— Какой кофе предпочитаете? Черный, со сливками, с сахаром? — спросил Джонни и повернулся ко мне лицом.

В следующую секунду он поставил кофейник на стол, подошел ко мне и взял мою ледяную руку в свою.

— Что случилось, деточка? Вам нехорошо? — Джонни слегка потер мою руку и потом положил ее под одеяло. — Черт возьми, этот телефон, — нахмурился он. — Я должен был сразу же отправиться за доктором!

Мне следовало сказать ему, что дело совсем в другом. Я не заболела и не пострадала в результате несчастного случая. Но мои зубы стучали так сильно, что я не могла произнести ни звука.

Армстронг подошел к шкафу, налил в бокал еще немного бренди и вернулся с ним ко мне. Так как руки у меня продолжали трястись, он встал на колени рядом со мной и поднес бокал к моим губам. Я сделала несколько глотков и почувствовала, что постепенно перестаю дрожать.

Армстронг с беспокойством за мной наблюдал.

— Я мог бы съездить за доктором Глизоном на машине, но мне страшно оставить вас одну. Но сам я вряд ли чем-то смогу вам помочь.

Ураган с неистовой яростью снова набросился на дом, оконные стекла звенели от барабанной дроби дождя, ветер завывал, как бешеный зверь. Похоже, буря не только не ослабевала, но, наоборот, с каждой минутой становилась все сильней.

— Нет-нет, не надо никуда ехать! — Я с трудом нашла в себе силы, чтобы заговорить. — Слишком опасно выходить из дома в такую погоду. Вы можете попасть в аварию на дороге! — Я покачала головой. — Ни в коем случае!

— Я несу за вас ответственность. Если с вами что-нибудь случится…

— Со мной все в порядке! — прервала я его. — Правда. Я просто расстроилась из-за новостей, которые услышала по радио!

Армстронг с удивлением посмотрел на радиоприемник, по которому сейчас передавали спокойную музыкальную пьесу.

— Ваши родственники еще не подали для вас сигнал SOS? — попытался пошутить Джонни, чтобы хоть как-то развеять мрачное настроение.

Никто из нас еще не знал, насколько близко к правде оказалось его замечание. В ответ я покачала головой. Хотя я дала себе клятву никому не рассказывать о том, что со мной случилось, то ли выпитое бренди, то ли заботливое отношение ко мне этого незнакомца развязало язык, и я тут же выболтала всю свою историю жизни и закончила ее описанием трагических событий сегодняшнего дня.

Когда я замолчала, Джонни прикурил сигарету, оперся о каминную доску и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ну и денек у вас выдался! — медленно проговорил он. — Ну и денек!

— Вы не думаете, что Эван покончил жизнь самоубийством? — спросила я с беспокойством. — Возможно, с ним случилось какое-то несчастье?

— Если Камерон совершил самоубийство, вы не должны в этом обвинять себя, Дина. Никогда. Я не вижу, в чем можно было бы вас обвинить.

— Но если вдруг он обнаружил, что неизлечимо чем-то болен, и решил, что по этой причине я никогда не выйду за него замуж…

— Но ведь Камерон бросил вас, Дина, — настойчиво сказал Джонни. Он опять назвал меня по имени, будто мы были знакомы с ним уже очень давно. — В любом случае, я думаю, ваш Эван, — мне послышалось легкое презрение в его тоне, — просто собирался вылить на вас всю эту не слишком приятную историю, вместо того чтобы держать ее при себе. Я знаю, существует некая условность — о мертвых либо хорошо, либо ничего, тем не менее хочу заметить: в какую бы беду ваш жених ни попал, а, по всей видимости, именно это с ним и случилось, ему следовало набраться мужества, чтобы с открытым забралом встретить неприятности.

Джонни бросил сигарету в огонь.

— Камерон должен был понять, что вы всегда встанете на его сторону, что бы он ни сделал, — продолжал он, глядя на меня внимательными глазами, словно что-то взвешивая и оценивая. — И еще, — задумчиво произнес Армстронг, — думаю, придет день, когда вы будете радоваться тому, что Эван не явился на свадьбу.

— Что вы имеете в виду? — резко спросила я.

— Когда дело подошло к свадьбе, вы не так уж и хотели выходить замуж за вашего друга детства. Ведь так? — Я попыталась вмешаться, но он предупредительным жестом остановил меня. — Смею заверить, вы, без сомнения, любили его, но как младшего брата, как беззащитного ребенка. Ваши глубинные эмоции не были затронуты. По крайней мере, я делаю такой вывод исходя из ваших же слов. Полагаю, вы оба хотели пожениться просто потому, что знали друг друга очень давно и окружающие ожидали этого от вас. Кроме того, никто из вас никогда не любил кого-то другого. Поэтому вы сами решили, что ваш брак — естественный результат вашей дружбы. Вы, Дина, знали, что из вас получится хорошая жена, хозяйка, а в дальнейшем, без сомнения, примерная мать. — Джонни вдруг неожиданно, резким жестом потушил только что зажженную сигарету. — Насколько я могу судить, Эван пробудил в вас материнские инстинкты чуть ли не с того самого момента, как вы научились ползать. Кроме того, вы взвалили на себя заботу еще о ваших тете и отце и отлично присматривали за ними все эти годы! Но моя дорогая! — Он сердито посмотрел на меня. — Возможно, вам никто не говорил этого раньше, но вы не совсем подходите на роль женщины, которая ограничивает свою жизнь только удовлетворением материнских инстинктов. Собственно говоря, — его голубые глаза снова свирепо блеснули, — мне кажется, для кого-то вы могли бы стать великолепной любовницей!

— О! — Мои щеки покрылись ярким румянцем. — О! — На этот раз я задрожала от гнева. Я отбросила в сторону одеяло и попыталась вскочить на ноги, чтобы посмотреть в лицо человеку, решившему поиздеваться надо мной. Но мою щиколотку вновь пронзила острая боль, я пошатнулась и чуть не упала, чем испортила эту бурную сцену.

Джонни легко меня подхватил и помог опять сесть в кресло.

— Все в порядке, мисс Ватсон, — сказал он официальным тоном. — Не нужно меня бояться. Вы здесь в полной безопасности!

Я отвернулась и спрятала лицо в подушку. Сейчас я была более одинокой и несчастной, чем когда-либо.

То, что я ощутила сейчас, не должна чувствовать приличная, хорошо воспитанная молодая леди. Но когда руки Джонни подхватили меня и помогли снова устроиться в кресле, я уже знала, что влюблена. Еще несколько часов назад я даже не могла и предположить, что такое вообще может со мной произойти. Я влюблена в этого удивительно привлекательного мужчину, который спас меня.

Думаю, ученые правы, когда низводят любовь до уровня обычных химических реакций в организме. Внутри меня сразу что-то произошло, как только я смогла хорошо разглядеть Джонни Армстронга. Я просто физически ощущала его обаяние.

К своему стыду, я поняла, почему рассердилась на Джонни. Вовсе не замечание, что я могу стать великолепной любовницей, вызвало у меня такой бурный протест. Я просто огорчилась, что он остался глух к моим чарам. Ведь Джонни сказал, что с ним я в полной безопасности, он даже и не пытался соблазнить меня. Не слишком приятно, когда мужчина, который нравится тебе, не видит в тебе привлекательную женщину!

Джонни Армстронг дал мне несколько минут, чтобы успокоиться, а затем уже во второй раз пригласил к ужину. Я ела механически.

— Думаю, завтра утром мне лучше отправиться домой, — бесстрастно проговорила я. — Смерть Эвана все изменила.

— Я отвезу вас утром к своему врачу. Он осмотрит вас и скажет, можно ли вам садиться за руль и ехать, — решительно заявил Джонни. — А пока вам надо прийти в себя и хорошо поспать.

— Но…

— Я просто пытаюсь помочь вам, Дина. Но если вы считаете, что вам следует поступить по-другому, что ж, вы вольны делать то, что находите правильным. — Он вздохнул и взял поднос.

Мне было приятно, что Джонни опять назвал меня по имени, и, вероятно, он понял это, так как на его губах снова появилась легкая полуулыбка.

— Трудно ожидать, Дина, что я смогу держаться на расстоянии, которое предполагается рамками формального общения, — пошутил он и, обращаясь ко мне на «ты», добавил: — Тем более, что мне предстоит отнести тебя на руках в спальню и уложить в постель.