– Конечно. Ты так мало стал бывать в Элиноре, все время в отъезде, хочется побыть с тобой, – объяснила Лейла.
– Меня еще просили подъехать в детскую клинику. Поедешь со мной или будешь ждать дома? Я могу не скоро освободиться.
– У тебя еще операция сегодня? Уже так поздно, – расстроенно сказала Лейла.
– Ты же знаешь, у таких больных другой режим дня – им что ночь, что день – неважно, важно, во сколько делали обезболивание.
– Что-то помню, смутно. Это та самая клиника? – спросила она.
– Пока она у нас одна для таких детей. Слава Богу, что это так.
– Раньше ты не занимался детьми, – заметила Лейла.
Она была права, но после случая с ней Строггорн урывками стал проводить исследования, стараясь найти способ избегать повергшей его в шок «обычной практики» уничтожения личности у ребенка при серьезных психотравмах. Его поразило, что ни у кого не доходили руки поискать другое лечение, более щадящее и родителей, и ребенка. Теперь, когда он бывал в Элиноре, то обязательно выкраивал хотя бы несколько часов в неделю из своего загруженного графика, чтобы попытаться помочь кому-нибудь из детей. Иногда удавалось помочь, иногда – нет. Слухи, как обычно, быстро распространились, и несчастные родители готовы были платить любые деньги, чтобы Строггорн только попытался лечить ребенка другими методами. Врачи скрывали его имя, никто из родителей не знал, что он Советник. Иначе его бы стали атаковать и в его собственной клинике, а помочь всем Строггорн все равно был не в состоянии.
Последнее время чисто врачебная нагрузка стала возрастать на всех Вардов. Строггорн с ужасом думал о том, что они будут делать после объединения Земли. Сейчас Аль-Ришад принимал на лечение только сверхсостоятельных клиентов, но в дальнейшем от этой практики пришлось бы отказаться из гуманистических соображений, и Строггорн не представлял, где они смогут взять такое количество столь необходимых специалистов с очень высокой квалификацией.
Лейла несколько часов ждала отца в клинике, изредка поглядывая на родителей мальчика, которые сидели в холле. Сначала Строггорн сказал, что только посмотрит ребенка, но сейчас, по времени его работы, стало ясно, что он все-таки оперирует. Главврач вышел и долго что-то объяснял отцу ребенка, дав на подпись документы. Лейла знала, что это были страшные бумаги – они освободили Строггорна от всякой ответственности в случае неудачи. Отец ребенка смущенно посмотрел на Лейлу, на самом деле она не прислушивалась к их разговору, но решила уйти в сад.
Прошло еще больше часа, прежде чем сквозь стеклянный вестибюль Лейла, наконец, увидела, что отец вышел. Строггорн был в обычной одежде, а не в халате и, посмотрев в ее сторону, кивнул, продолжая что-то снова втолковывать отцу ребенка. Тот совсем смутился и виновато опустил голову.
Строггорн закончил объяснения и вышел на улицу. Совсем стемнело, и клиника плыла в мягком свете фонарей. Через несколько секунд их забрало такси и, резко взмыв в воздух, даже не стало набирать высоту – дом находился в десяти минутах лета от клиники.
Элинор весело светился огнями, и огромное здание Дворца Правительства освещалось призрачным светом.
Они разговаривали, сидя в гостиной Строггорна, уже много часов. Лейла устала. Мысли девочки начинали перескакивать с одного предмета разговора на другой, но Лейла все сопротивлялась сну и продолжала разговор, а Строггорн, после столь долгого отсутствия, постеснялся прервать ее. Он уже собирался перенести Лейлу, почти заснувшую на диване, на кровать, когда резкий зуммер сразу же разбудил ее.
– Что это, отец? – Ее глаза широко раскрылись.
– Вызов из абсолютного времени. Сработал аварийный браслет, непонятно только у кого. – Строггорн пытался выяснить это сейчас у Машины.
– Значит, человек умер? – испуганно посмотрела она на него.
– Давай сейчас я не буду тебе это объяснять. – Строггорн говорил быстро и резко.
Все аварийные браслеты, которые носили в абсолютном времени, подавали сигнал в то место, где он находился. Строго говоря, кроме Варда, в такой ситуации им никто не мог помочь: помощь нужно было оказать в течение нескольких минут, сама подача сигнала уже констатировала физическую смерть человека, а системы «скорой помощи», такой, как в Аль-Ришаде, в абсолютном времени не могло быть в принципе – настолько они отставали технически.
– Так, девочка: сиди на диване и ни на шаг с него, а еще лучше – закрой глаза, я собираюсь развлечься с Многомерным туннелем – мне нужно быстро оказаться в абсолютном времени, а, возможно, еще и принести кого-нибудь сюда, – сказал Строггорн. – Если я не вернусь через пятьдесят минут – звони Лингану и поднимай тревогу. Понятно? Пусть тогда действует по обстановке, но к туннелю не суйся: ты не Вард, затянет – не вырвешься.
Лейла с изумлением поняла, что за несколько секунд ее отца словно подменили. Сейчас перед ней был совершенно другой человек. Она ощутила безотчетный страх.
– Ты же с детства знаешь, что я не человек, – спокойно добавил Строггорн. – Чего же испугалась? – Ему было некогда разбираться с ней.
Строггорн отрешенно посмотрел на угол гостиной: появился сначала маленький, а потом все расширяющийся, черный провал. Когда он достиг двух метров в диаметре, Строггорн шагнул в него и исчез. Почти половина комнаты мерцала в Многомерности. Лейла закрыла глаза, поняв, что если отец так приказал, лучше с ним не спорить.
Строггорн провалился в туннель. Он перемещался в темноте пространства на вызов аварийного браслета, не имея ни малейшего понятия о том, что может ждать его впереди. Поступать так было крайне рискованно, и сейчас Строггорн оценил, что не готов к выходу из туннеля: можно было вынырнуть неизвестно куда и неизвестно кому в руки. Перед самым выходом он вслушался, но не ощутил присутствия людей и подумал, что если его не встретит взрыв, ничего страшного не случится.
Его окружила ночь и резкая вонь. Луна тускло освещала пространство, заполненное непонятными, сваленными в большие кучи, предметами. Только вспомнив свое далекое прошлое в Инквизиции, Строггорн понял, что попал на обыкновенную, но очень большую свалку. Он внимательно всматривался – было слишком темно и совершенно пустынно. Послышался отдаленный шум отъезжающей машины.
Подумав, что человек уже умер и телепатически его теперь не найти, Строггорн постарался точнее определить место работы браслета и почти сразу же нашел его. Браслет светился в темноте достаточно ярким красным светом, но просто валялся в гнусной куче отбросов. Тот, кто его снял, явно не понял, что это такое, и просто бросил. Строггорн еще раз огляделся и решил перестроить зрение, хотя никогда до этого в своей жизни не пользовался способностью Вардов переходить к видению в инфракрасном диапазоне. Сейчас, в темноте, его глаза стали красными. На это некому было смотреть, зато Строггорн сразу нашел то, что искал: тело еще не остыло и выделялось среди других предметов более высокой температурой.
Огромная собака, подняв голову, наблюдала за его действиями. Введя в вену на шее HD-блокатор, Строггорн бегло оглядел тело – это была девушка, почти девочка по сложению, совсем подросток. «Как Лейла», – подумал он. Лицо было изуродовано до неузнаваемости, голову просто пробили чем-то тяжелым, и от того, что после осмотра руки стали липкими, Строггорн понял, что все в крови, сразу сообразив, что произошло. Он подхватил тело на руки, быстро нашел туннель (тот голубовато светился), шагнул и начал быстро перемещаться назад, не имея представления ни о том, кто эта девочка, ни о том, где побывал.
Когда Строггорн вынырнул из туннеля, Лейла по-прежнему послушно сидела на диване, но теперь к ней присоединился Антон, старший сын Этель, и они оба с изумлением уставились на него.
– Папа! – Лейла глядела испуганно, и было понятно почему: вся его одежда была в крови и обнаженное изуродованное тело на руках. Для нее это оказалось самым страшным зрелищем в жизни.
– Антон, ты у нас, по-моему, Вард и уже частично прошел курс подготовки? – На ходу уточнил Строггорн. Антон был бледен и только кивнул. – Готовь операционную, мне нужно переодеться, а ты пока займешься ею. – Строггорн положил девочку на стол и увидел, как щупальца Машины протянулись, начиная дезобработку. Когда он вернулся, Антон уже почти закончил подготовку к операции.
