Когда утром Сара проснулась, на краю ее постели сидела Сарасвати.

— Я подумала, что мы можем прогуляться по саду, мисс Сара, пока солнце еще не успело подняться высоко.

— И все же я бы хотела побывать в храме Кали.

Слова Сары не вызвали у Сарасвати ни малейшего энтузиазма, ей совсем не хотелось выполнять данное вчера обещание.

— Это неразумно. Храм очень старый, он пришел в запустение, в нем сыро. И еще там водятся крысы.

— Я все равно хочу туда пойти. Вам вовсе не обязательно меня сопровождать, если вы сами не желаете туда идти.

Сарасвати нахмурилась.

— Я поговорю с чаукидаром, пусть он выделит для нас стражу, — сдаваясь, сказала она.

Когда они уже сидели в паланкине, Сара спросила, не будет ли Сарасвати возражать, если они остановятся возле «Вайшьи». Сарасвати лишь пожала плечами и откинулась на бархатные подушки.

Мистер Эллиот сидел в той же позе, за тем же столиком, в своем обычном костюме из светлого полотна и панаме. Он поднял голову, увидел Сару и явно обрадовался встрече.

— О, доброе утро, мисс О'Рейли! Какой приятный сюрприз. Не хотите ли чаю?

— Я не могу задерживаться, меня ждет одна из рани махараджи. Я пришла попрощаться, на этой неделе возвращаюсь в Лондон.

— Как жаль. Вы не присядете на минутку?

Сара уселась за столик.

— А теперь расскажите мне, — продолжал мистер Эллиот, — куда вы так торопитесь сегодня?

Он изящно поднес к губам чашку, пристально глядя на Сару, словно ждал от нее какой-то каверзы.

— Собираюсь еще раз посетить храм Кали.

— Но зачем? Ведь когда мы побывали там в прошлый раз, вы едва не упали в обморок!

— Именно по этой причине я туда возвращаюсь. Есть нечто…

Сара замолчала и посмотрела на собеседника. Готов ли он услышать правду?

— Я ощутила там какое-то загадочное присутствие, и оно меня заинтриговало, если вы так хотите услышать ответ.

— Но конечно, так оно и есть, моя дорогая мисс О'Рейли.

— Что вы хотите сказать?

— Рискуя выглядеть как дельфийский оракул, все же скажу, что индуизм утверждает: действия, совершаемые без горячего желания, не приводят к результату, но там, где желание есть и оно встречает препятствия, возникает гнев. Так и с Кали. Она стремится получить наши земные дары, она поглощает их все без исключения, но если ее аппетиты остаются неутоленными, гнев богини не знает границ. И в храме Кали вы ощутили ее священный гнев, рожденный неудовлетворенным желанием.

— Но из-за чего?

— Кто знает? Из-за крови, плоти, всемогущества, вечного огня легендарного красного бриллианта… кто знает ответ?

— А что, если она получит красный бриллиант?

— Наверное, некоторое время она будет чувствовать удовлетворение, но разве все мы не стремимся получить недостижимое? Подумайте о Граале, мисс О'Рейли, или о поисках истинной любви. В нашей природе стремиться к таким вещам, но никто из нас не думает, что произойдет после того, как цель будет достигнута.

— Значит, вы не считаете, как многие христианские миссионеры, что в самом желании заключен грех?

— Любопытная мысль. Передо мной не стоит моральной дилеммы, поскольку это приходит в противоречие с моими собственными стремлениями к знаниям. Мне кажется, важнее всего именно природа и суть желания.

Эти философские рассуждения показались Саре знакомыми.

— Я вспомнила одну вещь, о которой хотела задать вам вопрос. Вам известно, что такое наваратна?

— Астрологический амулет, насколько я знаю. Согласно некоторым источникам, наваратна способна выполнить желания человека, если он чист сердцем. Однако с тем же успехом может привести к прямо противоположным последствиям.

— А что, если камни перепутать или заменить их ложными?

— Какой необычный вопрос. Я не индуистский жрец, но могу предположить, что такое деяние могло бы вызвать гнев богов и привести к катастрофам планетарного масштаба. Вы уверены, что не хотите чая?

— Нет, благодарю вас. Я не могу больше заставлять рани меня ждать. С вами было очень приятно общаться, мистер Эллиот.

— Взаимно, мисс О'Рейли. Будьте осторожны в храме. Сегодня вы выглядите немного бледной, а с великой богиней следует встречаться с мечом в руке и в полных доспехах!

Он пожал ей руку, и их глаза на мгновение встретились. Интересно, можно ли находить удовольствие лишь в уме мужчины, не обращая внимания на другие его качества? Если, конечно, ты принадлежишь к тому типу женщин, для которых подобные вещи имеют значение… Сара уже давно пришла к выводу, что романтическая любовь ей недоступна, она была не способна оставаться притворно скромной или почтительной в обществе джентльмена. Но именно такое поведение, если верить общему этикету, требуется от леди. Честно говоря, позднее Сара спрашивала себя, не существуют ли и другие виды любви, ведь влюбился же Франц Коречный в Лили из-за ее ума, а не только из-за других достоинств? И как это, влюбиться? Она не могла себе представить, но ей было любопытно.

— Надеюсь, мы еще встретимся с вами до того, как вы покинете Индию, мисс О'Рейли. Вы позволите мне проводить вас до поезда?

— Конечно. Я буду рада.

Когда Сара вернулась к паланкину, она обнаружила, что Сарасвати заснула или только сделала вид, что спит, что позволило Саре ничего не объяснять и не извиняться. Кроме носильщиков с ними отправилось шестеро стражей, окружавших паланкин со всех сторон. Стражи были в тюрбанах и в свободной бесцветной одежде наподобие той, которую носил Говинда. Сара поняла, что они совершенно сознательно старались стереть все личные черты, чтобы ни у кого не возникло желания более внимательно вглядеться в их лица. Однако она знала, если потребуется, они сразу дадут знать о своем присутствии и тот, кто не отреагирует, об этом пожалеет.

Перед низким дверным проемом храма Сара остановилась. Сарасвати так и не проснулась, и девушка теперь не сомневалась, что именно таким способом рани решила избежать встречи с богиней. Стражи встали спинами к паланкину, так чтобы держать под контролем все выходы из соседних узких переулков. Когда Сара собралась войти в храм, она ощутила на себе взгляд одного из стражей. Это был Говинда. Он тут же отвернулся, но Сару взволновало его неожиданное присутствие.

Ей показалось, что сегодня в святилище горит больше свечей, чем во время ее предыдущего визита, поскольку тогда она не заметила, что похожее на пещеру помещение имеет куполообразный потолок, а его древние балки напоминают скелет животного. На алтаре также горело множество маленьких огоньков, но Сара не обнаружила того, кто за ними следил. Сама богиня плотоядно улыбалась, высунув красный от крови язык, а гирлянда черепов на ее шее сияла жуткой белизной. Сара коснулась висящего на шее кулона и попыталась вспомнить, как описывала Лили последнюю встречу с Кали. Что означал образ, который привиделся здесь миссис Коречной?

Когда Сара ближе подошла к богине, она сразу же ощутила давящую тяжесть, навалившуюся на нее вчера, перед тем как она легла спать. На нее вдруг нахлынули все самые мрачные воспоминания: долгая борьба с бедностью, бремя опекунши Эллен, одиночество во время попыток овладеть профессией журналиста… Каким-то непостижимым образом ее прежние страхи нашли воплощение в стоящей перед ней фигуре. Пока Сара смотрела в лицо Кали, полуприкрытые, налитые кровью глаза богини заглянули в самые дальние уголки ее сердца, и девушка осознала, что падает в пропасть собственной тени. Падая, она видела тысячи блесток света — весь мир стал преломлением отражений огненно-красного бриллианта.

Ее голова ударилась обо что-то твердое, вероятно, она пролежала некоторое время, прежде чем перед ее глазами начало разворачиваться ярко освещенное действие. Вместо раздробленных осколков света заклубился дым, алтарь превратился в погребальный костер, и сквозь его пламя она видела черную фигуру Кали. Перед ней возникла Сарасвати, танцующая, словно нимфа, как в тот день, когда Сара заглянула в ее покои. Она держала по свече в каждой руке, и ее прозрачная желтая вуаль не могла скрыть торжествующего выражения лица. По мере того как жар усиливался, появилась еще одна фигура, хотя Сара и не могла ее разглядеть. Кто-то высокий, одетый в светлые штаны, поднял девушку на руки и унес.