- Значит, это я виновата, Франческо? Знаешь, если бы ты просто разговаривал с ней, никакой проблемы бы не было, но я видела, как вы целовались, и не смей это отрицать!

- Эрин, не забывай, мы пили шампанское. А потом, это она поцеловала меня, а не я ее.

Эрин заулыбалась так, словно признание Франческо очень ее обрадовало:

- Ну, конечно же! Бедный-бедный Франческо! Ты невинен, как младенец, а все женщины мира только и заняты тем, что изыскивают способ совратить тебя. Несчастная жертва женского вероломства!

- А что мне было делать? Отбиваться, звать на помощь? Звонить девять-один-один? Пригрозить, что натравлю на нее свою жену? - удивился он.

- Не ерничай! Не она целовала тебя. Вы целовались, и точка. Поверь, я вижу разницу.

- Ты раздуваешь из мухи слона, Эрин. Что бы ты там себе ни придумала, я тебе не изменял.

- Не успел? Ничего, Франческо, это дело времени.

- А у тебя, оказывается, комплексы, девочка моя! Можно представить, в каких беседах мы проведем нашу жизнь. Не знаю, как я смогу выносить подобные сцены.

- Сцены? По-твоему, это я устраиваю тебе сцены?

- По-моему, ответ очевиден.

Лицо Эрин исказилось от злости. Франческо всегда умел перевернуть все с ног на голову.

- Что случилось с женщиной, на которой я женился? - задал он риторический вопрос. - Что случилось с ласковой, заботливой, чуткой Эрин? Где она - моя остроумная, непостижимая, заводная женушка?

- Она поумнела! - передразнила его интонацию Эрин.

- Это беседы с мамочкой сделали ее такой «умной»?

- Не смей трогать моих родителей, Франческо, - угрожающе произнесла девушка.

- Эрин, иногда поцелуй - это не более чем поцелуй. Твоя реакция на столь ординарное событие кажется мне излишне преувеличенной.

- А я считаю, что если не хочешь переходить границы дозволенного, то и незачем приближаться к опасной черте. Когда я выходила за тебя, Франческо Луис Романелли, я рассчитывала на верность с твоей стороны.

- Вот именно, Эрин, я женился на тебе. Если бы я хотел ее, то и женился бы на ней. Еще есть какие-нибудь неясности?

- Для меня все, чего ни коснись, - одна сплошная неясность, - Эрин развела руками.

- Я люблю тебя. Ты моя жена. Я хочу жить с тобой.

- Ты хочешь, чтобы я безоговорочно доверяла тебе и закрывала глаза на твои маленькие шалости, а главное, не задавала никаких вопросов. Правильно я понимаю?

- Ты можешь задавать любые вопросы, какие пожелаешь, милая, но я рассчитываю, что моего слова тебе будет достаточно. И если я говорю, будто не было измены, то я вправе ожидать твоего доверия.

- Я знаю людей, которые, утверждая одно, делают обратное.

- Вот поэтому я и считаю, что у тебя комплексы.

В ответ Эрин невозмутимо улыбнулась Франческо. В ее взгляде было одновременно и негодование, и разочарование. На такой взгляд хотелось ответить каким-нибудь неожиданным поступком, и Франческо уже было собирался принять этот безмолвный вызов, но Эрин его опередила.

- Брак! - проговорила она. - Да, мы поспешили сделать то, к чему оба не были готовы. И дело не в твоих деньгах и в твоем высоком происхождении… Я не завидую тебе, Франческо. Но ты не муж. Ты сердцеед, прекрасный любовник, восхитительный мужчина, но не муж. И на этом все дискуссии следует прекратить.

- А то, что я тебя люблю, в расчет не берется?

- Любовь… Это не было любовью.

Франческо вздрогнул. Эрин говорила в прошедшем времени. Он успел неплохо изучить свою жену и допускал, что она всего лишь снова играет с ним. Франческо понимал, от него требуется какой-нибудь решительный поступок, способный смести сомнения и предубеждения его жены. В глубине души он надеялся: все еще можно исправить.

Но Эрин не просто было отбросить воспоминания о поцелуе Франческо и той незнакомки. Она и сейчас во всех деталях могла представить своего мужа, лобызающегося с шикарной длинноногой блондинкой. И сколько еще таких блондинок будет обхаживать ее супруга, она и представить боялась.

- Эрин, перестань, пожалуйста, все время возвращаться к этому совершенно бессодержательному поцелую. Диана абсолютно безвредна. Она странно себя ведет, когда выпьет, но ей прекрасно известно, что я женат, и, поверь мне, она это не оспаривает. Все мои друзья и знакомые знают о моем браке и считают его очень счастливым…

- Ты спал с ней? - оборвала его Эрин.

- То, что было до моей встречи с тобой, никакого отношения к делу не имеет, - строго произнес Франческо.

- Значит, спал, но, утверждаешь, будто только до встречи со мной?

- Я не такой, как твой отец, Эрин. И я не собираюсь каяться в том, чего не совершал.

- Мне не нравится, что ты постоянно задеваешь моих родителей! - выкрикнула она.

- А мне не нравится, что ты выискиваешь повод упрекнуть меня в неверности. Ты достаточно умна и должна понять: я не из тех, кто ради короткой интрижки готов поставить на карту семейное благополучие.

- Я прошу тебя подписать бумаги о разводе, Франческо, - тихо произнесла Эрин.

- Я не могу с этим согласиться, - ответил он.

- Я ухожу, Франческо. И поверь мне, твое одиночество долго не продлится, - она направилась к выходу из библиотеки.

- Эрин… - он тяжело вздохнул.

В этом возгласе было бессилие и разочарование. Франческо не считал возможным говорить о ребенке теперь, когда Эрин была так категорично настроена против их брака. Он надеялся помириться с ней, но у него это не получилось.

- Иногда мне кажется, ты будешь очень рада, если увидишь меня в объятьях другой женщины. Тогда ты решишь, что была абсолютно права, подозревая меня в неверности. Ты останешься в одиночестве, но зато уверенная в своей правоте. Эрин, детка, если ты не опомнишься, это все очень плохо кончится.

Эрин прекрасно помнила тот вечер. После вечеринки ее слегка трясло. Она стояла на улице и пыталась поймать такси, чтобы вернуться в отель.

Случилось то, чего она боялась больше всего на свете, но о чем до сих пор даже как следует не задумывалась. Слезы заволакивали глаза.

Эрин добралась до гостиничного номера, который снял ее муж, Франческо Луис Романелли… Теперь она стояла у большого зеркала в холле и смотрела на свое отражение.

- У тебя огромные проблемы, Эрин, - сказала она себе. - Огромные…

Эрин было известно только одно решение этой проблемы, которое она приняла еще в юности, глядя на бесхарактерные попытки своей матери наладить семейную жизнь.

Она вошла в ванную. Перед ее глазами стояла самодовольная мина обласканного женским вниманием Франческо Романелли. Оказывается, ее супругу не чуждо дешевое позерство. Понимал ли он, как ранит ее публичным проявлением своего к ней пренебрежения?

Эрин убеждала себя, что это было просто мальчишеством, желанием казаться неотразимым, но подыгрывать Франческо было ниже ее достоинства.

С возрастом она научилась понимать мотивы человеческих поступков. И там, где в детстве видела исключительно злой умысел, с годами постепенно стала различать незрелость, неуверенность или банальное равнодушие. В том, что ее отец был бабником, следовало винить не его развратную сущность, а элементарное детское желание всем нравиться. Эрин поняла это, только когда подросла.

Отец Эрин испытывал постоянную потребность доказывать окружающим свою мужскую состоятельность, поэтому, когда какая-то женщина обращала на него внимание, он расцветал и всеми возможными способами старался ее завоевать. Женившись на Клер, которую он, без сомнения, любил, отец Эрин не смог удовлетвориться близостью с одной женщиной, потому что где-то глубоко внутри него сидел маленький неуверенный в себе мальчик, нуждающийся в постоянных подтверждениях своей мужественности.

Теперь Эрин все понимала. Но разве ей от этого легче? Разве измена стала восприниматься иначе, не так болезненно? Нет. И она не знала, есть ли способы удержать мужчину от подобных поступков. Во всяком случае, Эрин таких способов не знала.