Дальше она додумать не успела. Раздался звук удара, и Матильда вдруг ощутила, что свободна. Ее больше никто не держал. Парень валялся на шоссе без движения, а над ней склонилось знакомое, любимое лицо.

— Рэнди, — прошептала она, потом громче, приходя в себя: — Рэнди! Господи, ты опять спас меня, Рэнди!

— Тильда, как ты? Что произошло? Что болит? — Он ощупывал ее руки, ноги, все тело.

— Ничего не болит, — сказала она и вдруг поморщилась. — Черт, похоже, несколько ссадин все-таки есть. Наверное, получила, пока мы катались по шоссе. — Матильда села, взглянула на порванные на коленях брюки. — Больновато, но, похоже, это только царапины. Как ты тут оказался, Рэнди? Я уже мысленно прощалась с тобой… — И она всхлипнула.

Он нежно обнял ее, достал носовой платок и начал вытирать грязь с лица.

— Ну-ну, не плачь, Златовласка, все уже позади. Я так соскучился по тебе, что решил вернуться сегодня вечером. И захотел сделать сюрприз: не стал звонить, а сразу поехал к тебе домой. Дай, думаю, порадую и тебя, и себя. И тут увидел посреди дороги твою машину с открытой дверцей, а потом… — Он замолчал, переводя дыхание. — Черт, ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда увидел, что этот мерзавец вот-вот ударит тебя. Слава Богу, успел опередить. Как это произошло, Тильда?

— Сейчас расскажу, только приду в себя, — пообещала Матильда и со вздохом добавила: — Интересно, а полицейские когда-нибудь проезжают по этому шоссе?

— Легки на помине, — усмехнулся Рэнди. — Чтоб им объявиться чуть раньше!

И действительно вдали показались вспышки сигнальных огней полицейской машины.

Матильда поднялась, тяжело опираясь на руку Рэнди, и спустя несколько минут уже рассказывала о случившемся одновременно жениху и одному из полицейских. Другой в это время вызывал по рации «скорую помощь». Закончив свое повествование, она обеспокоенно спросила:

— Что с ним? Он жив?

— Жив, жив, — успокоил ее второй полицейский. — Ему не удастся таким образом уйти от ответственности.

Прибывший врач осмотрел Матильду, сказал, что она легко отделалась, обработал и заклеил пластырем ее многочисленные ссадины. Через полчаса «скорая» уехала, увозя с собой все еще не пришедшего в сознание преступника, а полицейские отбыли, записав показания Матильды и заверив Рэнди, что его действия он ударил парня по голове гаечным ключом — были совершенно правомочны.

Рэнди осторожно усадил все еще всхлипывающую от пережитого волнения Матильду в свой «линкольн» и повез в «Белые сады». А «шевроле», которому это было уже не впервой, остался коротать ночь на обочине.

Появление заклеенной пластырем младшей дочери повергло обитателей ранчо в ужас. Но, после того как все рассказы были закончены, а перепуганные Вельда и Берта перестали хлопотать вокруг Матильды, Бартон принес в гостиную поднос с бокалами и бутылку шампанского, откашлялся и сказал:

— Рэнди, мы все безумно благодарны тебе за то, что ты во второй раз спас нашу дочь. Да-да, малышка, Чарли рассказал нам о первом случае. Думаю, пришло время закрыть глаза на традиции и так называемые приличия. Мне кажется, Тилли будет надежнее и безопаснее с тобой. Особенно теперь, когда свадьбу снова придется отсрочить.

Матильда в немом изумлении уставилась на отца, а Рэнди застонал в отчаянии:

— Отсрочить? Но почему?

— Неужели не ясно? Разве может Тилли идти к венцу в таком виде — вся в синяках и ссадинах?.. Не перебивайте меня, пожалуйста. И хочу заверить вас, что хоть мне и шестьдесят, но я еще не забыл, что значит быть молодым и влюбленным. Так вот, я предлагаю тост за новобрачных. Да-да, за новобрачных! Для нас всех ваша свадьба состоится сегодня, сейчас, а официальная церемония пройдет в свое время, когда все утрясется. Рэнди доказал, что способен быть надежной опорой Тилли. Теперь ей остается доказать, что она достойна его. Но на это у нее есть вся жизнь. — Бартон разлил шампанское по бокалам. — Будьте счастливы, дети мои!

Все от неожиданности утратили дар речи. Один только Рэнди не растерялся и полез в карман.

— Как странно все получилось. Будто мы сговорились, сэр, — сказал он и вытащил футляр, откуда достал кольцо с бриллиантом, которое надел Матильде на палец. — Вот, купил сегодня в Хьюстоне. Теперь ты миссис Фрейзер, Тильда.

Она взвизгнула и кинулась к нему на шею.

Когда с поздравлениями было покончено, слезы умиления вытерты, а вино допито, Рэнди подхватил на руки свой драгоценный трофей, вынес его из дома, второй раз за день усадил в машину и осторожно тронулся с места. Но, выехав за пределы «Белых садов», заглушил мотор, притянул к себе Матильду и сказал:

— Никогда не ожидал, что у нас будет такая странная свадьба. Но клянусь, нашу брачную ночь ты запомнишь надолго! — Он припал к ее губам с такой страстью, что Матильде пришлось первой прервать поцелуй.

— Эй-эй, муженек, полегче, а то и брачная ночь у нас будет не менее странной, чем свадьба, — прямо в машине.

Оба расхохотались и медленно поехали вперед — к началу своей новой, долгой и бесконечно счастливой жизни.