Почему она так делала? Эйприл не понимала этого, но ругала себя за недоверчивость. Ведь ей нужно радоваться, что Пам переменилась к лучшему.

— Ты самая знаменитая ученица в истории Эплгейтской школы! — воскликнула Пам, направляясь следом за Эйприл в ее спальню. — Мне просто не верится, что ты моя подруга!

«Сейчас она уже переигрывает, — решила Эйприл. — Ясно как день, что Пам от меня чего-то хочет получить. Абсолютно точно. Только что?»

— Когда будет твое следующее интервью? Сколько интервью ты уже провела? Ты уже дала согласие на предложение Си-эн-эн? — Пам буквально засыпала ее вопросами. — Как все это восхитительно! — тут же воскликнула она, даже не дав Эйприл возможности ответить.

— Я знаю. Мне действительно повезло, — согласилась Эйприл. Сев за свой туалетный столик, она принялась экспериментировать со своей прической.

— Позволь я тебе помогу, — предложила Пам и подвинула стул к ней поближе. — У меня есть несколько идей насчет твоих волос. И насчет кое-каких классных тряпок, которые ты могла бы надеть на твои следующие интервью. Что, если мы подберем твои волосы вот так… а потом завяжем их сзади?..

Эйприл глядела на себя в зеркало, когда Пам меняла ей прическу.

— Эй, и в самом деле классно!

«Пам отлично разбирается в стилях. Намного лучше, чем я», — слегка хмурясь, подумала Эйприл.

— Я видела в нашем торговом центре совершенно классные прикиды, — сообщила Пам. — Как раз на тебя. Особенно если ты пойдешь на интервью для Си-эн-эн.

Пам замерла и посмотрела на отражение ее подруги в зеркале.

— А ты собираешься участвовать в большом шоу?

— Возможно, — ответила Эйприл. — Мои родители еще не решили, стоит ли отпускать меня в Нью-Йорк. — Она вздохнула. — Дело в том, что я пропустила столько занятий.

— Кому нужна эта дурацкая школа! — воскликнула Пам. — Ведь ты звезда!

Она убрала волосы Эйприл со лба — и ахнула.

— Эйприл, я глазам своим не верю! У тебя тату?

— Что? — Эйприл взглянула в зеркало. Она увидела, что глаза Пам прикованы к голубому полумесяцу на ее виске.

По ее спине пробежал холодок.

С самого ее возвращения домой голубой полумесяц пульсировал, пульсировал…

Она вскочила из-за столика.

— Это… это не татуировка, — ответила она, прикрывая полумесяц челкой. — Кажется, это родимое пятно.

Пам недоверчиво прищурилась.

— Что? Оно было у тебя и раньше?

— Конечно, — солгала Эйприл.

— В любом случае это круто, — заявила Пам, все еще изучая Эйприл. — В самом деле выглядит совсем как тату.

«Вовсе это и не круто, — с горечью подумала Эйприл. — Я совсем не знаю, что это такое и как оно появилось на моем виске. — Она снова вздохнула. — Считается, что эти дни на острове — самые замечательные в моей жизни. Так почему я тогда так странно себя чувствую? Почему мне все время кажется, будто я позабыла о чем-то очень важном? Все-таки на острове происходило что-то ужасное, — сказала себе Эйприл. — Настолько ужасное, что я действительно выбросила все это из своей памяти».

— Тебе хотелось бы вернуться на тот остров? — спросила Пам. — Хотелось бы провести там еще несколько недель?

Эйприл вздохнула.

— Замечательно, что наша команда выиграла столько денег, — ответила она Пам. — Но туда я больше никогда не вернусь. Никогда.

На следующий же день она получила новое приглашение на остров.

На следующий день после занятий у Эйприл брали интервью несколько ребят из школьной газеты. Потом она поспешила домой. Ее ждали тонны домашних заданий.

Она подошла к двери своего дома чуть раньше пяти часов вечера.

— Есть кто-нибудь дома? — крикнула она, бросая на крыльцо свою сумку.

К своему удивлению, она услышала басовитый собачий лай. Олфи, огромная овчарка Пам, выбежала из гостиной, бешено виляя хвостом.

Не успела Эйприл опомниться, как пес прыгнул на нее и прижал к стене своими могучими лапами. Он прыгал на задних лапах и тянул шею, пытаясь лизнуть девочку в лицо.

— Отстань, барбосина, — смеясь, закричала Эйприл. — Спасибо за твою искреннюю радость. Но только отстань!

— Олфи, фу! Прекрати! — В прихожую вбежала Пам. Вцепившись обеими руками в ошейник, она оттащила громадную овчарку от Эйприл. — Он чересчур дружелюбный! Слишком! — с досадой произнесла она.

Эйприл вытерла со своей майки собачьи слюни.

— Я волновалась за тебя! — воскликнула Пам. — Почему ты вернулась домой так поздно?

— Волновалась? За меня? — удивилась Эйприл. — Почему? Я просто давала очередное интервью. Вот и все.

«В чем дело? — подумала она. — Что случилось с Пам? Ее словно подменили».

— Что такое? — спросила она вслух. — И что вы делаете с Олфи в нашем доме?

Пам взяла свой недоеденный бутерброд с кофейного столика, стоявшего возле дивана.

— Как что? — искренне удивилась она. — Разве твои родители не сказали тебе, что я у вас живу?

От удивления у Эйприл отвисла челюсть.

— Ты живешь у нас? С каких это пор?

Пам кивнула, усмехнувшись:

— Я буду жить у вас целый месяц. С сегодняшнего дня. Твои родители должны были сообщить тебе об этом вчера. Мои предки уехали на месяц в Гану. Они договорились с твоими, что мы с Олфи поживем в вашем доме.

Эйприл никак не могла опомниться от такой новости.

— Вчера после моего возвращения все шло кувырком, — пробормотала она. — Скорее всего, папа с мамой просто забыли мне сказать об этом.

Волна ужаса захлестнула Эйприл. Значит, ей предстоит теперь видеться с Пам днем и ночью целый месяц? Какой кошмар! Этого ей только не хватало!

Впрочем, хорошо, что в их доме есть комната для гостей. По крайней мере Эйприл не придется жить с Пам в одной комнате. Но рада ли она вообще присутствию Пам в их доме? Нет, совсем не рада.

— Это будет круто! — ликовала Пам. — Я знаю, Эйприл, что мы с тобой никогда не были настоящими подругами. Но теперь у нас появилась возможность получше узнать друг друга, верно? Мы с тобой станем как сестры.

С этими словами она снова обняла Эйприл.

«Невероятно, — подумала Эйприл. — Пам и я — сестры? Невероятно!»

Она вежливо, но решительно высвободилась из объятий девочки и пошла к лестнице.

— Мне нужно сделать целую кучу домашних заданий, — заявила она. — Я сильно отстала от класса.

— Если я чем-то могу тебе помочь — скажи! — крикнула ей вслед Пам.

«Не забыла ли я в школе свою хрестоматию по литературе? — размышляла Эйприл, поднимаясь по лестнице наверх. С этими мыслями она вошла в свою спальню — и застонала: — Что за запах? Чем это так воняет? Тухлыми яйцами, что ли?»

— Ф-ф-у-у-у! — Она зажала нос пальцами. Но все равно не сумела избавиться от невыносимой вони.

Вонь обрушилась на нее, тяжелая и отвратительная.

Что такое? Пахнет, будто протухшая рыба. Как гниющее мясо. Как что-то разлагающееся, мертвое.

Когда эта вонь обволокла ее, Эйприл начала задыхаться.

«Я не могу дышать, — думала она. — Не могу дышать. Сейчас этот отвратительный запах… задушит меня».

Разинув рот, с льющимися из глаз слезами, Эйприл выскочила из своей спальни.

Мерзкая вонь преследовала ее и в коридоре.

К горлу подкатила тошнота. Желудок конвульсивно дергался. Девочка сглатывала слюну, стараясь перебороть рвотные позывы и не извергнуть на пол съеденный в школе ленч.

«Мне знаком этот запах», — сообразила она.

В ее мозгу вспыхнули воспоминания. Вот она идет по острову. Лезет по склону. Подходит к пещере, вырубленной в голубой скале. Ощущает отвратительный запах…

Эйприл ахнула: «Да, точно! Тот самый запах, с острова. Из тех страшных пещер… Как он попал сюда? Как просочился в ее спальню?»

— Эй, что такое? — За ее спиной возникла Пам. — У тебя странный вид. Тебе нехорошо?

Тут ее хорошенькое личико тоже исказилось от отвращения.

— Бр-р-р-р! Чем тут так воняет?

Зажимая нос, Пам вошла в спальню Эйприл.