26 декабря 2035 года абсолютного времени

(10 августа 408 года относительного времени)

В храме царил полумрак, гулко отдавались шаги Строггорна в черной одежде монаха. Папа ждал его, сидя на Престоле.

– Давно жду вас, Советник.

– Правда, Ваше Святейшество? – Лицо Строггорна скрывала полумаска, и только серые глаза слегка блеснули, отразив пламя свечи.

– Как только объявили Конец Света, я решил, что больше тянуть вы просто не можете.

– Вы это так называете? – Строггорн ничуть не удивился.

– А как еще назвать? Никто даже не пытается скрыть, что с большой вероятностью все мы погибнем. – Папа оглядел его. – Вы имеете право носить одежду монаха?

– Да. Много лет назад я был посвящен в сан Инквизитора.

– Удивительное дело! Неужели так долго живете?

– Почти двести лет.

– Ваше имя в посвящении?

– Отец Марк.

– Если вы назовете город, где служили, мы легко проверим это по архивам.

– Это так важно, Ваше Святейшество? – Строггорн мысленно улыбнулся.

– Хотелось бы понять, наконец, с кем имеем дело.

– Намекаете на Дьявола?

– Как знать. – Папа мысленно пожал плечами. – Мы давно наблюдаем за Аль-Ришадом. Нельзя понять – Добро это или Зло. Так что вы хотели от меня?

– Одну простую вещь. Чтобы на этой неделе, последней, возможно, для земной цивилизации, во всех храмах читали Апокалипсис. Желательно договориться со всеми религиозными конфессиями. У вас большой вес в мире, используйте его.

– Зачем это нужно? Такое чтение вызовет панику?

– Мы хотим, чтобы в текст внесли некоторые добавления о том, как себя нужно вести, и довели это до сведения всех верующих.

– О чем пойдет речь? – Папа внимательно слушал Строггорна, вникая в очень простые правила. – Хорошо. Это мы сделаем. Значит, нужно будет людей вывести в этот момент из храмов?

– Да, иначе они будут молиться до конца, и это увеличит риск. Постарайтесь, чтобы люди раскаялись. Это может тоже оказаться важным для их спасения.

– Теперь я хотел задать вам несколько вопросов, Советник. – Папа несколько минут молчал. – Насколько нам известно, в Аль-Ришаде шестеро Советников?

– Это так.

– Скажите, вы все вызываете такой страх у людей?

– Я не понимаю вас, Ваше Святейшество.

– Что здесь непонятного? – Папа помолчал и продолжил: – Вот вы, например. Бесконечный Страх, просто ходячая Смерть. Мы ее всегда рисовали с косой, такая костлявая старуха. Только когда я вас впервые увидел, сразу понял – нет, Смерть – это вы и есть.

– Хорошо хоть, не Зло. – Строггорн усмехнулся, никогда не задумываясь о таких философских вещах.

– Для вас это представляет разницу? Для нормальных людей, Смерть и Зло – одно и то же.

– Не могу что-либо сказать. – Строггорн мысленно пожал плечами. – Но я много раз убеждался в своей жизни, что смерть – вовсе не самое большое зло на Земле, иногда жизнь куда страшнее смерти.

– Интересная философия. Это правда, что вы лично пытали людей?

– Правда.

– Тогда понятно, почему вы так считаете.

– Не только поэтому. – Строггорн улыбнулся. – Что еще вы хотели спросить?

– О Советниках. Мне рассказывали, что когда Аолла Вандерлит сняла маску, с корреспондентами случился небольшой шок.

– Отчего?

– Говорят, все мужчины в нее влюбились без памяти, поэтому никто и не стал настраивать против Аль-Ришада. Она всегда вызывает такие чувства?

– Наверное. У меня вызывает. Только я считал, что все испугались ее взгляда? Или не так?

– Не совсем так. Взгляда испугались сначала, а потом быстро привыкли. Любовь – сильное чувство, вы не находите?

– Не могу понять, к чему вы клоните, Ваше Святейшество? – нахмурился Строггорн.

– К тому, что все вы, Советники, не случайно оказались вместе. Я пытаюсь понять, есть ли среди вас один, небезынтересный церкви человек… Линган ван Стоил – воплощение абсолютной власти? Правильно?

– Похоже. – Теперь Строггорн и сам начал задумываться.

– А Креил ван Рейн?

– Гениальный человек. Можно сказать – сверхгениальный. И не только для Земли, а и для Галактики.

– Странно только, что у него телепатема – мужчина в черном, в сияющем вихре. Тогда, в Многомерности, я сначала принял его за дьявола.

– Ничего странного. Вас же мой желтый цвет не удивляет? Наше ощущение цвета условно, а многие гениальные люди не любят яркие цвета, они и так знают, что не такие, как все, зачем дополнительно выделяться?

– А Диггиррен ван Нил? У него тоже есть особенность? – Папа смотрел в глаза Строггорну.

– Упорство, безграничное упорство и терпение. Всегда доводит до конца, чем бы не занимался.

– Остался Лао ван Михаэль. Загадочный человек. – Папа посмотрел на дверь и сразу поднялся навстречу, а потом преклонил колени перед вошедшим, удивив Строггорна. Мужчина высокого роста, со светлыми волосами до плеч, в самой обычной одежде, спокойно стоял в дверях. – Мы ждали тебя, Господи! – сказал Папа, прикоснувшись к его ногам.

Мужчина, весь в белом, в сияющем белом облаке и безграничная отеческая Любовь были разлиты кругом.

– Так зачем вы хотели видеть меня, Ваше Святейшество? – Лао помог Папе подняться.

– Хотел убедиться, что это так. – Сейчас он не вернулся на Престол, а сел на одно из свободных кресел, жестом предложив Лао сесть.

– Вы не правы, Ваше Святейшество, я не Бог. Бога нет. Мы все. – Лао кивнул на Строггорна, – хорошо знаем это. Все оказалось намного сложнее, чем было в начале, когда нам представлялось, что есть Добро и есть Зло. А выяснилось – нет ни того ни другого, и все – лишь части одного целого.

– Но вы воспринимаетесь как абсолютное Добро! – возразил Папа и увидел, как расхохотался Строггорн. – Что здесь смешного?

– Он вспомнил, как я два раза пытал его. Есть такой вид лечения, у нас между собой его называют разновидностью психических пыток. Еще неизвестно, что лучше, – пояснил Лао.

– Известно, что. Дыба – лучше, меня пытали и я могу сравнить, – уточнил Строггорн.

– Ну вот, видите, как бывает в жизни? – Лао пожал плечами. – Все очень относительно. Строггорн много раз помогал нам, хотя у него есть одно мерзкое качество: когда он кому-нибудь хочет сделать хорошо, очень часто потом этому человеку или его близким становится плохо. Но у него это не со зла, просто такой человек. А так – прекрасный врач. К тому же, Аолла так его любит, наверное, есть за что. Он спас огромное количество людей, даже маленьких ребятишек.

– Аолла Вандерлит любит Строггорна? – У Папы глаза округлились от удивления.

– Они даже женаты, – подтвердил Лао. – И я дал согласие на их брак, так что у вас нет повода наказывать его за нарушение обета безбрачия.

– Пути Господни неисповедимы!

– Надеюсь, теперь у вас более или менее правильное представление о нас, и вы выполните все, о чем просил Строггорн. Поймите, он же всегда советуется с нами всеми по таким серьезным вопросам, – договорил Лао и растворился в пространстве.

– Это правда, что Лао ван Михаэль умеет оживлять мертвых? – помолчав, спросил Папа.

– Правда. – Строггорн не стал уточнять, что все они в той или иной степени умеют это делать.

– Мне все равно он кажется Богом. Такие возможности у человека! В это невозможно поверить! – Папа еще долго сидел в одиночестве в кресле, пытаясь примириться с этой информацией.

Все следующие семь дней в храмах непрерывно читали главы Апокалипсиса, призывая людей в эти, может быть, последние дни покаяться. Звуки органа сопровождали слова священнослужителей, каждый день все большее количество молящихся приходило в храмы.

Были такие, кто не верил официальным сообщениям, и старался отогнать от себя мрачные мысли, но когда по ночам в небе стали загораться яркие в отраженном свете Солнца инопланетные корабли, даже на таких людей стал нападать страх.

За два дня до назначенной даты начали беспокоится животные. Собаки с наступлением ночи выли, поднимая головы к безмолвному небу, как будто бы там был ответ на этот тягучий страх – первый предвестник надвигающейся безликой катастрофы, и люди с беспокойством прислушивались к безутешному вою несчастных животных.