— Нет! Нет! Ради Бога!..

Он зажал ей рукой рот.

— Не упоминай всуе имя Всевышнего!

«Потрошитель! Это он— детройтский потрошитель!..»

В отчаянии Энн вспомнила о купленном пистолете.

«Слава Богу, у меня есть пистолет!..» — успела подумать она. Но пистолет был спрятан наверху в спальне, худшее место и не придумаешь.

Нужно было как-то вырваться от него, убежать на второй этаж и достать оружие.

— Энн... Энн... Энн... — монотонно повторял он.

— Пожалуйста... — ей пришла в голову одна мысль. — Бог не хочет, чтобы вы это делали! Бог говорит: «Нет!»... Бог говорит...

Это было ошибкой. Последней ошибкой!

Даже сквозь волокна маски она уловила злой блеск его глаз. Он еще больше возненавидел ее за попытку прикрыться именем Всевышнего. Маньяк был абсолютно уверен, что Бог на его стороне.

«О Боже, о Иисусе, он собирается убить меня прямо здесь, прямо сейчас! Это ужасно! Так он убил уже многих женщин!..»

И Энн поняла, что безумец забьет ее до смерти...

Маньяк поднял массивную деревянную дубину и с силой ударил ею по столу, стал крушить тарелки, чашки — все, что попадалось под руку. Осколки полетели во все стороны.

Удар! Еще удар! Снова и снова...

Дубина размозжила поверхность стола и переломала ножки.

— Пожалуйста!.. Нет!.. Не надо!.. Пожалуйста!.. — Энн зарыдала.

Она была почти голая, совсем беззащитная... Его мощная фигура преграждала ей путь к спасению. Энн стала отступать в единственно возможном направлении — к комнатушке, где стиралось белье и откуда больше не было выхода.

Удар! — и стеклянная прорезь в кухонной двери разлетелась тысячью осколков.

Энн медленно отступала назад, но страх жертвы уже сковывал ее движения и мысли.

«Глупость!.. Какая глупость!.. Как я могла купить дом без заднего выхода!» — сейчас эта ошибка будет стоить ей жизни...

— Б...! — заорал он. — Гадина!

Энн слышала, как у нее за спиной стиральная машина так по-домашнему вертит в пене ее трусики, комбинации, ночные сорочки...

Рука Энн коснулась хозяйственной полки, где хранились порошки, аэрозоли, щетки. Она инстинктивно схватила первый попавшийся баллон с распылителем — пятновыводитель.

С силой нажав на кнопку, Энн выплеснула все содержимое баллона ему в лицо — и в ужасе замерла, судорожно сжимая пустой баллон. Какое же это жалкое оружие по сравнению с пистолетом тридцать восьмого калибра!

Ей нужно было еще сражаться за свою жизнь! Главное — убрать убийцу с ее пути. Энн была высокой крепкой женщиной, но ужас лишил ее сил и сковал волю.

Маньяк снова поднял свою дубину. Удар!..

Он обрушил полки со всем содержимым.

Удар! Удар!..

Она даже не могла уже кричать, спазм перехватил горло. Холодный (смертный, подумалось ей) пот слепил глаза. Она отступала, и теперь ее жизнь измерялась пространством этой замкнутой комнатушки.

Энн была загнанным в ловушку зверем.

Взмах — удар! Еще удар!

Убийца наступал, разрубая дубиной воздух между ними. Удар по стиральной машине, по пластмассовому ящику для белья. Удар по лампе — дождь мелких осколков.

— Не надо... Стой... — выдавила она из себя. — Не надо! Нет!..

Он словно не слышал ее призывов. Дубина приближалась к ней. Осколки плитки, стекла, керамики острыми иглами ранили кожу. Она дергалась, уклоняясь от дубины...

В голове промелькнули образы матери, Сисси...

Дубина снова поднялась в воздух, Энн инстинктивно прикрыла голову руками, защищаясь от последнего, смертельного удара.

Лишь краем глаза она уловила приближение дубины. Удар был настолько сильным, что она даже не успела почувствовать боль. Череп раскололся, и Энн рухнула безжизненной куклой, провалившись в небытие.

Убийца продолжал бить по мертвому телу, молотя без разбора. Все вокруг было в крови. А он все замахивался и бил, бил, бил снова...

Этой ночью Сисси спала очень беспокойно. Несколько раз во сне возникал образ Энн. Энн взбиралась на гору, оглядываясь на нее, и молча смотрела печальными глазами...

Сисси проснулась, вскочила и, накинув халат, зажгла свет. В комнате было довольно прохладно, а ей казалось, что она горит как в огне.

Ветка дерева за окном билась по стеклу. Может, это и мешало ей спокойно спать? Или мысли о поездке Энн в Коннектикут были причиной необъяснимого беспокойства?..

Сисси босиком спустилась вниз. В доме было тихо, только слабо гудела лампа в коридоре и слышался приглушенный шум работающего мотора холодильника. Мерно отстукивали время кухонные часы.

Четыре часа утра.

Сисси зажгла на кухне свет и приготовила себе растворимое какао. Она села за стол, медленно отхлебывая из чашки и вспоминая прошедший вечер.

Танцы. Потом прощание с Брайаном. Разочарование из-за его неожиданного отъезда. Неуловимое напряжение в их отношениях.

Действительно ли он танцевал с Эбби Тайс? Энн так решительно это утверждала... Не проходила обида на Энн. Почему она так не любит Брайана? Сисси размышляла о предстоящей свадьбе...

В конце концов она вернулась в спальню, но уснуть смогла с трудом.

Наступило субботнее утро. Из-за навалившейся работы Сисси всю неделю почти не была дома. Она с удовольствием занялась уборкой: пылесосила, мыла полы, даже решилась помыть окна в кухне.

В полдвенадцатого позвонила мать. Сисси нужно было обсудить с ней детали пребывания с Ароном, когда она и Брайан уедут в свадебное путешествие.

Утром ночные кошмары казались результатом усталости, взвинченности последних дней. И Брайан тоже устал, у него трудности на работе. К черту все лишние сомнения! Все это не имеет особого значения. Все собирающиеся пожениться переживают период колебаний и душевного дискомфорта.

И для Энн это не секрет, она дважды была замужем и много раз переживала романы с разными мужчинами.

Когда Сисси возилась на кухне, появился заспанный Арон. Совсем мальчишка — в коротких джинсах, футболке, трущий слипающиеся глаза — сейчас он выглядел таким умиротворенным! Сисси почувствовала прилив нежности к сыну.

— Эй, дружок, привет! Доброе утро! Иди умойся, соня!

Он пробурчал приветствие, но на лице его выражалось недовольство.

— Меня разбудил телефон. Кто звонил?

— Твоя бабушка, — ответила Сисси. Сейчас был удобный повод рассказать Арону об их с Брайаном планах. — Она приедет к нам на Рождество и останется здесь на две недели, пока мы с Брайаном будем на Гавайях...

Сын помрачнел и уставился в пол.

— Ты хочешь сказать, что она будет присматривать за мной?

— Именно так, сын.

— Но я уже не ребенок, мама! Неужели я не могу остаться один? Кроме того, я мог бы пожить у Дастина. Его отец, я уверен, согласится. Мы каждый день будем ездить в школу. Никаких проблем! Буду делать все домашние задания, обещаю.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь один, — непреклонно отрезала Сисси.

— Но, мама...

— Это мое последнее слово. А теперь приготовься к завтраку, а потом, я прошу тебя, выброси мусор из гаража. И вообще приберись там. Есть еще одно задание: спилить ветку, которая стучит мне в окно.

— Нет! — неожиданно завопил Арон.

Мать удивленно посмотрела на него. От злости на щеках сына выступили красные пятна.

— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за Брайана!! Мама! Ты можешь послушать меня хотя бы один раз в жизни?! Он — противный, гадкий, настоящее чудище!

— Арон, прекрати!

— Если ты все же выйдешь замуж за него, я сбегу от тебя и буду жить с отцом!

Сисси вздрогнула.

— Ар, пожалуйста... Давай поговорим об этом позже, когда мы оба успокоимся.

— Я никогда не успокоюсь!! — еще громче закричал мальчик и кинулся прочь в свою комнату.

Сисси слышала, как он закрыл дверь на внутреннюю щеколду. Обрушился традиционный музыкальный шквал, отделявший Арона от взрослого, враждебного ему мира.

Она остолбенела, потрясенная угрозой сына уйти жить к отцу. Это к Тому-то, который едва переносил редкие визиты Арона, его и хватало-то часа на два! Зачем ему сын в доме? Там поселилась молоденькая сексуальная подружка. Вряд ли она станет терпеть какое-либо ущемление своего комфорта.