большой процент таких женщин по сравнению с другими цивилизациями. На Галактическом Совете это стало одним из аргументов в пользу помощи вам.

– Для меня все это сложно. – Лейла нахмурилась.

Нигль-И долго смотрел на нее, а потом решился.

– Лейла, вы бы доверились мне, чтобы я смог вас прооперировать?

– Зачем? – не поняла она, совсем не чувствуя себя больной.

– Вы же стареете. Нужна коррекция аль-дет структуры, чтобы остановить этот процесс и дать возможность дальнейшего развития. – Он не стал объяснять ей, что это огромный расход энергии, а операция сильно отличается от тех, что делали Советникам. У Лейлы аль-дет структура была свернута, но Нигль-И не хотел ее пугать. Она несколько минут смотрела на него, опускала взгляд и снова вглядывалась в изумрудную зелень его глаз. Невозможно было прочитать что-либо в мозгу инопланетянина. Лейла подумала, что, учитывая возможную смерть Советников, не стоит отказываться от такого предложения.

– Пожалуй, я соглашусь.

Нигль-И немедленно поднялся и потащил ее в Большой операционный зал. Им никто не пользовался, потому что там же лежали тела Советников, но другого места, где им бы никто не мешал, не было.

Нигль-И настраивал аппаратуру, прикасаясь своими тонкими длинными пальцами к телепатической панели. Лейлу он отправил в ванную приходить в чувство после промывания желудка. Он использовал Свой энергетический счет, соединив гиперпространственное окно с операционной для передачи энергии на Землю, затем вызвал Велиора. Одному ему было не справиться.

Лейла послушно легла на операционный стол. Она слышала от Этель, что коррекция такого рода была простым делом, занимавшим у Странницы не более пяти минут, и не доставляла никаких болезненных ощущений, и поэтому не ждала ничего плохого.

– Знаете, Лейла, – прочитал ее мысли Нигль-И. – Я не Странница и не смогу так быстро управиться.

Он начал закачку энергии в ее тело, Лейле быстро стало казаться, словно ее распирает изнутри. Она задумалась, правильно ли сделала, доверившись инопланетянину, но только когда тело стало разогреваться, по крайней мере такое было чувство, действительно забеспокоилась.

– Что вы делаете, Нигль-И? Я знаю, так быть не должно. – Пошевелиться Лейла все равно не смогла бы. Машина надежна держала ее, проникнув в пси-входы. – Я бы хотела это прекратить, пожалуйста, отпустите меня!

– Поздно. – Он посмотрел на приборы: количество энергии, уже переданное в ее тело, было слишком большим. – Если я сейчас отключу подачу энергии и аппаратуру, вы тут же умрете, сгорев. Ее нельзя оставлять на одном уровне, если не перераспределить – это верная смерть, Лейла. Теперь уже поздно вам передумывать.

– Объясните тогда, что вы делаете?

– Нигль-И, я так и думал, что ты ее обманул! – вмешался входивший Велиор. – Было странно, что она так легко согласилась. Но теперь, действительно, слишком поздно что-либо менять. – Он подключался к пси-креслу.

– Почему вы не хотите объяснить? – Лейла была на грани истерики.

– Объясняю. – Велиор еще раз проверял аппаратуру. – У вашего отца и матери, аль-дет пространственно-временная структура имеет развернутый вид, и это позволяет несложной манипуляцией прекратить старение их тел. А у вас такая структура в лучшем случае, свернута, если она вообще есть.

– А если нет? – Лейле стало страшно.

– Вы неизбежно погибнете. Нам никак теперь не убрать из вашего тела излишнюю энергию. Поэтому меня очень удивило, когда Нигль-И сказал, что вы согласились на такой смертельный эксперимент.

– Не переживайте так, Лейла, – вставил свое слово в оправдание Нигль-И. – У вас должна быть эта структура. Ваши отец и мать ее имели в развернутом виде, будет странно, если у вас ее не окажется. Минут через пятнадцать мы вам сможем точно это сказать, а сейчас постарайтесь успокоиться.

У Лейлы было чувство, что ее медленно варят в кипятке, и успокоиться поэтому было трудно. Временами жжение становилось совершенно нестерпимым, и она кричала во весь голос. В одну из передышек Велиор предупредил, что сейчас войдет в ее мозг, а так как он нечеловек, то это может сильно отличаться от обычного психозондажа. Лейла отнюдь не имела врожденной невосприимчивости к чуждым эмоциям. Когда это произошло, она испытала ужас.

– Как сильно она отличается от своей матери, – говорил Велиор, перемещаясь на третий уровень Вард-Структуры. – Аолла никак не реагировала на то, что я нечеловек, да и Этель довольно спокойно воспринимала. Недостаточное развитие, даже удивительно, как слабо передались ребенку способности отца и матери.

– Ничего, выправим. – Нигль-И увидел спеленутую энтропийной паутиной аль-дет структуру и очень обрадовался. Она была похожа на струну, затянутую многочисленными полупрозрачными оболочками.

Велиор потянул за одну из них, и струна послушно завертелась вокруг своей оси. Развертка заняла много часов, пока, наконец, перед ним не возникла плоскость со сложной генетической структурой. Он начал разбираться с генетическими счетчиками, управляющими временными процессами развития человеческого организма.

– Нигль-И, ты не знаешь, сколько лет Лейле? – Какая-то мысль остановила Велиора.

– Сейчас вспомню, кажется, шестьдесят девять. А что?

– Погляди на счетчик возраста и поймешь. – Велиор показал на один из них.

– Ты хочешь сказать, это был почти предел для ее организма?

– Думаю, на самом деле, она бы не дожила и до этого возраста. Если мы сейчас уберем действие омолаживания, а это необходимо сделать – иначе в ее теле начнется настоящая каша из-за противоречивых команд, – она сразу превратится в старуху. Ты как-нибудь предупредил ее об этом?

– Я этого не знал и не задумался, – расстроился Нигль-И.

– Очень плохо. Она может сойти с ума, как только увидит, во что ее превратили. Представь себе – ей пообещали в их понимании почти бессмертие, а вместо этого… У Лейлы должна быть сильная психика, но не думаю, что настолько, чтобы спокойно это пережить.

– Но мы же объясним, что это временное явление и постепенно будет происходить омоложение организма.

– Постепенно? Лет сорок? Мы же сейчас замкнем счетчик возраста лет на тридцать, чтобы получить удовлетворительное состояние органов, ну и внешности тоже. Вот у ее матери, Аоллы Вандерлит, счетчик установлен на двадцать пять лет. Красивая женщина, а Лейла на нее похожа. Возврат будет длится сорок лет.

– Часто это происходит быстрее, – добавил Нигль-И.

– Сейчас-то ты ей не сможешь это обещать. – Велиор уже жалел, что его впутали в это дело. Он решил оказаться подальше от Земли, если очнется Советник Строггорн. Зрелище дочери, превращенной в старуху, вряд ли могло доставить удовольствие, а характер Советника, как и всех существ Многомерности, тем более, когда дело касалось их детей, не отличался мягкостью.

Нигль-И и Велиор замкнули счетчик возраста между двадцатью пятью и тридцатью годами: точнее его поставить не было никакой возможности, по всему, без омолаживания, Лейла бы уже была давно мертва, и это значительно осложнило расчет возвратных изменений.

Велиор был прав. Даже на Нигль-И – существо, которое имело в реальности лишь относительный Облик, отличающийся почти полной пространственной прозрачностью в четырех измерениях, – вид Лейлы произвел жутковатое впечатление.

Он в изумлении рассматривал женщину со сморщенным телом, покрытым многочисленными складками (морщинами), и на абсолютно белые (седые) волосы. Только ведущая телепатема – женщина в золотом с красными переливами платье осталось такой же, как и раньше.

– Велиор, у меня тоже возникло желание как можно быстрее покинуть Землю. Заступаться за Лейлу могут не только ее отец и мать, но и все Советники, представь себе, что они могут с нами сделать за это! – Цивилизация Нигль-И уже давно забыла, что такое страх, но сейчас это чувство в его мозгу появилось отчетливо.