Когда он с размаху шлепнул рыжего по татуированной груди, по телу пленного прошла судорога.

Чома схватил лежащего за ноги и поволок по песку.

— Еще немножко — и тебя проглотило бы море, — пробормотал он.

Рыжий закашлялся, захрипел.

Солнце припекало все жарче. Чома огляделся по сторонам: не видит ли кто.

Не дай Бог, Индиго узнает, что его приказ нарушен. Но кому нужен труп?

А вот продать такого крепыша можно за хорошие деньги. Рабы всегда в цене. Один знакомый надсмотрщик с сахарной плантации, что на другой стороне острова, просил при случае посодействовать. Рабы дохнут как мухи, а рабочих рук всегда не хватает. Надсмотрщик тот — человек понимающий, лишних вопросов задавать не будет.

Чома улыбнулся. Тут можно заработать целый золотой. Будет сегодня вечером и бутылка рома, и сладкая бабенка.

— Тебе надо поесть.

Джиллиан отвернулась, уткнувшись лицом в подушку. Ее лицо было белее мела.

— Не могу.

— Ты должна. Хотя бы ради ребенка. — Беатриса держала в руках миску с черепаховым бульоном. — Дункан сказал бы тебе то же самое.

— Дункан мертв, — вяло ответила Джиллиан.

Беатриса поставила миску на столик, обмакнула платок в чистую воду и протерла сестре лицо.

— Тем более нужно есть. У тебя теперь никого не осталось, кроме ребенка, Джилли. Подумай о нем.

Джиллиан повернула голову. За последние часы она так много плакала, что слез уже не осталось. Душа словно онемела. Джиллиан не могла думать, не могла даже молиться. Дункан сказал, что любит ее, и вот теперь его нет. Его поглотило море.

— Что же мне делать? — прошептала она.

Беатриса отложила платок и снова взяла миску с супом.

— Прежде всего нужно поесть. Потом оденься, сядь на веранде, подыши воздухом. Тебе нужно набраться сил.

— На веранде жарко. — Она оттолкнула миску. — Здесь тоже жарко. Я не могу вздохнуть.

Беатриса подошла к открытому окну и стала смотреть на джунгли.

— Ну что там еще? — слабым голосом спросила Джиллиан.

— Ничего. Я ничего не сказала.

— Зато подумала! Я знаю, ты считаешь, что я слишком себя жалею. Но ты ничего не понимаешь. Ведь я любила его. И он признался, что любит меня, а теперь его нет.

— Разве что-нибудь можно изменить?

Джиллиан удивилась. Это было не похоже на Беатрису. Ее голос звучал почти гневно.

— Нет, изменить ничего нельзя, — вздохнула Джиллиан.

— Так что же ты киснешь? Хочешь умереть? Убить его ребенка?

— Индиго все равно не позволит мне оставить ребенка. Меня продадут, как миссис Амстед.

— Ты вынашиваешь дитя уже четыре месяца. Дай же ему шанс. Ведь это твой ребенок.

— У него нет шансов.

Беатриса покачала головой:

— Джил, ты меня удивляешь. Неужели ты позволишь, чтобы обстоятельства взяли над тобой верх?

— Как ты не понимаешь! Ведь он умер! — Джиллиан запустила в сестру подушкой. — Единственный мужчина, которого я любила, мертв!

— Ты только не сердись на меня, — Беатриса ловко отразила нападение. — А если уж сердишься, то пусть это придаст тебе сил.

Джиллиан снова безвольно откинулась на подушку:

— Ты не знаешь, чего требуешь. Этот мерзкий пират, убивший моего мужа, хочет на мне жениться. Я должна рожать ему детей!

— Зато ты будешь жива. А заодно спасешь и ребенка Дункана.

— Не смеши меня. Я не выйду замуж за пирата. Ни за что на свете! Она зарылась лицом в подушку.

Беатриса подошла к кровати и рывком выдернула из-под нее подушку.

— Я говорю тебе то, что сказал бы и Дункан.

— Он потребовал бы, чтобы я спала с другим мужчиной?

— Он хотел бы, чтобы ты осталась жива! — в сердцах крикнула Беатриса. — И чтобы его ребенок тоже жил.

У Джиллиан из глаз хлынули слезы. Все эти годы она была сильной, а Беатриса слабой, и вот роли переменились.

— Ах, Беа, мне так страшно, так страшно!

Беатриса села на краешек кровати, взяла сестру за руку.

— Знаю. Мне тоже страшно. Но я не хочу сдаваться. И ты тоже не сдавайся. — Она поцеловала Джиллиан в висок. — Вставай, выпьем супа на веранде. Там уже прохладней. Чувствуешь, как дует ветерок?

Она насильно вытащила Джиллиан из кровати, отвела ее на балкон. Сердце у Джиллиан рвалось на части, но она знала, что сестра права. Сдаваться нельзя. Ради ребенка, которого она вынашивает, нужно выжить.

Шли дни, летели недели, время ускользало, как песок меж пальцев. Джиллиан все не могла оправиться от удара. Жизнь устроена кошмарно, думала она. По утрам не хотелось вставать. Зачем жить, если нет Дункана? Если бы не ребенок…

— Пойдем погуляем, — позвала Беатриса.

Джиллиан уже больше часа сидела неподвижно с нераскрытой книгой на коленях.

— Не хочу.

Она рассеянно смотрела, как зеленая ящерица мечется по ступенькам крыльца. — И все-таки мы пойдем. — Беатриса решительно взяла сестру за руку и потянула за собой. — Смотри, какой чудесный день. И солнце не слишком припекает.

Она надела на сестру широкую соломенную шляпу, подарок Индиго. С каждым днем этих подарков становилось все больше и больше.

Джиллиан нехотя последовала за Беатрисой. Следовало отдать должное Индиго — он был тактичен, но настойчив. Каждый день он дарил своей «невесте» какой-нибудь подарок. Устраивал вечеринки, чтобы развлечь ее. На прошлой неделе подарил болонку. Джиллиан совершенно не радовали все эти подношения, даже собачка оставила ее равнодушной, но Беатриса говорила, что отказываться от подарков невежливо и опасно. Нельзя сердить пирата. Ведь они обе живут в приличных условиях лишь благодаря его великодушию.

Сестры вдвоем гуляли по саду. Здесь росли всевозможные диковинные цветы, источавшие дивный аромат. Сбоку от аллеи сестры увидели хозяина. Он сидел на четвереньках, ухаживая за розовым кустом.

— Сударыни, — Индиго вскочил на ноги и поклонился, вытирая грязные руки.

— Сэр, — присела в реверансе Беатриса.

— Здравствуйте, Индиго, — сухо произнесла Джиллиан.

Ей было неприятно называть убийцу Дункана по имени, но следовало быть дипломатичной.

Индиго с каждым днем становился все более нетерпеливым. Он требовал назначить день свадьбы. Джиллиан знала, что ее жизнь, жизнь ее ребенка и Беатрисы зависят от настроения капитана. Если он прогневается, то непременно продаст англичанок какому-нибудь другому плантатору. И все же согласия на брак она не давала. Джиллиан вела себя вежливо, но холодно, твердя, что соблюдает траур по мужу.

Индиго вытер платком потный лоб.

— Как поживаете? Извините, что не составил вам компанию за завтраком. У нас снова неприятности с рабами. Пришлось разобраться самому.

Джиллиан молчала, и в разговор вступила Беатриса:

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Нет. Все устроилось. Эти мартышки все время чего-то требуют — то еды, то воды, то еще чего-нибудь. — Он сунул платок в карман. — Вот и приходится вправлять им мозги. — Он лучезарно улыбнулся.

Джиллиан опустила взгляд.

— Мы собрались пойти погулять. Засиделись в четырех стенах.

Индиго галантно поклонился и поцеловал ей руку. Джиллиан в последний момент отдернула пальцы, передернувшись от отвращения. После поцелуев Дункана ласки Индиго казались ей противоестественными.

— Ваша сестра права, — улыбнулся Индиго. — Вы слишком много времени проводите в бездействии.

Он просветлел, словно вспомнил нечто очень приятное.

— Ах да, совсем забыл! Дорогая, сегодня мы приглашены на ужин к Карлтонам. Они только что вернулись из Парижа, привезли массу сплетен.

Джиллиан отвернулась.

— Не уверена, что поеду.

— Но ведь мы договаривались. Я хочу, дорогая, чтобы вы почаще бывали со мной в обществе. Весь остров должен знать, что вы моя невеста. Я хочу, чтобы люди вас полюбили.

Джиллиан почувствовала на себе сердитый взгляд Беатрисы.

— Ну хорошо. К какому часу мне быть готовой?

— В семь. Ровно в семь. — Индиго сжал ей руку.