— Можете в этом не сомневаться, — кротко произнес Найджел. Возможно, даже он понял, что нельзя быть неучтивым с больной старой женщиной в инвалидной коляске.

Дот очень подробно расспросила его о работе.

— Ты ведь не собираешься кромсать крыс и мышей в этой своей лаборатории, правда?

Найджел рассмеялся.

— Нет, ведь это лаборатория, в которой проводят опыты по физике, там не может быть никаких животных.

Энни, испытывая чувство вины, подумала, что, наверное, ей стоило приложить больше усилий для того, чтобы попытаться найти общий язык со своим зятем, однако тут же вспомнила, как он во время их первой встречи смотрел на нее, словно на заклятого врага. Найджел не поцеловал ее, даже не протянул руки, не извинился за то, что попросту украл ее дочь. Все, что он сказал, это: «Не надо сцен».

— А он, кажется, милый парень, Энни, — шепнула Дот перед самым уходом.

Найджел был впечатлен не меньше.

— Какая бодрая старушка! — Он сжал руку Сары. — Остался лишь один день…

Сара посмотрела на него с обожанием.

— Я не могу дождаться, — сказала она.

Когда в четверг Энни отправилась спать, она увидела четыре огромных, перетянутых ремнями чемодана, которые уже стояли в холле. Они выглядели угрожающе, словно вмещали в себя не вещи Сары и Найджела, а наскоро упакованные куски расчлененного трупа.

На следующее утро Энни проснулась, словно от толчка, зная, что сегодня должно произойти нечто ужасное. Спустя несколько секунд она поняла, что именно: Сара отправляется в Австралию! Они должны были выехать в десять, чтобы успеть добраться до аэропорта Хитроу. Самолет улетал вечером, в семь. Кто-то из университетских товарищей купил машину Найджела и должен был позже забрать ее из аэропорта.

«Не представляю, как мне пережить этот день. Это еще хуже, чем похороны Лаури».

Внезапно раздался грохот, удар и крик, за которым тут же последовал громкий плач. Энни выскочила из постели и бросилась к лестнице. Звуки доносились из комнаты Сары. Энни постучала в дверь и вошла.

Сара, одетая в короткую, отделанную рюшем ночную рубашку, лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и всхлипывая так, словно ее сердце готово было разбиться на части. Найджел, в белых трусах, стоял возле нее на коленях.

— Сара, — растерянно говорил он. — Сара.

— В чем дело? — спросила Энни.

Услышав ее голос, Сара оторвалась от подушки.

— Мамочка, дорогая, я не хочу ехать в Австралию! Я хочу остаться с тобой.

— Господи Иисусе! — пробормотала Энни. — Ты не оставишь нас на минутку наедине? — спросила она, обратившись к Найджелу.

— Но… — запротестовал было он.

Схватив зятя за руку, Энни практически вышвырнула его за дверь. Из своей комнаты, в одних трусах и футболке, вышел Дэниел.

— Что случилось?

— Твоя сестра не хочет уезжать. — Энни захлопнула дверь и повернулась к дочери. Прежде всего она хотела выяснить одну вещь. — Сара, — твердо произнесла Энни. — Скажи, Найджел заставил тебя выйти за него замуж? — Если это действительно было так, тогда, с ее точки зрения, Сара вполне могла остаться. Энни увидела, что ее дочь снова уткнулась в подушку. Она молилась, надеясь услышать слово «да».

Прошло какое-то время, прежде чем Сара ответила:

— Нет.

— Ясно, — вздохнула Энни.

Сара перевернулась на спину. Ее глаза были красными от слез, а лицо покрылось пятнами.

— Он сделал мне предложение, но идея как можно быстрее пожениться принадлежала мне. Найджел хотел подождать, пока мы не приедем ко мне домой. Он боялся, что ты устроишь скандал, но я сказала, что ты не будешь против.

«Я родила идиотку», — подумала Энни. Решение задачи, стоявшей сейчас перед ней, оказалось куда сложнее, чем в тот первый день в университете. Тогда Сара находилась от дома на расстоянии, которое можно было преодолеть на машине, однако сейчас Энни должна была уговорить ее поехать на другой конец земного шара.

— Ты любишь Найджела, милая? — немного смущаясь, спросила Энни.

— Я не уверена в этом, — шмыгнув носом, сказала Сара. Она села в кровати, обняв колени. — Еще вчера мне казалось, что я его люблю, но, проснувшись сегодня утром, я поняла, что мне никуда не хочется ехать. — Она посмотрела на мать со страдальческим выражением лица. — Мама, что же мне делать?

— Я не знаю, милая. — Энни покачала головой. — Тебе виднее, — с неохотой сказала она, — ты ведь несешь ответственность перед Найджелом. Тебе не стоило выходить за него замуж, если ты была не уверена в своих чувствах. — Слова застряли у нее в горле. — С его стороны было бы неправильно вернуться в Австралию, не взяв с собой жену.

Сара нагнулась, подняв что-то с пола. Это были очки Найджела. Одна дужка отлетела.

— Я сломала их. Они слетели, когда я толкнула его. Я обязательно починю их. А знаешь, мама, ты поймешь, что он очень милый, когда узнаешь его получше. О Найджел! — И она снова расплакалась.

Энни села на кровать и обняла содрогающееся тело дочери.

— Сара, только ты можешь принять решение. Я не считаю, что я вправе советовать, ехать тебе или остаться. — Она провела рукой по светло-золотистым волосам, которые на ощупь по-прежнему были мягкими, как у ребенка. — Почему бы тебе сейчас не полежать в теплой ванне? А я тем временем заварю чай. Думаю, это поможет тебе принять окончательное решение.

Сара устало кивнула.

— Хорошо, мама.

Открыв дверь, Энни увидела Дэниела, который расхаживал по коридору, словно отец, ожидающий рождения первенца. Найджел сидел на верхней ступеньке лестницы. При ее появлении он встал. Без одежды, ботинок и очков он выглядел необычайно миниатюрным и очень юным. Черты его лица казались сейчас намного мягче.

— Ну как она? — нерешительно спросил он.

— Сара собирается принять ванну. На твоем месте я бы пока оставила ее одну. Дэниел, дай Найджелу свой халат. — Должно быть, зять чувствовал себя крайне неловко без одежды, да еще в присутствии Дэниела, глядящего на него с высоты своего роста. — Я приготовлю чай.

Дэниел, взяв чашку, ушел в гостиную и включил телевизор. Оставшись наедине с зятем, Энни отчаянно искала слова, с которых можно было бы начать разговор. От его самоуверенности не осталось и следа, он неуютно съежился, завернувшись в банный халат.

Найджел первым нарушил гнетущую тишину.

— Мне жаль, что во время нашего знакомства я вел себя грубо, — сказал он тоненьким голоском. — Я думал, что вы закатите скандал, впрочем, вы имели на это полное право.

Энни скорчила гримасу.

— Мне хотелось столкнуть тебя в воду. Он выдавил из себя слабую улыбку.

— Вообще-то я неплохо плаваю… Я люблю Сару, миссис Менин. Если она поедет со мной, я обещаю, что буду о ней заботиться.

— И лучше тебе сдержать свое обещание, — строго сказала Энни. Интуиция подсказывала ей, что в десять часов Сара все-таки отправится в Австралию. — А если ты не сделаешь этого, я вылечу первым же рейсом и разберусь с тобой.

В этот момент в комнату вошла Сара, уже одетая в джинсы и футболку. Они с Найджелом встретились взглядами, и впервые Энни почувствовала себя вычеркнутой из жизни своей дочери.

— Я еду, — тихо произнесла Сара.

Несколько человек из тупика Хезер вышли на улицу, чтобы помахать молодоженам на прощанье. Большинство из них знали Сару с пеленок. Она всех обняла и поцеловала. Гари Каннингхэм, похоже, особенно сокрушался по поводу ее отъезда. Они ведь росли вместе, ходили в один и тот же садик, а потом и в школу. Валерия надеялась, что когда-нибудь они влюбятся друг в друга. Но этому не суждено было случиться. Гари в ноябре женился на девушке из Нотти Эш, а Сара улетала в Австралию с Найджелом Джеймсом.

— Пока, Дэниел. — Сара обняла брата.

— Пока, сестренка, береги себя.

Наконец Сара повернулась к Энни.

— Мама!

— Сара!

Ну что можно было сказать в такой ситуации? «Будь осторожнее, береги себя, счастливого пути». Но уж точно не «до скорой встречи».