«Я позвоню Дональду Марксу. Я потребую, чтобы он мне объяснил, что происходит».

В дом она тихонько вошла через заднюю дверь. Ей совсем не хотелось встречаться с Пам.

В своей спальне она перерыла весь свой стол, но все-таки нашла первое приглашение от академии. Ее глаза блеснули, когда она увидела надпись на верху письма, напечатанную жирными черными буквами.

Точно!

Вот он. Телефон академии в Нью-Йорке.

Эйприл схватила телефон. Снизу доносился голос Пам:

— Сидеть, Олфи, сидеть! Вот так! Молодец! Молодец!

«Мама с папой не станут возражать, если я позвоню в Нью-Йорк, — решила Эйприл. — Ведь вопрос очень важный».

Она взглянула на номер телефона. «Если я расскажу Дональду Марксу про все те странные вещи, которые случились со мной за все это время, может, он объяснит мне, почему это происходит? Возможно, он даже сумеет мне помочь».

С громко застучавшим сердцем она набрала номер и стала слушать гудки в трубке.

Эйприл слушала: один, два, три…

Затем ответила женщина:

— Добрый день. Академия слушает. По какому вопросу вы звоните?

Эйприл сообщила ей, кто она такая, и попросила соединить ее с Дональдом Марксом.

После долгих ожиданий он взял трубку.

— Алло, Эйприл. Какая приятная неожиданность! Как поживаешь? Я польщен, что ты нам позвонила, — прогрохотал он.

— Привет. Я… хм… у меня дела не очень, — начала было Эйприл. — Знаете что? Я хотела спросить вас…

— Твоя мама мне позвонила, — перебил ее Маркс. — Она спросила, нельзя ли твоей подруге приехать вместе с тобой на остров. Я ответил, что, разумеется, можно. Чем больше народу, тем веселей. Тем более что речь идет о подружке одной из наших победительниц.

— Ну, вообще-то я вам звоню не из-за этого, — сказала Эйприл и набрала в грудь воздуха. — Понимаете, мистер Маркс, со мной происходят какие-то стран…

— Я так рад, что ты решила приехать на встречу участников, — опять перебил ее Маркс. — Я запланировал кое-какие интересные мероприятия. Мне просто не верится, что мы все снова встретимся на этом прекрасном острове… Тебе тоже, наверное?

— Вы правы, мне тоже не верится, — ответила Эйприл. Однако причина, по которой я вам звоню…

— И еще все соревнования будут сниматься для телевидения, — сообщил Маркс. — Кстати, Эйприл, я видел несколько твоих интервью. Ты прекрасно держишься перед телекамерой и хорошо смотришься. Ты когда-нибудь думала о работе на телевидении или об актерской карьере в будущем?

— Нет. Вообще-то не думала, — призналась Эйприл.

Она с досадой сжала телефонную трубку. Почему он не дает ей вставить ни словечка?

— Надеюсь, что ты и твоя семья радуетесь деньгам, которые ты выиграла, — сказал Маркс. — Дни, проведенные на острове, стали для всех незабываемыми. Я надеюсь, что ты с таким же нетерпением, как и я, ждешь новой встречи всех участников.

Эйприл не выдержала.

— Я вам позвонила, чтобы спросить про Марлина! — закричала она. — Почему Марлин не вернулся домой? Я разговаривала с его мамой, и она мне сообщила, что он до сих пор остается на острове. Вот я и подумала…

— Ох, прошу прощения, — заявил Маркс. — Мне звонят по другому телефону. Эйприл, я вынужден прекратить наш разговор. Рад был тебя услышать. Скоро увидимся на нашем чудесном острове с тобой и твоей подругой. Передай привет своей маме. Пока!

Связь прервалась.

Эйприл сидела еще некоторое время, прижимая трубку к уху. «Он не захотел выслушать ни одного моего слова, — сердито думала она. — Неужели он и вправду так рад новой встрече участников академии? Или просто делал вид, чтобы увильнуть от моих вопросов? Нужно позвонить Кристен и рассказать об этом разговоре».

Тут Эйприл услышала за дверью тяжелые шаги. Она оглянулась, ожидая увидеть Пам, однако в ее спальне появился Олфи, бешено виляя хвостом. Пес подошел к ней и ткнулся в ее ногу своей крупной мохнатой головой.

— Олфи, что, решил меня навестить? — спросила Эйприл, гладя его по голове и шевеля пальцами его длинную, густую шерсть.

Она встала с кресла и села на ковер рядом с собакой.

— Ты такой ласковый пес. Хочешь поиграть. Да? Ты за этим пришел?

Олфи снова завилял хвостом, как бы подтверждая ее слова.

Эйприл обхватила его руками.

— Ты ведь просто большой-пребольшой игрушечный медведь, правда? — Его шерсть напомнила ей уютный и теплый ковер.

Она принялась в шутку бороться с ним. Обхватила руками и попробовала повалить на спину. Пес бил хвостом по полу и махал лапами в воздухе.

Потом он как-то перевернулся — и оказался на девочке.

— Ой! Какой ты тяжелый! Весишь целую тонну! Слезай, медведь! — со смехом закричала Эйприл.

Пес не послушался. Вместо этого он приблизил свою морду к лицу Эйприл и понюхал ее лицо.

— Ой, убирайся! Ты сейчас меня расплющишь! — Эйприл обессилела от смеха и не могла спихнуть с себя собаку.

— Перестань! Эй, перестань!

Олфи лизнул ее щеку.

— Фу! — завизжала Эйприл. — Отстань!

Олфи снова лизнул ее щеку. Потом приблизил морду к ее рту.

— Эй, нельзя! В губы нельзя! — взмолилась Эйприл.

К ее удивлению, пес сильно прижал свою мокрую морду к ее губам.

Она перестала смеяться.

«Что делает этот большой дуралей?»

И тут она почувствовала, как Олфи сделал энергичный и сильный вдох.

— Эй!

Она изо всех сил толкнула его обеими руками, спихивая с себя.

Однако он даже не пошевелился. Вместо этого он прижал к ее губам свою открытую пасть — и сделал еще один вдох.

Эйприл почувствовала, как пес высасывает ее дыхание.

— Неееееееееет! — Она пыталась закричать, но пес не давал ей этой возможности. Его голова накрыла ее лицо — тяжелая, словно шар для боулинга.

Олфи сделал еще один глубокий вдох, высасывая из нее воздух. И еще один.

«Помогите! Ой, помогите! — мысленно взмолилась Эйприл. — Я не могу его спихнуть с себя. Не могу его остановить. Он высасывает мое дыхание. Высасывает мою жизнь. Как та женщина в синем плаще. Женщина с острова. Это какое-то безумие! Почему все это происходит? Ох… я больше не могу…»

— Что тут происходит? — воскликнул чей-то голос.

В комнату влетела Пам, за ней миссис Пауэрс.

«Слава богу, — подумала Эйприл. — Я спасена».

Ее мать издала пораженный возглас.

— Так это ты борешься с собакой? Вот что означает весь этот грохот и шум!

Олфи облизал щеки Эйприл.

— Мы с Пам думали, что в доме рушится потолок! — заявила миссис Пауэрс. — А вы тут просто играли…

— Ты не понимаешь, — проговорила Эйприл.

Она пыталась столкнуть с себя огромную овчарку. Но пес по-прежнему сидел на ней и играючи лизал ее лицо.

— Олфи… он… он… — У нее даже не осталось сил, чтобы произнести несколько слов.

— Олфи очень любит бороться, — заявила Пам. — И еще любит лизать лицо. — Она засмеялась. — Эйприл, как он тебя обслюнявил!

— Вы… вы ничего не поняли, — пробормотала Эйприл. — Он вовсе не играл. Он… он…

— Этот большой дуралей не понимает, что он тяжелый, будто слон! — воскликнула Пам. Она оттащила Олфи от девочки и ласково обняла его за шею.

Эйприл смотрела на Пам, вытаращив глаза. По ее спине пробежал холодок ужаса.

«Как странно, — подумала она. — Всякий раз, когда со мной случаются эти путающие вещи, Пам непременно оказывается поблизости. Пам всегда рядом».

Эйприл и Пам полетели в Лос-Анджелес. Оттуда они поплывут на большой остров, а с него доберутся на катере до крошечного островка, где их будут ждать Маркс и остальные.

По дороге в Лос-Анджелес Пам болтала без умолку. Эйприл отключила внимание и не слушала ее. Все ее мысли были обращены к тому, что ждало ее впереди.

Ей не терпелось увидеться с ребятами. Ее очень интересовало, творятся ли и с ними все те странные вещи, которые обрушились на нее.

Еще она очень хотела выяснить, что же случилось с Марлином.

«Кристен права. Мы обязаны вернуться на остров», — размышляла она.