Йен погрузился в бумаги. Всю первую страницу сверху донизу занимали колонки цифр.

– И что я должен с этим делать?

– Шилес все тебе объяснит. – Нилл усмехнулся ей. – Она уже несколько лет помогает отцу вести хозяйство и разбираться с арендаторами. Тебе не мешало бы послушать, как он хвалит ее за ум и хватку.

Это он об отце? Отец позволил какой-то девчонке помогать ему да еще и гордится этим? Не хотелось думать, что брат привирает, но и поверить в это было трудно.

Йен смотрел на Шилес, пока она говорила, вслушиваясь в то, как звучала ее речь, пропуская смысл сказанного мимо ушей. От него не укрылось, как часто она обращается к Ниллу за поддержкой. Что поразило его, так это энтузиазм, с которым она относилась к хозяйственной тягомотине. Но еще больше на него произвела впечатление ее проницательность: каким-то непостижимым образом Шилес поняла, что Ниллу необходимо, чтобы к нему относились как к мужчине.

Наверняка отца мало беспокоило, уязвляет он гордость младшего сына или нет. Вспомнив его суровое обращение с Ниллом, Йен испытал к Шилес признательность за то, что она так добра к брату. Надо будет спросить ее, почему отец гневается на Нилла.

Задумавшись над отношениями отца и брата, он не сразу сообразил, что она закончила отчитываться по счетам. И тут Шилес поднялась.

– Теперь мне нужно идти, – сказала она, поправляя юбки, – иначе белье так и останется грязным, а вы – без ужина.

Йен спросил у нее без всякой задней мысли:

– Разве это не обязанность матери – вести хозяйство? – Вслед за этим вопросом у него в голове возник еще один. Он ткнул пальцем в бумаги перед собой. – Почему она не стала заниматься всем этим вместо отца?

– Ты думаешь, что я специально отодвинула ее от дел? – Голос Шилес упал до шепота. – Ты действительно так считаешь?

Обида в ее глазах подстегнула его.

– Я не то хотел сказать, – начал Йен, но она остановила его.

– Впрочем, это не важно. – Хотя весь ее вид говорил об обратном. – Теперь ты возьмешь ответственность на себя, и все заботы лягут на тебя.

– Подожди, – попросил он, хватая ее за руку. – Ты прекрасно справлялась с делами, и я буду просто счастлив, если ты и дальше станешь ими заниматься.

– Мое положение не позволяет мне этим заниматься, – отрезала Шилес.

Йен почувствовал себя полным ничтожеством. И не успел он придумать, что сказать, чтобы извиниться, как она вышла из комнаты. Как только Шилес оказалась за дверью, брат стукнул кулаком по столу.

– У тебя нет ни малейшего представления, что здесь творилось, пока ты наслаждался приключениями.

Йен натолкнулся на гневный взгляд брата.

– Ну так просвети меня.

– Я привез отца домой едва живым. – Наклонившись вперед и уставившись на свои руки, Нилл заиграл желваками. – Я не знаю, что бы мы делали без Шилес. Она промывала ему раны каждый день, накладывала мазь, которую приготовила Тирлаг.

Скорбь и чувство вины овладели Йеном. Теперь он никогда не узнает, сумел бы он защитить отца, если бы находился рядом с ним на поле сражения. Но наверняка все сложилось бы по-другому, потому что он владел мечом намного лучше, чем другие.

– Пока отец лежал без сознания, – продолжал Нилл, – Шилес часами сидела возле его постели, разговаривала с ним, читала ему, как будто он слышал каждое ее слово.

Йена удивило то, что, по словам Нилла, получалось, будто Шилес единственная заботилась об отце.

– А что мама?

– Мать перестала говорить, когда до нее дошло, что отец умирает. Она напоминала ходячий труп. – Нилл не поднимал глаза, говорил тихо и невыразительно. – Мы с Шил насильно кормили ее, однако она становилась все слабее. Нам уже стало казаться, что мы потеряем и ее.

Горечь вины подкатила к горлу. Нилл был слишком молод для такой ноши. Эта тяжесть предназначалась для плеч Йена.

– Матери заметно полегчало, когда две недели назад отец пришел в себя. Но он… – Нилл отвернулся и посмотрел в небольшое окно. – В общем, он был в отчаянии, когда очнулся и обнаружил, что лишился ноги.

Йен придвинулся к нему и сжал его плечо.

– Я очень жалею, что меня не было здесь. Мы отплыли сразу, как только узнали про Флодден.

– Тебе следовало вернуться задолго до этого, – твердо сказал Нилл. – Ради Шилес. Ты опозорил ее, уехав так надолго.

Йен никогда не задумывался над тем, что его отсутствие отразится на ней таким образом. До своего возвращения он относился к ней как к несовершеннолетней девчонке, которая еще не доросла до замужества.

– Так или иначе, я поступлю как должно, – сказал Йен. – И я очень благодарен тебе, что ты позаботился о семье в мое отсутствие.

– Благодари Шилес, а не меня. – Брат резко поднялся, оттолкнув стол. Его трясло от гнева. – Она гнобилась как про́клятая ради нашей семьи. Ты видел, какие у нее круги под глазами? Я помогал ей как мог, но этого было недостаточно.

– Теперь я возьму все на себя. – Йен заставил себя не повысить голоса.

– Тогда лучше уговори ее остаться, – не останавливался Нилл. – Без нее нам не справиться.

– Шилес пока никуда не уйдет. – По крайней мере до тех пор, пока он не придумает, как ему поступить.

– Удивительно, что она еще не ушла. – Нилл сверлил его взглядом. – Если хочешь знать, мужики стоят в очереди, дожидаясь, когда у нее лопнет терпение и она бросит тебя.

На соседней кровати храпел Алекс. Йен лежал без сна и смотрел, как в прорезях ставен старого дома начинает светлеть небо. Впереди его ждал сложный день.

Важный день для него самого и для всего клана.

Оценив все положительные и отрицательные стороны, что открылись ему за двухдневное пребывание дома, Йен решил признать Шилес своей женой. Об этом он скажет ей сегодня, после того, как поговорит с людьми в храме.

В конце концов выбор оказался не трудным. Шилес стала чем-то вроде стержня, вокруг которого сгруппировалась его семья. Это произошло во время его отсутствия, когда родные больше всего нуждались в нем, и поэтому сейчас было невозможно безболезненно удалить Шилес и лишить их опоры. Вдобавок они все полюбили ее. Если откровенно, его немного беспокоило отношение к ней Нилла. Оно было не вполне братским, но Нилл совсем юн и через какое-то время перерастет свое чувство.

Что касается ее отношений с матерью, то Шилес удалось заполнить пустоту в материнском сердце, возникшую после смерти дочерей. Но больше всего удивляла близость Шилес с его отцом. Несмотря на то что ей приходилось много работать по дому, Йен по несколько раз на дню видел ее у постели отца. Казалось, присутствие Шилес благотворно действует на старика. Хотя отец в отличие от матери никогда открыто не скорбел о потере дочерей, тем не менее эта рана, похоже, болела, и Шилес облегчала ему душевные страдания.

Даже если бы не было других причин, Йен должен был бы держать Шилес при себе ради своей семьи. Помимо того, она являлась наследницей замка Нок, отлично справлялась с делами, и ее присутствие горячило ему кровь. Какого еще рожна нужно мужику?

Теперь, когда Йен вернулся домой, чтобы занять свое место в клане, ему требовалась жена. И можно будет не суетиться по этому поводу, ибо та, что уже имелась, полностью соответствовала его требованиям. Единственный минус заключался в том, что он не выбирал ее сам. Но нужно быть ослом, чтобы по этой причине отказаться от Шилес, когда все остальное устраивало его лучше некуда.

Итак, он все разложил по полочкам. Теперь дело оставалось за малым – отвести Шилес в сторонку и поговорить с ней начистоту. Но сначала нужно, конечно, заняться делами клана, чтобы оградить сородичей от Черного Хью. Это главнее! Он утрясет с ней все после сегодняшнего похода в храм.

А потом сразу потащит ее наверх, в спальню.

Йен улыбнулся своим мыслям. Именно это обстоятельство перевесило чашу весов в пользу их брака. Он больше не будет ночевать вместе с Алексом в старом доме. И как только Шилес узнает о его решении, она перестанет упражняться в остроумии на его счет.