– Не могу.

– Можешь, Джерри. Делай, как я сказал.

Пауза.

– Возьми меня отсюда, Пелле.

Пер задумался на секунду.

– Не могу.

Пауза.

– Пелле… Пелле?

Пер сжал трубку:

– У меня нет времени, Джерри. Здесь со мной Йеспер, скоро приедет Нилла…

Отец повесил трубку.

Пер знал, где находится Рюд. Два часа езды на машине. Не в двух шагах. Ему почему-то стало очень беспокойно.

Присмотри за ним, сказала как-то мать. Присмотри за ним, Пер.

Анита никогда не называла своего бывшего мужа по имени. С отцом общался только Пер – он и рассказывал матери, что с отцом, где он и чем занимается. Год за годом. Куда отец ездил, с какими женщинами встречался. Это было его обязанностью, но он выполнял ее очень и очень неохотно.

Но обещал – значит обещал. Он обещал матери «присматривать» за Джерри.

Пер решил забрать отца. Он поедет в Рюд.

Йеспер побудет дома. Дети видели деда всего несколько раз, и то не больше двух-трех часов, и Пера это устраивало.

Это было мудрым решением – ограничить общение детей с Джерри.

Вендела довольно быстро поняла, что ее интерес к соседям по деревне вовсе не был обоюдным.

Большинство домов заколочены. Она шла по улицам – никаких признаков жизни. Ни одного встречного. Кое-где окна без ставень, но на стук никто не вышел. Ей все время казалось, что кто-то там есть, но не хочет показываться.

Она уже почти дошла до южной околицы Стенвика. Чуть ли не в последнем на улице доме на ее стук вышел седой коротышка с перемазанными сажей руками, словно он только что чистил дымоход или, на худой конец, возился с лодочным мотором. Вендела не стала подавать руку для пожатия. Она просто представилась.

– Хагман, Ион Хагман, – ответил он на ее приветствие.

Она рассказала про вечеринку.

– Хорошо, – кивнул он. – Вы живете у каменоломни?

– Да-да, мы…

– Помощь в саду нужна? Я могу делать все – копать, корчевать, если что нужно…

– Это звучит обнадеживающе. – Вендела опять засмеялась против воли. – Наверняка нам что-то понадобится.

Хагман кивнул и скрылся в доме.

Она осмотрелась и решила, что Хагману для начала неплохо было бы заняться своим собственным, совершенно заросшим садом.

Она пошла назад к каменоломне. Подумала о своей аптечке и тут же приняла решение: сегодня она к ней не прикоснется.

Она свернула к соседской вилле. Дом был примерно такой же, как и у них с Максом, только обшит светлой вагонкой и окна другие – высокие и узкие. Садом здесь уже занимались – привезли, разбросали и выровняли землю и даже успели посеять газон.

Хозяева были дома. Ей открыла коротко стриженная молодая блондинка в синем комбинезоне. Она вежливо поздоровалась, но особой радости, как и Ион Хагман, не выказала.

Она представилась – Курдин. Мари Курдин.

– Я не помешала? – с нервным смешком спросила Вендела.

– Нет… а я вот занимаюсь стенами.

– Обои клеите?

– Крашу.

Она слушала, как показалась Венделе, не особенно внимательно.

– Хорошо, спасибо, – сказала она тихо. Не то чтобы недружелюбно, но без особой приветливости. – Мы придем – я, Кристер и маленький Пауль. Захватим вино.

– Значит, увидимся.

Вендела повернулась и пошла дальше со странным чувством. Не то чтобы что-то было не так, формально все в порядке, но она ожидала более теплого приема. В такие минуты ей всегда хотелось уйти туда, к камню эльфов.

Но она заставила себя остановиться и направилась к маленькому домику на краю каменоломни. «Сааб» стоял у дома. Вендела, посомневавшись, постучала.

Дверь тут же открылась. Это был тот самый человек, который чуть не избил Макса. Сейчас вид у него был более приветливый.

– Привет, – сказала Вендела.

– Здравствуйте.

Она протянула руку, представилась и узнала, что мужчину зовут Пер, Пер Мернер. Она засмеялась:

– Я должна объясниться… ну, по поводу того, что произошло на парковке… Муж был немного…

– Забыто, – коротко сказал Пер Мернер. – Все были не в себе.

Вендела набрала воздуха:

– Я хожу по всей деревне и знакомлюсь… – Опять нервный смех. – Кто-то же должен начать…

Пер молча кивнул.

– И у меня возникла идея, – продолжила она. – Я подумала, что хорошо бы собрать всех соседей на вечеринку.

– Вечеринку? Замечательно… Когда?

– В среду. Надеюсь, что вы с женой придете.

– Конечно… только никакой жены у меня нет. Двое детей.

– Вот как… А вы будете дома в среду?

– Мне надо съездить на материк, но в течение дня обернусь. Здесь останется мой сын, Йеспер. Это складчина?

Вендела отрицательно покачала головой:

– Мы приглашаем. Но если хотите, приносите вино.

Пер Мернер кивнул. Как показалось Венделе, тоже без особого энтузиазма.

Скорее всего, он-то как раз и не забыл ссору с Максом. Или чем-то озабочен.

Алоизиус уютно устроился в своей корзинке. Вендела мимоходом погладила его и прошла в гостиную – ей хотелось вернуться к записям.

Она выглянула в окно – Макс в нарочито простецком твидовом костюме стоял на краю участка с каким-то мужчиной. Оказывается, из Кальмара приехал фотограф – работать над иллюстрациями к поваренной книге, которая получила рабочее название «Ультимативное питание». Вендела помогла подгримировать мужа и привести в порядок волосы. Окинув его придирчивым взглядом, она вернулась в гостиную.

Не успела Вендела открыть дневник, как в комнату буквально ворвался молодой фотограф и, скользнув по ней взглядом, ринулся в кухню, успев только крикнуть:

– Широкоугольник!

– Какой угольник?

– Макс убил змею!

Она несколько мгновений посидела в кресле, соображая, потом встала. Алоизиус тоже встал в своей корзинке и заскулил, но сейчас было не до него.

Она вышла в сад и поежилась – было довольно холодно.

Макс стоял у старой каменной стены и, казалось, внимательно изучал полотно лопаты.

Вендела медленно подошла. На лопате лежала змея в темно-серую косую полоску – гадюка. Голову она не видела – змея свернулась в бесформенный узел и, похоже, старалась свернуться еще больше.

– Я хотел поставить лопату у стены, смотрю – лежит, – сказал Макс. – Хотела уползти под камни, но я успел…

– Макс, – сказала Вендела, – гадюки довольно мирные существа.

– Вот как? – Он улыбнулся. – А я и не знал. По-моему, и змея не знала, что она такая мирная.

Она не ответила. Отец, когда Вендела была маленькая, всегда предупреждал, чтобы она не трогала гадюк. Они в то время, может быть, и не были такими уж мирными и безопасными, но в них было что-то магическое. Особенно черные гадюки – убивший черную гадюку и сам скоро погибнет мучительной смертью.

Гадюка, убитая Максом, была, по крайней мере, серой.

– Надо ее похоронить, – сказала она.

– Вот уж нет, – возразил Макс, – я ее выброшу. Пусть ей займутся чайки.

Он с поднятой лопатой пошел к обрыву.

– Подождите! Пару снимков, – крикнул фотограф.

Он начал непрерывно щелкать затвором. Макс охотно позировал, широко улыбался и поднимал лопату.

– Потрясающе, – то и дело приговаривал фотограф.

Макс подошел к краю обрыва и взмахнул лопатой. Змея полетела вниз, как рваная велосипедная камера.

– Вот так!

Вендела посмотрела вниз. Змея все еще извивалась в пыли, словно продолжала бороться за свою жизнь… Эта пыль напомнила Венделе отца – когда тот приходил домой в одежде, густо припудренной такой же тонкой пылью. Фотограф тоже подошел к краю, направил камеру вниз и сделал последний снимок.

– Этот снимок тоже будет в поваренной книге? – спросила Вендела, подняв на него глаза.

– Конечно. Зависит от качества.

– А зачем? Змей же не едят?

Вендела решила, что ни за что не будет спускаться в каменоломню. Ее стихия – альвар.

Она вернулась в теплое помещение. Блокнот так и лежал в кресле. Она открыла его и написала следующее.