Арон уныло выслушал его объяснения.

— Я уже не маленький ребенок, который требует опеки!

— Нет! Ты еще ребенок, тебе только четырнадцать. Тебя нужно кормить. Так? Я не умею готовить, Ар. Я питаюсь вне дома почти все время. Сыр — все, что есть у меня в холодильнике.

— Ничего, я люблю сыр. Я буду помогать тебе, ходить по магазинам, папа. Еда — не проблема! Я тоже могу где-нибудь перекусывать. — На глаза Арона навернулись слезы. Он ненавидел себя сейчас за свою слабость и просительный тон.

— Твоя мать ведет хозяйство, сын. У нее больше свободного времени. Вот в чем дело! Она не просиживает на работе до полуночи и может позаботиться о тебе. А я не могу. Вот главная причина. Я не смогу уделять тебе достаточно времени.

Арон завалился поперек постели, мусоля телефонную трубку.

— Арон! Ты у телефона? Арон! Черт возьми!..

— Да-а-а...

— Ты можешь позвать к телефону мать? Я хочу поговорить с ней. Это она тебе такое подсказала? Она? Она хочет, чтобы я чувствовал себя ублюдком, и в этом преуспела. О боги, она...

Арон перестал слушать, отдаляя трубку все дальше от уха, пока голос отца не стал слышен еле-еле.

— Арон! Ар! Ты меня понял? Арон!

— Пошел в... папочка! — выругался мальчик и снова оторвал трубку от уха.

— Что? Что ты сказал?!

— Повторяю: пошел на...! И вот еще что, папаша. Ты по-прежнему боишься СПИДа? От него ведь умирают, знаешь? А знаешь, как им заражаются? — в его голосе появились четкие приблатненные нотки. — От проституток, папаша, от грудастых сучек с грязными ж..., похожих на Банни из «Плейбоя»! — Арон грохнул трубкой о рычаг телефона.

Затем он накрыл голову подушкой и зарыдал.

В понедельник вечером Сисси возилась на кухне. Она заметила в коридоре Арона, пытающегося незаметно проскользнуть мимо нее. Он был одет в уличную куртку и джинсы, оборванные снизу так, что махры свисали на его кроссовки «Рибок».

Мать взглянула на часы: было уже полдевятого.

— Арон! Ты куда собрался, сынок?

— На улицу.

— Я понимаю, что на улицу. Я вижу на тебе куртку. Я интересуюсь, куда и зачем?

— Просто на улицу — и все! Я встречаюсь с друзьями.

Она подозрительно его осмотрела. Не прячет ли он что-нибудь под курткой? Он выглядел слишком озабоченным и не скрывал стремления побыстрее смыться из дома.

— Арон, что у тебя там, под полой?

— Ничего...

Сисси встала из-за стола и подошла к нему.

— Я хочу посмотреть! Что ты прячешь? Яйца? Ты собираешься опять швырять яйца?

— Ничего я не собираюсь швырять! — он дернулся от ее рук, резко повернулся и побежал к задней двери, быстро отпер ее и выскочил наружу.

Сисси вернулась на кухню и продолжила готовить, но тут же порезалась и, чертыхаясь, стала высасывать кровь из пальца, уселась за стол и бессмысленно уставилась в пол.

Что он там прятал? Опять яйца? Или спрей с краской?

Как же ей все это осточертело! Арон стал еще агрессивнее, он совсем перестал ее слушаться. Может, поговорить о нем с Томом? Если бы отец больше им занимался!..

Приняв решение, Сисси набрала номер телефона.

— Да!.. Сисси? — Том был удивлен ее звонком. — Я через пять минут ухожу на обед со своим партнером. Давай созвонимся позднее!

— Я по поводу Арона. Ты должен серьезно с ним поговорить, Том. Я с ним уже не справляюсь. С ним должен поговорить мужчина.

Том недовольно засопел.

— Я уже поговорил с ним прошлой ночью, детка. В два часа ночи. Он позвонил мне прямо среди ночи! И он оскорблял меня, обзывал всякими словами... Вот так, с ним не разговаривать нужно, а пороть ремнем по заднице!

— Он звонил тебе ночью?! О чем же вы говорили?

— Ты хочешь сказать, что не ты подстроила все это?

— Нет! О чем ты?

— О'кэй! Вот вкратце суть дела: он, видите ли, собрался переехать и жить со мной. Нет, правда, это не ты подговорила его мне позвонить? Ты что, устала им заниматься?

Сисси была в шоке. Такого она не ожидала услышать. Арон лишь раз сказал, что хочет жить с отцом. Но услышать это от Тома!.. Страшная тяжесть навалилась на нее.

— Нет! Я не устала им заниматься! — голос ее дрожал. — О, Том...

— Ну так вот, я сказал ему «нет». У меня такой образ жизни, что я не могу взять его к себе. Я не готовлю, а подростка нужно кормить, убирать за ним и покупать пиццу каждый вечер, и быть дома, когда он возвращается из волейбольного клуба или еще откуда-нибудь...

— Он не играет в волейбол, Том!

— Какая разница! Ты же понимаешь, о чем я говорю! Не делай из меня идиота, Сисси! Я не могу принять его у себя — и все... Я не из тех сумасшедших отцов, ты знаешь. Я сильно устаю, вот... Короче, я для этого не гожусь. Почему он оскорбляет меня за это? Трезвонит в два часа ночи!.. Тара здесь!.. Дерьмо! Мы как раз занимались... Ладно, ты сама догадываешься, чем...

Сисси хорошо себе представляла, чем занимается по ночам ее бывший муженек. Но главное — другое: скорее всего, он оскорбил Арона своим отношением, жестокость Тома и его грубость не имели границ. Какое он имеет право говорить ей, чем они с Тарой занимались в это время?!

«Представляю, что он сказал сыну! Неудивительно, что Арон в ярости...»

— Какое же ты дерьмо, Том!

— Что?! Что ты сказала, детка?!

— Баснословное дерьмо! Отлично, что Арон позвонил тебе ночью и помешал тебе. У тебя стоит после этого?.. Когда-нибудь твой сын пошлет тебя гораздо дальше, чем я! И не беги ко мне, если такое случится. Хотя ты никогда не пожалеешь, что потерял его... Зачем тебе лишние хлопоты?!

В ночной прохладе уже чувствовался зимний морозец. Темнота была похожа на краску в баллончиках, притащенных мальчишками.

Дастин сегодня был на колесах. Хитер милостиво разрешила ему взять ее машину, и они гнали теперь по дорогам на предельной скорости, опасаясь только, чтобы их не засекла дорожная полиция — не было водительских прав. За два часа парни объехали все пригороды, включая Громм-Пайнс и Уолтон, сбивая почтовые ящики, рисуя на стенах, разбивая фонари — короче, развлекаясь как могли.

Арон был возбужден до предела, ярость перехлестывала через край. Отец отказался с ним жить, тупая телка его больше устраивала. Мозгов у нее нет, зато есть огромные титьки! Его отца даже не беспокоило, что Арону придется жить вместе с этим ублюдком Брайаном Уайтом!

На душе было хреново. Ему только четырнадцать. И он вынужден подчиняться старшим. Но кому? Арон был уверен, что Брайан — омерзительный тип. Не просто омерзительный, а ужасно омерзительный тип!!!И этот тип вешает всем лапшу на уши, изображая из себя добродетельного паиньку. Да, такое вот дерьмо!

Наконец они вернулись к дому Дастина и высыпали из машины на улицу. В этот момент папаша Пикард вышел на крыльцо с банкой пива. Мигающий свет лампочки над входом придавал ему дьявольский вид. Арону он напоминал сейчас мерзкого старого Брайана. Тупое выражение его лица свидетельствовало о том, что он выпил уже не одну и даже не две банки.

— О, черт! Дерьмо!.. — прошипел Дастин сквозь зубы. — Мой папаша снова набрался!

— Эй, Дастин, маленький ублюдок, что ты делаешь в машине своей сестры?! — выкрикнул папаша Пикард. — Запри дверцы и немедленно неси мне ключи!

К удивлению Арона, Дастин даже не протестовал. Он тут же захлопнул дверцу машины, проверил, все ли замки закрыты, и послушно засеменил к отцу. Пикард рыгнул ему в лицо перегаром.

— Ты, маленькая дрянь, хочешь закончить свои дни в тюрьме?! Я не собираюсь вытаскивать тебя оттуда!

— Да, отец... — Дастин стоял перед ним, опустив глаза.

Арон не верил своим глазам, настолько изменились поведение и тон его приятеля. Только одна причина могла заставить его так лебезить перед отцом. Страх быть избитым! Джон жестоко бил его даже без всякого повода.

По рассказам Дастина Арон знал об этом, но сейчас реальность ударила его как ком грязи в лицо. Прямо в соседнем с ним доме издевались над мальчишкой, оскорбляли его, били... А он отвечает: «Да, отец!» — потому что запуган до смерти.