– Мать просила передать, что обед на столе, – понизив голос, сказал он. – У тебя все в порядке?

Шилес кивнула, забрала поднос и поднялась. Когда Йен отступил в сторону, пропуская ее, она предупредила:

– Он еще слаб. Пусть спит, ему нужно ложиться пораньше.

Шилес была явно добра ко всей его семье, кроме него.

– Отец хотел поговорить, – возразил Йен. – Мне кажется, ему от этого станет только лучше.

– Может, ты и прав, – вздохнула она. – Просто будь повнимательнее с ним.

Йен следил взглядом за этими провокационными покачиваниями бедер, пока Шилес не скрылась на кухне.

Он продолжал следить за ней и во время обеда. С этими пухлыми губками ее рот был просто создан для поцелуев. Каждый раз, когда она складывала губы, чтобы подуть на ложку, его сердце как-то странно замирало в груди. Но не только сердце откликалось на нее. В полной мере заявляя о себе, его мужское естество становилось во фрунт, что твой английский солдат.

К счастью, Шилес не догадывалась, что было у него на уме. А Йен не мог объяснить себе, чего ждет, наблюдая, как она подносит ложку ко рту, улыбается, наслаждаясь едой, проводит кончиком розового языка по верхней губе.

Может, ему просто нужно сейчас уложить ее в постель и сделать то, что требуется. Если в результате у него появится жена, пусть так и будет, значит, пришла пора.

Алекс – этот дьявол! – сидя рядом с Шилес, развлекал ее, пустив в ход весь свой шарм. Запрокинув голову, она расхохоталась над какой-то шуткой. У нее был прелестный смех – открытый и чувственный.

– Не верю ни единому твоему слову, Алекс Бан Макдональд. – Шилес прижала руку к груди, словно не могла отдышаться. – Ты говоришь, пять человек? Как тогда тебе удалось уйти?

– Ты имеешь в виду, как им удалось уйти? – уточнил Алекс. – Очень просто. Я сказал им, что, если они не исчезнут с глаз долой, я их убью.

Йена вдруг стало страшно раздражать, что Шилес наклоняется к Алексу, не спускает с него глаз, слушает эти побасенки, как будто полностью верит в них.

– Там было три человека, а не пять, – внес он поправку, и ему самому не понравился собственный сварливый тон.

Шилес повернулась к нему, улыбка исчезла с ее лица. «Господи, какие у нее красивые глаза, даже если они глядят серьезно, как сейчас». До него донесся аромат цветущего вереска. Она что, добавляет сушеный вересковый цвет в ванну? Ах, значит, каждый дюйм ее тела несет такой аромат!

– Теперь, после того, как мы с Алексом вычистили хлев, – сказал он, – мы пройдемся, поговорим кое с кем из мужчин на этой стороне острова.

– Зачем это тебе? – спросила Шилес.

Йен вскинул брови.

– Вообще-то это тебя не касается, но мы собираемся понять, что народ думает насчет того, чтобы Хью был вождем клана.

– Я и сама могу рассказать тебе об этом, как, кстати говоря, и Нилл, – сказала Шилес, решительно нарезая мясо. Этой силы было достаточно, чтобы раскромсать стол. – Но если хочешь поспрашивать их сам, то завтра все придут в храм на службу.

– К нам на остров приезжает священник, – объяснила мать. – Отец Брайан окрестит всех детей, которые родились за год, после его последнего посещения нашего острова.

В Шотландии всегда не хватало священников. В отличие от Франции церковь здесь была бедна. Хотя вожди кланов могли бы выделять земли под храмы и монастыри, они не торопились это делать. Из-за того что церковь мало заботилась о пропитании своих слуг, мужчины редко шли в священники, а тех из них, кто женился, не выгоняли. Что касалось разводов и заключения браков, в Шотландии церковные законы не всегда соблюдались.

– На мой взгляд, дождаться завтра и пообщаться с мужчинами в церкви – это хорошая идея. – Алекс широко улыбнулся Шилес. – Ты согласен, Йен?

Он кивнул, хотя предпочел бы отправиться вести переговоры прямо сейчас. Ему нужно было почувствовать, что он хоть что-то делает.

– И не забудьте поговорить с женской половиной, – вмешалась мать. – Как говорили в старину, «отвернись от того, кто в грош не ставит женщин».

– Шилес, – вдруг обратился к ней Алекс, – что скажешь, если мы с тобой сегодня покатаемся на лодке?

Алекс явно пытался задеть его. Йен выразительно посмотрел на кузена, чтобы дать понять, что это не предмет для веселья.

– Звучит заманчиво, – мягко улыбнулась Шилес. – Но мне нужно убраться на кухне, а потом перекинуться парой слов с Йеном.

Она произнесла его имя с таким выражением, с каким говорят «дерьмо свинячье».

Потом повернулась и тяжело глянула на него.

– Когда все доешь, сможешь уделить мне несколько минут?

Шилес выглядела теперь совсем по-другому, но осталась такой же прямолинейной, как тогда, когда была беспризорной девчонкой. Ясно, что ей хотелось узнать о его намерениях. Тут Йен снова напомнил себе, что ему необходимо время на принятие такого важного решения.

– У вас нет женщины, которая помогает вам по кухне? – Его это не очень интересовало, просто нужно было поддержать разговор. У них всегда работали женщины из их клана, которые за жилье и питание помогали матери.

– К нам приходило много народу посоветоваться с отцом насчет выборов нового вождя, – сказала мать. – Пейтон уговаривал всех дождаться Коннора. После этого Черный Хью обложил нас со всех сторон.

– Потом Хью стал угрожать каждому, кто здесь работал, – продолжила за нее Шилес, – и мы попросили всех уйти.

– Давай, иди поговори с Йеном. – Мать забрала посуду у Шилес. – Я сама все уберу.

Когда Йен встал из-за стола, на кухню вошел Нилл. Шилес не стала выговаривать ему за пропущенный обед, вместо этого она ласково посмотрела на него.

– Нилл, ты можешь побыть со мной и Йеном?

Интересно, зачем он ей понадобился?

– Конечно, для тебя что угодно, – улыбнулся Нилл и повесил свою шапку возле двери.

– Спасибо. – Голос у Шилес слегка дрогнул, как будто Нилл сделал что-то такое, что тронуло ее.

Поднимаясь за ней по лестнице, Йен вдыхал запах вереска. Он не спускал глаз с ее узких лодыжек, которые виднелись из-под колыхавшихся юбок. Подняв глаза, он легко представил, какие у нее мягкие, округлые ягодицы.

Шилес завела их в комнату, которая когда-то была его спальней. Сейчас здесь все выглядело по-другому. На подоконнике лежали в ряд красивые разноцветные камешки. На столе в кувшине стояли засушенные цветы. У него все сжалось внутри, когда он вспомнил про их «первую брачную ночь», которую провел до рассвета лежа на голом полу без сна. То был последний раз, когда он видел эту комнату. Йен посмотрел на свою старую кровать. Кровать, в которой теперь спала Шилес. Захоти, он мог бы спать с ней здесь каждую ночь. Его это страшно возбудило, стоило лишь подумать о такой возможности. Если они останутся вместе, он соорудит новую кровать, соответствующую замку Нок, с балдахином на четырех столбах, с тяжелыми занавесями. Такую он видел во Франции.

Шилес села на стул у стола и жестом показала им сделать то же самое. Нилл сел напротив нее, наверное, так было у них заведено. А Йену достался стул между ними, который он и занял, оказавшись лицом к стене.

– Не знаю, понимаешь ли ты, насколько тяжелым было состояние отца, когда его привезли сюда, – негромко начала Шилес, не отрывая взгляда от стола.

– Он две недели пролежал без сознания, – вставил Нилл. – Это чудо, что ему удалось выжить.

Отец предпочел бы умереть, но не оставаться калекой. На его месте Йен думал бы точно так же.

– Поскольку тебя здесь не было, в эти несколько последних недель нам с Ниллом пришлось принять кое-какие решения. – Она заговорила отрывисто. – Надеюсь, ты одобришь то, что мы сделали.

– Что за решения? – поинтересовался Йен.

Шилес встала и сняла стопку бумаг с полки над столом.

– Сколько крупнорогатого скота забить к зиме, сколько овец продать или докупить, все в таком духе.

Она снова села и разложила бумаги перед ним на столе.

– Коли ты теперь здесь, будешь отвечать за все сам. – Шилес помолчала, потом добавила: – По крайней мере до тех пор, пока отец полностью не придет в себя.