Обогнув очередной, особенно большой валун, Сирил поняла, что окончательно потеряла бегуна из виду: создалось впечатление, что он растаял в утренней дымке, а выражаясь менее поэтично, свернул к домам и скрылся за ними.

Сирил с трудом остановилась и, почувствовав, как ноют налившиеся свинцом ноги, решила, что ей не стоит продолжать преследование. В конце концов, с чего она взяла, что это был Шон? Что ему делать в такую рань на отдаленном пляже?

Повернувшись, она медленно побрела назад. От ее радужного настроения не осталось и следа, плечи опустились и вся она обмякла как намокший носок. Когда Сирил дотащилась до своего полотенца и вытерла со лба льющийся градом пот, она уже сомневалась в целесообразности своего звонка Шоку. Злобно взметнув ногой тучу песка, она поковыляла к дому.

Еще у дверей она отчетливо услышала звонящий телефон. Оставив ключ в дверях, Сирил метнулась к ближайшему аппарату и схватила трубку.

— Алло! Алло! — закричала она во весь голос, больше всего на свете боясь, что звонивший уже повесил трубку.

— Алло! Сирил? Я говорю с Сирил Адамс?

Без сил опустившись в кресло, Сирил перевела дух. Голос был мужской, но принадлежал явно не Шону Стивенсу.

— Да, это я.

— Грандиозно! Говорит Мэтт Тернер. Я звоню, как мы договорились… Сегодня ведь четверг… — неуверенно напомнил он как бы в ответ на слишком долгое молчание в трубке.

— Ах да, конечно! Извините, Мэтт. Я только что с пробежки и не сразу сообразила, что к чему.

— Ну так что же, Сирил? Как там ваш календарь? Сможем мы сегодня вечером выбраться в ресторан или еще куда-нибудь?

Сирил озадаченно посмотрела на трубку. Мэтт вел себя как подросток, впервые собравшийся с духом и пригласивший одноклассницу на свидание. Он был ее ровесником, возможно, даже и постарше, но она вдруг ощутила к нему что-то вроде материнского сочувствия.

— Отличная мысль, Мэтт! — сказала она не чувствуя в себе сил вот так сразу дать робкому парню от ворот поворот. — Вы живете в округе Ориндж, да? Не встретиться ли нам в каком-нибудь ресторане между нашими кварталами, чтобы сэкономить ваше время?

«Будет повод пораньше расстаться, не приглашая Мэтта на кофе к себе домой», — подумала она.

— Идеально! — с готовностью отозвался Мэтт. — Мой драндулет постоянно барахлит, так что чем короче путь, тем лучше.

Договорившись о месте и времени встречи, Сирил повесила трубку. «Надеюсь, я не совершила ошибку», — подумала она, откинувшись в кресле.

Так она и сидела, не отводя взгляд от аппарата, к которому рука сама тянулась несколько раз, но тут же возвращалась на место. «У меня же все равно нет его телефона», — сказала она себе, но внутренняя борьба продолжалась.

Куда только подевалась твоя решительность? Ты трусишь. Но что страшнее: стычка с человеком, который тебе небезразличен, или свидания с неинтересными тебе людьми только из жалости к ним… и к себе?

Вскочив вдруг на ноги, она вихрем взлетела на мансарду и выдвинула ящик своей картотеки. Покопавшись в ней, Сирил нашла то, что искала.

Анкета, заполненная Шоном, находилась, как ей и полагалось, в самой глубине ящика. Вытащив бланк, Сирил повернула его к свету и попыталась прочитать написанное. Только сейчас она обратила внимание на то, что несколько строчек не заполнено, а там, где предлагалось сообщить домашний адрес, было нацарапано что-то совершенно неразборчивое — то ли «Уиноуинг Тайдс», то ли «Мэнэсинг Тайдс», в общем, «Тайдс» — «Прибой», а какой именно — разрушительный или грозный — черт его разберет.

Впрочем, номер телефона был. Не раздумывая ни секунды, Сирил схватила трубку и набрала номер. После нескольких гудков трубку сняли.

— Алло? — отозвался глубокий сочный бас, который нельзя было спутать ни с каким другим голосом в мире.

— Шон?! Шон, это Сирил!

Воцарилось молчание, а затем последовал ответ:

— Извините, вы, должно быть, ошиблись номером.

Две крупные горячие слезы скатились по щекам Сирил, а затем, захлебываясь рыданиями, она уткнулась головой в подушку.

— Я рада, что позвонила, — бормотала она, забираясь через десять минут под душ. — Иначе бы я всю жизнь терзала себя мыслью: а что было бы, если бы… Теперь точно известно, чтопроизошло, и не надо больше убиваться из-за этого бесчувственного бревна.

— И кстати, я очень рада, что Мэтт позвонил, — продолжала она, вытершись насухо и переодевшись в свою рабочую одежду. Она подошла к мольберту после того, как разложила на трех стульях женские свитера.

— Господи, спаси и сохрани… — в страхе пробормотала она через полчаса, когда, словно очнувшись, обнаружила, что не девушка в свитере, а обнаженный по пояс Шон Стивенс пристально смотрит на нее с листа.

— А затем, естественно, майя быль завоеваны толтеками. Как вы, естественно, знаете, последние завоевали первых на рубеже одиннадцатого и двенадцатого веков…

Матиас Тернер помедлил в ожидании ответной реакции.

— Естественно! — в тон ему отозвалась Сирил.

Они выбрали для посещения мексиканский ресторан, что оказалось роковой ошибкой: Мэтт использовал индейский декор в оформлении интерьера как повод для двухчасовой лекции о традициях и истории Мексики.

— Ну и, естественно, — снова ввернул он свое любимое словечко-паразит, приводящее, вероятно, его учеников в бешенство, — ацтеки восприняли в основной своей части религиозные верования толтеков и без зазрения совести присвоили себе тот стиль и образ жизни, которыми жили их предшественники.

— Кстати, насчет присвоения не принадлежащего тебе! — чуть оживилась Сирил. — Теперь, когда процесс завершен, мы можем его и обсудить. Я никак не могу понять, чего ради такому блестящему специалисту и богатому человеку, как доктор Кернс, понадобилось идти на такой риск?

— Меня тоже волновало это, и за прошедшие два дня я просмотрел литературу, в которой анализируется феномен плагиата, — немедленно откликнулся Мэтт.

«О небо, только не это!» — простонала Сирил, возведя очи горе — к фрескам, где Мэтт отыскал толтекского бога дождя.

Но молния не ударила, гром не грянул — более того, через минуту Сирил с интересом повернулась к Мэтту. То, что он рассказывал сейчас, оказалось на редкость занимательным.

— Естественно, вы понимаете, Сирил, что плагиат — рядовое явление в области художественной литературы. Множество авторов грешит тем, что можно назвать «неосознанным использованием стилистики». Более того, для начинающих писателей и поэтов в порядке вещей заимствовать сюжет и лексику маститых и почитаемых авторов. Джон Апдайк, к примеру, признался, что его первый роман — не более чем добросовестная имитация Генри Джеймса.

— Но в случае с Говардом и Кернсом все обстояло наоборот, — заметила Сирил.

— Да, здесь известный ученый, авторитет в своей области, мог не только перечеркнуть всю карьеру молодого коллеги, но и разрушить его жизнь. И все же Кернс — не классический плагиатор, хладнокровно идущий по трупам к своей выгоде: иначе бы он постарался замести следы и не оставил бы для следствия столько концов. Я думаю, что им руководила глубокая психологическая потребность. Им овладели либо боязнь научной несостоятельности, либо ощущение, что он не заслужил своего положения и авторитета. В первом случае результат настолько важен, что вопрос о средствах его достижения отходит на третий план. «Публикация или смерть» — так можно обозначить дилемму, перед которой он оказался. И страх смерти — научной, разумеется, — толкнул его на криминальные действия.

— А что руководило им во втором случае? — поинтересовалась Сирил.

— Мазохистское стремление к публичному наказанию и осуждению. Воспринимая свои научные успехи как незаслуженные, Кернс подсознательно сделал все, чтобы его прилюдно лишили всех почестей и общественного уважения.

— Даже если они в целом были основаны на его собственных трудах?

— Да.

— Извращенчество какое-то!

— Этот человек в той или иной степени извращенец, потому он так себя и ведет.