— Да, милорд.

Граф Ратледж окинул беглым взглядом спальню.

— Я решил на некоторое время задержаться в Лондоне. Передай слуге, присматривающему за домом, чтобы он привел здесь все в порядок и нанял лакеев. — Граф немного помолчал. — Да, вот еще что… Пусть привезут из замка все необходимые мне вещи: одежду, обувь…

— Будет выполнено, милорд!

Граф Ратледж задумчиво произнес:

— Я должен ее найти… Не завтра, не на следующей неделе, а сегодня! Сегодня утром! — В его взгляде снова мелькнула ярость. — Уверен, она не могла убежать далеко! Эта подлая убийца скрывается где-то рядом!

— Милорд, осмелюсь заметить: если женщина, сбежавшая из Ньюгейта, не ваша родственница, то мало шансов отыскать леди Суррей, — тихо произнес личный секретарь.

— Не смей меня учить! — раздраженно крикнул Персиваль. — Я сам знаю, что мне делать!

Хиггинс виновато молчал.

— Ты должен найти ее! — медленно процедил сквозь зубы граф. — И ты отыщешь ее и приведешь ко мне!

Хиггинс вскинул голову и тихо произнес:

— Если мне, конечно, будет позволено спросить, милорд… Как я смогу отыскать женщину в городе? Она же наверняка не разгуливает по улицам. Лондон так вырос с тех пор, как вернулся наш король!

— Маргарет — не иголка в стоге сена! — возразил граф Ратледж. — А город не такой уж и большой! Проверь, не появлялась ли она у наших дальних родственников. Обойди рынки, магазины, лавчонки. Походи по тавернам, поищи ее в домах, где сдают комнаты одиноким дамам. Загляни на королевскую биржу. Она ведь должна где-то покупать одежду, разные женские безделушки!

Хиггинс молча кивал, слушая наставления своего хозяина.

— Вот еще куда сходи… — вспомнил Персиваль. — В театр! Послушай сплетни, разговоры, может быть, кто-то упомянет ее имя. Прогуляйся также по паркам, а вдруг натолкнешься на нее!

— Я сделаю все, как вы велите, милорд.

— А теперь иди! — Граф Ратледж зевнул и потер глаза. — Я очень устал и хочу спать. — Персиваль устало присел на постель. — Хиггинс…

Личный секретарь остановился на пороге спальни, но не обернулся. Он часто вел себя одновременно и покорно и вызывающе. Граф Ратледж не обращал внимания на подобные мелочи в поведении своего секретаря. Он слишком ценил его деловые качества. Его личный секретарь обязательно отыщет убийцу брата Филипа — он достанет ее из-под земли.

— Мне нужно, чтобы ты добыл мне приглашение на торжественный ужин, который вскоре устраивает король. Я очень давно не появлялся при дворе.

— Непременно, милорд. — И Хиггинс вышел из спальни хозяина.

Граф Ратледж потушил свечу и, с наслаждением вытянувшись на мягкой постели, закрыл глаза. Итак, его ненаглядная Маргарет, соучастница грабителя с большой дороги, сбежала из Ньюгейта и бродит где-то поблизости. Персиваль злорадно ухмыльнулся в темноте и мгновенно заснул.

В этот предрассветный час улицы Лондона были пустынны, а магазины и лавчонки закрыты. Мэг не знала, куда Кинкейд и сопровождавший их Монти ведут ее, но запах свежести речной воды подсказывал, что они направляются к Темзе.

— Куда ты меня тащишь? — попыталась Мэг вырвать свою руку из цепких пальцев Кинкейда. — Что тебе от меня нужно?

— Куда? — повторил он. — Вообще-то, своим недостойным поведением ты заслужила, чтобы тебя отправили в ад! — Он слегка подтолкнул Мэг. — Ты знаешь, сколько я истратил денег и чем рисковал, чтобы вызволить нас из тюрьмы?

Мэг остановилась посреди улицы и попыталась высвободить руку.

— Я не просила тебя помогать мне! — выкрикнула она. — Я, вообще, ни о чем тебя не просила! — Она понимала, что несправедлива, но остановиться уже не могла. — А самое главное, никто тебя не заставлял подбирать меня тогда ночью и впутывать в свои преступные планы!

Кинкейд чуть не задохнулся от возмущения, услышав, какой вздор она несет.

— Значит… мне надо было оставить тебя на пустынной мерзлой дороге умирать от холода? — еле вымолвил он.

— Нашлись бы благородные люди, помогли бы мне! А так я по твоей милости угодила в Ньюгейт на целый месяц!

Кинкейд пристально взглянул на Мэг и, обернувшись к другу, произнес:

— Нет, Монти, ты только подумай! Каковы эти женщины! Что ни сделай, им все плохо! Ну и ну!

В домах, стоявших по обеим сторонам узкой улицы, кое-где зажигались свечи. Город постепенно просыпался, и некоторые торговцы открывали ставни и витрины магазинчиков, лавчонок. Продавец свежего хлеба уже нес на плече свою корзину, от которой исходил приятный душистый запах.

Кривая узкая улочка, по которой вел ее Кинкейд, немного пугала Мэг. Она и раньше бывала в Лондоне, но никогда не ходила по таким местам.

— Где мы находимся? — спросила она Кинкейда.

Тот не удостоил ее ответом, но Монти объяснил:

— Это Рэм Эли, в районе Уайтфрайза, миссис Драммонд.

Мэг с благодарностью взглянула на друга Кинкейда. Ей нравился Монти, он казался добрым и искренним, и ей было приятно, что он вежлив с ней.

— А где именно? — спросила она.

Несмотря на холодное промозглое утро, лоб Монти был покрыт испариной. Он взволнованно провел по нему рукой и ответил:

— Мы находимся в таком месте, где нас никто из стражников и надзирателей Ньюгейта не отыщет.

— Да, здесь обитает приятная, милая публика: воры, грабители и должники, скрывающиеся от своих кредиторов, — небрежно уточнил Кинкейд.

Мэг испуганно взглянула на него.

— И ты привел меня в этот грязный квартал? — с негодованием воскликнула она. — Мы… будем здесь жить? Как тебе только пришло это в голову!

Кинкейд отвесил ей шутливый поклон и холодно осведомился:

— А вы бы предпочли Уайтхолл, сударыня? Простите, что нам не удалось поселить вас туда!

— Миссис Драммонд, — вмешался Монти, — уверяю вас, все не так плохо, как вам кажется! Здесь живут вполне приличные, добрые люди! Когда-то судьба жестоко обошлась с ними, сделав их несчастными… Главное, здесь вы будете в безопасности, и вас с Кинкейдом никто не найдет.

Наконец они остановились около какого-то дома, и Монти, достав из кармана ключ, открыл деревянную входную дверь. Войдя вслед за Кинкейдом и Монти в просторный полутемный зал, Мэг в нерешительности остановилась. Ей показалось, что они в дорогой таверне. На высоких окнах тяжелые красивые портьеры, сквозь которые уже пробивался робкий утренний солнечный свет, а стены были украшены росписью. В полутьме Мэг не удалось разглядеть их. Повсюду ровными рядами стояли дубовые столы, а на них перевернутые стулья. В зале пахло вином, ликером и дорогими духами.

Монти зажег несколько свечей и поставил их на стол. В таверне стало светло, и Мэг увидела на всех четырех стенах картины с изображением обнаженных мужчин и женщин, занимавшихся любовью в самых причудливых и непристойных позах. Краска стыда и гнева залила лицо Мэг, и она отвернулась.

Кинкейд захихикал, и она с негодованием взглянула на него.

— Куда ты меня привел? Что все это значит?

Он положил ей руку на плечо, но Мэг сбросила ее. Не обращая внимания на ее возмущение, он подошел к ней и объяснил:

— Монти снял для нас здесь комнату, дорогая. Это — самое лучшее, что он смог найти. — Кинкейд насмешливо взглянул на Мэг: — Не забывай, красавица, что именно ты настаивала на немедленном побеге!

Мэг сняла со стола стул и села. У нее не осталось сил возмущаться и негодовать.

— Я хочу уйти отсюда, — тихо произнесла она.

— Уйти? — переспросил Кинкейд. — Но куда же ты пойдешь? — Он подошел к столу и налил в стаканы из бутылки вина себе и Монти.

— Я не знаю… Куда-нибудь. Я не могу оставаться здесь. Я бы хотела устроиться горничной к какой-нибудь богатой даме.

Кинкейд усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, что тебя возьмут в дом без рекомендаций? — удивленно произнес он. — Если бы ты была хозяйкой богатого дома, то наняла бы горничную с улицы? Нет, конечно, потому что могла нарваться на какую-нибудь проходимку!

Мэг неопределенно пожала плечами.