Пусть использует свой язык с другой пользой…
– Ты не собираешься вставать? – Йен вдруг увидел, что Алекс, уже полностью одетый, пристегивает к поясу меч.
Йен усмехнулся. Сегодня в первый раз после возвращения домой у него было легко на душе. Ему не терпелось увидеть выражение лица Шилес, когда он ей все расскажет. Йен помнил, как она всегда засматривалась на него снизу вверх, как сияли ее глаза, словно он был самым сильным и самым отважным мужчиной, на которого она могла всецело положиться.
Когда он сообщит ей о своем решении, Шилес снова будет так же смотреть на него. Только теперь глазами женщины. И с желанием женщины. Потом он обнимет ее и поцелует долгожданным поцелуем. Ах, сколько лет прошло после того их первого поцелуя!
А потом подойдет черед и того, что свершится между ними в первый раз…
Кровь Господня, у него ведь еще ни разу не было девственницы. Йен всегда старательно избегал их. Удивительно, но сейчас мысль о том, что он уложит в постель непорочное создание, вдруг показалась ему… возбуждающей. Во всяком случае, мысль о вполне определенной девственнице. Шилес станет его единственной, отныне и навсегда!
– Йен, – позвал Алекс, возвращая его на бренную землю.
Пришлось встать, прикрываясь пледом, чтобы Алекс не увидел, насколько он возбужден. Даже возникла тянущая боль внизу живота. Ничего, ждать осталось недолго. Сегодня! Этой ночью он затащит Шилес в постель.
Но сначала – встреча с людьми. Сначала дело, удовольствие потом.
– Я смотрю, ты во всеоружии готов к посещению храма, – обратился Йен к Алексу, подвязывая свой меч.
– Еще бы. Мне не хочется оказаться там с пустыми руками, рассчитывая лишь на уважение Хью к дому Божьему.
Новость о прибытии Йена и Алекса уже должна была дойти до ушей Черного Хью и наверняка заставила его заволноваться. Он был отнюдь не дурак. И понимал, что если они двое здесь, то где-то рядом обретаются Коннор с Дунканом.
– Сколько при тебе клинков? – спросил Йен, опуская кинжал за голенище сапога.
– Всего пара, – скривился Алекс.
– Держи. – Йен кинул ему еще один. – Вчера я забрал пару лишних в доме.
– Добрый ты человек. – Алекс перехватил клинок на лету.
Шилес не попалась ему на глаза во время завтрака. Он увидел ее с матерью у ворот, когда они вместе с Алексом и Ниллом вывели коней.
– Ты уверена, что я тебе не потребуюсь? – Шилес обратилась к матери.
– Слишком уж ты беспокоишься. – Мать похлопала ее по руке. – Я уже пришла в себя. Так что мы с Пейтоном обойдемся без вас.
Шилес чмокнула мать в щеку и повернулась к мужчинам, которые уже сидели верхом.
– Такой прекрасный день! – сказала она. – Мы можем прогуляться пешком.
– Нет, мы поедем верхом, – возразил Йен.
Действительно, моросило совсем чуть-чуть, что в середине октября в Шотландии могло считаться отменной погодой. Но Йен хотел отправиться верхом на тот случай, если вдруг придется срочно убираться прочь.
Когда Шилес направилась в сторону Нилла, Йен вывел коня вперед и преградил ей дорогу.
– Поедем со мной.
Последовала пауза, и ему показалось, будто Шилес вот-вот откажется. Йен почувствовал досаду. Но тут же напомнил себе, что Шилес еще ничего не знает о его решении. Наконец она подала ему руку, и Йен поднял ее и посадил перед собой. Пустив коня рысью, он крепко прижал ее к себе. Потом обернулся, чтобы попрощаться с матерью, и увидел, что та одобрительно кивнула ему головой.
Его решение сделать Шилес настоящей женой осчастливит сразу двух женщин.
Все разумные мысли вылетели из головы от запаха ее волос, от прикосновения ее ягодиц, уютно устроившихся между его бедер. Но поездка была короткой, поэтому пришлось сосредоточиться на том, что сказать людям, как только они окажутся на месте.
На пути к церкви они должны были проехать мимо замка Данскейт – места пребывания главы клана. Замок стал знаменитым благодаря двум женщинам. Обе они, как утверждала старая Тирлаг, являлись предками Дункана. В древних сказаниях говорилось, что Данскейт за одну ночь построила морская ведьма. Потом великая кельтская королева-воительница Скатах устроила здесь свою легендарную школу героев.
Йен видел замок тысячи раз, но сегодня впервые смотрел на него глазами осаждающего. Данскейт возвышался на скале, вдававшейся в море. От скалы до острова было расстояние в двадцать футов. Если отвесная скала не смогла бы остановить атаку с моря, то непреодолимым препятствием для нападавших стали бы вздымавшиеся ввысь крепостные стены пятифутовой толщины.
Проникнуть в замок можно было двумя путями. Либо воспользоваться воротами, выходящими к морю в дальнем конце и которые, кстати, легко блокировались, либо по огороженному стенами мосту, соединявшему замок с островом. Если повести атаку с моста, то защитники замка просто поднимут разводную часть на своей стороне и придется остановиться. В случае если нападавшие все-таки захватят подъемный мост, тогда им придется сражаться на стенах, а для этого брать с боем лестницу в стене, где не размахнешься мечом, такие узкие у нее пролеты.
– Легко оборонять и трудно взять, – высказал Алекс то, о чем думал Йен.
– Это точно. – Когда они миновали сооружение, Йен прищурился и посмотрел наверх башни. Может, Хью сейчас наблюдает за ними через бойницу?
Было трудно смириться с мыслью о том, что замок, в котором Скатах учила мастерству прославленных воинов древности, сейчас захвачен жадным, бесчестным мерзавцем.
Возле храма уже собралась толпа. Людей было столько же, сколько камней, сваленных у замкового моста. Церковное здание было бедным и неказистым, жалким подобием соборов, которые Йен видел во Франции.
За мыслями о Хью и о стоящей перед ним задаче он совсем забыл поговорить с Шилес. Но теперь было не до того.
– Побудь с ней, – кивнул Йен брату, помогая ей спешиться. – Мне нужно потолковать с людьми.
Как и было запланировано, они с Алексом порознь пошли через толпу, чтобы выяснить, что сородичи думают про Хью, объявившего себя вождем. После полагающихся приветствий некоторые тихо рассказали Йену о притеснениях их семей, которые творит Хью. Самым разговорчивым оказался Тейт Макдональд – жилистый тридцатилетний мужчина.
– Хью силой взял мою сестру, а потом выгнал ее беременную. – Глаза Тейта горели ненавистью.
– Ты ведь не станешь ждать судного дня, чтобы увидеть, как он получит сполна? – спросил Йен. – Я бы не стал.
– Пусть теперь почаще оглядывается. – Тейт подошел бочком и добавил: – Многие поддержат, если ты выдвинешь себя в вожди.
– У меня не та кровь. – Йен был искусным воином и в сражении мог вести людей за собой. Но хороший глава клана должен быть еще терпеливым дипломатом, а терпение не относилось к числу его добродетелей.
– Нет, это должен быть Коннор, – сказал он Тейту. – Коннор тоже вернулся. Он станет прекрасным вождем, даже лучше, чем его отец.
– Передай ему, что я на его стороне, – сказал Тейт.
Йен оглядел Тейта с ног до головы и пришел к выводу, что быстрота реакции, несмотря на небольшой рост, окажет ему добрую услугу в бою.
– Он обрадуется, узнав, что ты с ним заодно.
Начало было положено. За Тейтом последуют другие. Как говорится, одна корова повалит забор, и за ней пройдет дюжина.
– Плохо то, что люди помнят его только мальчишкой, – посокрушался Тейт. – Его давно не видели.
Это была правда. Люди должны узнать Коннора, чтобы самим оценить его мужество и отвагу. Хотя если он обнаружит себя раньше времени, то подвергнется опасности.
– А еще, – продолжил Тейт, – люди негодуют, что, объявив себя вождем, Хью остался в стороне, когда Маккинноны напали на замок Нок. И им не понятно, почему он не пытается забрать его назад.
Потеря Нока тяжелым грузом вины висела на шее Йена. Пусть он получил замок помимо своей воли, но он все равно нес за него ответственность.
На следующее утро, после скоропалительной «женитьбы», они с вождем страшно удивили отчима Шилес известием о ее замужестве и демонстрацией подавляющего преимущества в силе. Как только Маккинноны освободили замок, Йен отплыл во Францию, больше не заботясь о том, как вождь будет управлять Ноком от его имени. Но теперь в нем кипела злоба вперемешку со стыдом. Сородич, который командовал защитой Нока в отсутствие Йена, был убит при осаде замка Маккиннонами.
