Персиваль отошел от окна и посмотрел, чем заняты слуги. Том стоял на приставной лестнице, вытирая пыль с верхних книжных полок, а Сэм, сидя на полу, поправлял корешки книг.

— Не забудьте задуть все свечи, когда закончите работу, — строго напомнил он, проходя мимо.

— Да, милорд.

— Непременно, милорд.

Граф, не взяв свечи, вышел в темный коридор. Он родился в этом огромном замке, вырос здесь и знал каждый дюйм коридора, холла, пролета. Ему нравилось бродить впотьмах, он ничего не боялся: ни темноты, ни привидений, ни неожиданности.

В спальне Персиваль подошел к ночному столику, выпил снотворное и лег в постель. Завтра на рассвете он соберет своих людей, и они отправятся на поиски убийцы. Местные власти уже приступили к прочесыванию округи, но граф не надеялся на их усилия. Удалось же много лет назад сбежать Джеймсу, и его так и не нашли! Но Маргарет, эта красотка Маргарет не убежит далеко. Персиваль обязательно отыщет ее и жестоко накажет. Он отомстит ей за убийство любимого брата и… за ее совершенную красоту.

— Нет, мне лучше остаться, — сказала Мэг. — Вы идите на встречу со своим другом, а я подожду вас здесь.

— Мне не хотелось бы оставлять вас одну, ведь за дверью расхаживает этот отвратительный Арчи, — возразил Кинкейд.

Он снял с вешалки шерстяную накидку и накинул ее на плечи Мэг.

Она стояла около зарешеченного окна и задумчиво глядела на голубое ясное небо. Они просидели в тюрьме почти месяц, но, несмотря на убогую обстановку, постоянный холод и страх быть разоблаченной, Мэг чувствовала себя физически окрепшей и понемногу стала забывать страшные события, в замке Ратледж. Вот только зверски убитый новорожденный сын вызывал постоянную глухую боль, но жизнь продолжалась. Она мечтала выбраться в город, побродить по улицам, посмотреть на обычных людей и подышать свежим воздухом — воздухом свободы.

Однако Мэг волновало ее двусмысленное положение. Она делила тюремную камеру с Кинкейдом. Он был с ней предельно вежлив, выполнял все ее просьбы, приносил еду, покупал одежду, говорил слова любви, но она боялась привыкнуть к нему и полюбить. В будущем, когда они покинут Ньюгейт — а в этом Мэг уже не сомневалась, узнав предприимчивый характер Кинкейда, — их пути неизбежно разойдутся, но ей, уже привыкшей к нему, тяжело будет расстаться с Кинкейдом.

Сегодня его должен был навестить Монти, и он звал ее пойти вместе с ним в комнату свиданий.

— Монти обещал принести сладкие булочки из пекарни. — Кинкейд не оставлял надежды уговорить Мэг.

Она весело рассмеялась.

— Я не маленький ребенок, которого можно легко заманить сдобными булочками!

— Вы не любите сладкого? Странно, я обожаю сладкие булочки! А уж если я буду есть их вместе с вами…

Мэг взглянула на Кинкейда и в который раз призналась себе, что трудно устоять перед его обаянием. Как ей не хватало все эти годы искреннего мужского восхищения, внимания, преданности и обычного человеческого участия!

— Ладно, Кинкейд, я пойду с вами, — решила она. — Вот только оденусь потеплее.

Она потуже завязала на шее узел шерстяной накидки, поплотнее запахнула ее.

— Я готова.

Кинкейд лукаво улыбнулся.

— Хорошо, что вы согласились сопровождать меня добровольно, иначе мне пришлось бы тащить вас за руку!

— Вот как? — кокетливо потупилась Мэг. — Вы забыли, какую трепку я задала тюремщику Арчи? Не боитесь оказаться на его месте?

— Разумеется, боюсь, но не подаю вида! — рассмеялся в ответ Кинкейд.

Он открыл дверь и пропустил Мэг вперед.

— Как вы думаете, почему я каждую ночь кладу под подушку острый нож? Чтобы защититься от вас, если вы вдруг нападете на меня! — Он закрыл дверь на ключ и взял Мэг под руку.

Она с готовностью поддержала веселую шутку Кинкейда, стараясь вести себя непринужденно. Пусть все обитатели тюрьмы, мимо которых они проходили, думают, что она Мэг Драммонд, горничная одной благородной леди и подружка капитана Скарлета — разбойника с большой дороги.

Кинкейд уверенно вел Мэг по полутемному каменному коридору, несколько раз они сворачивали то вправо, то влево, затем снова шли прямо. Попадавшиеся им по пути обитатели почтительно здоровались с ним, радостно приветствовали, справлялись о здоровье и настроении. Ей даже показалось, что они воспринимали его как героя, благородного рыцаря и защитника угнетенных.

— Сюда! — Кинкейд прошел мимо стражника и сунул ему несколько монет. — Заходите в ту дверь, мое сердце.

Держась за руки, Мэг и Кинкейд вошли в убогое полутемное помещение, так называемый зал свиданий, где родственникам и друзьям иногда разрешалось навещать заключенных. Сюда приносили еду и вино, здесь сообщали хорошие и плохие новости, плакали, смеялись, обнимались.

Заключенные, их родные и друзья сидели на деревянных скамьях за столами друг против друга, дети весело бегали рядом. Некоторые парочки целовались, а кое-кто даже пел песни и радовался с отчаянием в глазах.

Тюремщики, надзиратели и стражники Ньюгейта, получавшие постоянно взятки, разрешали родственникам заключенных приносить в тюрьму одежду, еду, вино, лекарства, наркотические вещества, помогающие при сильных болях, и многое другое. Кинкейд рассказывал Мэг, что в тюрьму умудрялись проносить даже холодное оружие, мушкеты и сильнодействующие яды.

Профессиональные убийцы, грабители, воры-карманники, фальшивомонетчики, мошенники и жулики, отбывая свои сроки, занимались и в тюрьме контрабандой, воровали, обучали друг друга преступным навыкам и делились опытом. Ходили слухи, что в Ньюгейте даже изготавливали фальшивые деньги, выпуская ежемесячно не менее шести тысяч фунтов стерлингов!

У одного стола Мэг увидела мужчину, женщину и ребенка. Мужчину звали Пит, он задолжал приличную сумму торговцу рыбой и, не сумев отдать ее, угодил в Ньюгейт. Мэг очень жалела этого человека и с негодованием думала, что, сидя в каменных стенах тюрьмы, он не заработает необходимые для уплаты долга деньги. Старший сын Пита, девятилетний мальчик, теперь работал подмастерьем у шляпного мастера, чтобы хоть как-то помочь семье — матери и четырем младшим братьям и сестрам. Жена Пита ежедневно приносила или посылала Питу еду в тюрьму, чтобы он не умер от истощения. Мэг жалела их и находила мир несправедливым, раз бедным людям очень тяжело живется.

— Вот он! — воскликнул Кинкейд и помахал рукой. — Монти!

Он подвел Мэг к столу, и они сели напротив молодого мужчины.

— Рад тебя видеть, дружище! — Кинкейд и Монти обменялись крепким рукопожатием.

Мэг посмотрела на Монти и вежливо кивнула. Друг Кинкейда был невысокий, коренастый мужчина с красноватым лицом, голубыми глазами, длинными висячими усами и козлиной бородкой. Мэг подумала, как заурядна внешность Монти по сравнению с привлекательным Кинкейдом.

После обмена радостными приветствиями Монти бросил испытующий взгляд на Мэг, и Кинкейд представил:

— Познакомься, дружище, это… моя Мэг. Правда, она очень красивая женщина?

Мэг подала руку Монти, тот поднялся со скамьи, пожал ее и восхищенно произнес:

— Да уж, хороша, ничего не скажешь! — И на его лице появилась широкая добродушная улыбка.

Мэг немного смутилась; Монти приятный, искренний и добрый человек.

— Рада познакомиться с вами, — тихо сказала она, подняв на него глаза. — Кинкейд много о вас рассказывал.

— Надеюсь, ничего предосудительного? — шутливо спросил Монти.

— Ладно, приятель, давай поговорим о деле, — вмешался Кинкейд. — А то смотрю, ты загляделся на мою Мэг! Садись и рассказывай, что у тебя нового.

Монти неохотно отвел восхищенный взгляд от Мэг.

— Как вы тут живете? Вам носят еду из таверны?

— Как живем? Да как в тюрьме! — усмехнулся Кинкейд. — Пища, правда, неплохая, есть можно. А какие у тебя новости? — Он понизил голос. — Когда ты сумеешь вытащить нас отсюда?

— Пока еще прошло мало времени, — тихо ответил Монти, и его взгляд скользнул по проходившему мимо охраннику.